Фильм "Класс": жизнь полностью заместила собой кино
29 Января 2009
В фильме «Класс» Лоране Канте — лауреате «Золотой пальмовой ветви-2008» — жизнь полностью заместила собой кино. И это обстоятельство очень сильно мешает воспринимать эту ленту как художественное произведение.
В фильме «Класс» Лоране Канте — лауреате «Золотой пальмовой ветви-2008» — жизнь полностью заместила собой кино. И это обстоятельство очень сильно мешает воспринимать эту ленту как художественное произведение.
Преподаватель Франсуа Марин (Франсуа Бегодо, автор книги и сценария, по которым этот фильм снят) учит детишек французскому в одной из школ неблагополучного района Парижа. Восьмиклассники (все, как и Бегодо, непрофессиональные актеры), у которых Франсуа является еще и классным руководителем, представляют собой самый настоящий мультикультурный состав. Тут и арабы, и чернокожие африканцы, и, собственно, французы. Есть даже один китаец и один антилец. Класс, надо сказать, в общем не очень прилежный. Поэтому довольно часто учителю приходится вступать с некоторыми из учеников в конфликт (как, например, с чернокожим парнишкой по имени Сулейман). Но Франсуа не унывает. Он любит этих детей, хотя нет-нет да и проскакивает с его стороны какое-то снисходительное высокомерие по отношению к ним…
Премьера картины «Класс», по сравнению с Москвой, состоялась в Челябинске с некоторым (почти двухмесячным) опозданием. Отважились показать ее в нашем городе на большом экране только два кинотеатра: кинотеатр имени Пушкина (что естественно) и «Синема-Парк» (что интересно). В «Синема-Парке» лента была представлена с субтитрами. Об этом мне не преминула несколько раз упомянуть женщина-кассир. А билетерша на входе в зал, судя по изумленному лицу, похоже, была несколько удивлена зрителю, пришедшему посмотреть этот фильм.
Смотреть «Класс», к слову, мне пришлось одному. Зал был пуст, но почему-то какого-либо сильного сожаления этот факт не вызывал. Не раздражало то, что люди предпочтут это арт-кино зрелищному блокбастеру. Возможно, это было связано с тем, что «Класс», будучи признанным шедевром (по мнению каннского жюри), не вызывает эмоций. Абсолютно никаких. Никогда, наверное, еще искусство так прилежно не имитировало жизнь, как в «Классе». Это синема-верите, в котором верите («истина», или в данном случае «жизнь») полностью заменяло собой синема («кино»). Это нео-нео-нео-реализм, доведенный до такой консистенции, при которой все чувства выжигаются и остается только сила созерцать постоянно дребезжащую картинку (фильм для полной убедительности происходящего, естественно, снят на ручную камеру) и с трудом в этом мельтешении вылавливать перевод речи героев и проклинать свое незнание французского.
Относиться к этому эстетическому ходу можно по-разному. Кого-то он приводит в восторг, кто-то просто пожимает плечами, не понимая, что в этом такого. Важно заметить другое: кино, по всей видимости, постепенно все сильнее перестает быть эскапизмом (побегом от реальности), и все чаще пытается имитировать жизнь. Победившая в позапрошлом году в Каннах лента румына Кристиана Мунджу «4 месяца, 3 недели и 2 дня» тоже была на редкость реалистичной (хотя и куда более мощной). Технологии снятой на камеру жизни в экстремальных условиях проникают и в блокбастеры (см. «Монстро»). Хотя, конечно, рано делать какие-то выводы (возможно, этого никогда и не произойдет), но и нельзя исключать того, что, допустим, однажды кино и вправду станет жизнью, а жизнь превратится в кино.
Преподаватель Франсуа Марин (Франсуа Бегодо, автор книги и сценария, по которым этот фильм снят) учит детишек французскому в одной из школ неблагополучного района Парижа. Восьмиклассники (все, как и Бегодо, непрофессиональные актеры), у которых Франсуа является еще и классным руководителем, представляют собой самый настоящий мультикультурный состав. Тут и арабы, и чернокожие африканцы, и, собственно, французы. Есть даже один китаец и один антилец. Класс, надо сказать, в общем не очень прилежный. Поэтому довольно часто учителю приходится вступать с некоторыми из учеников в конфликт (как, например, с чернокожим парнишкой по имени Сулейман). Но Франсуа не унывает. Он любит этих детей, хотя нет-нет да и проскакивает с его стороны какое-то снисходительное высокомерие по отношению к ним…
Премьера картины «Класс», по сравнению с Москвой, состоялась в Челябинске с некоторым (почти двухмесячным) опозданием. Отважились показать ее в нашем городе на большом экране только два кинотеатра: кинотеатр имени Пушкина (что естественно) и «Синема-Парк» (что интересно). В «Синема-Парке» лента была представлена с субтитрами. Об этом мне не преминула несколько раз упомянуть женщина-кассир. А билетерша на входе в зал, судя по изумленному лицу, похоже, была несколько удивлена зрителю, пришедшему посмотреть этот фильм.
Смотреть «Класс», к слову, мне пришлось одному. Зал был пуст, но почему-то какого-либо сильного сожаления этот факт не вызывал. Не раздражало то, что люди предпочтут это арт-кино зрелищному блокбастеру. Возможно, это было связано с тем, что «Класс», будучи признанным шедевром (по мнению каннского жюри), не вызывает эмоций. Абсолютно никаких. Никогда, наверное, еще искусство так прилежно не имитировало жизнь, как в «Классе». Это синема-верите, в котором верите («истина», или в данном случае «жизнь») полностью заменяло собой синема («кино»). Это нео-нео-нео-реализм, доведенный до такой консистенции, при которой все чувства выжигаются и остается только сила созерцать постоянно дребезжащую картинку (фильм для полной убедительности происходящего, естественно, снят на ручную камеру) и с трудом в этом мельтешении вылавливать перевод речи героев и проклинать свое незнание французского.
Относиться к этому эстетическому ходу можно по-разному. Кого-то он приводит в восторг, кто-то просто пожимает плечами, не понимая, что в этом такого. Важно заметить другое: кино, по всей видимости, постепенно все сильнее перестает быть эскапизмом (побегом от реальности), и все чаще пытается имитировать жизнь. Победившая в позапрошлом году в Каннах лента румына Кристиана Мунджу «4 месяца, 3 недели и 2 дня» тоже была на редкость реалистичной (хотя и куда более мощной). Технологии снятой на камеру жизни в экстремальных условиях проникают и в блокбастеры (см. «Монстро»). Хотя, конечно, рано делать какие-то выводы (возможно, этого никогда и не произойдет), но и нельзя исключать того, что, допустим, однажды кино и вправду станет жизнью, а жизнь превратится в кино.
Поделиться
