Даниил Спиваковский, актер, игравший Гитлера и Ландау
9 Октября 2017
Фото: Максим Куликов
Он сыграл множество маньяков и джеков-потрошителей, отличных семьянинов и недотеп, сотрудников НКВД и международных террористов, Адольфа Гитлера и Льва Ландау. Но до сих пор уверен: к каждой роли нужно подходить с красным карандашом…
Судьба совершает первый крен
Книжный фестиваль «Книгоград. Архитектура интеллекта», прошедший в Челябинске в сентябре под эгидой Объединенной металлургической компании на площадке завода «Трубодеталь», сами участники окрестили «Звездоградом». И в самом деле, кто посмел бы сказать, что один из участников фестиваля, актер Даниил Спиваковский, не звезда первой величины?
— Началось все в 1986 году, когда окончил школу и пошел на психологический факультет МГУ, — рассказывает Даниил Спиваковский. — Но на вступительных экзаменах недобрал один балл. А в нашей семье не принято хлопотать за своих. И тогда пошел в санитары в психиатрическую клинику. Через год увидел себя в списках студентов. Но поучиться довелось лишь месяц: в тот год у студентов-очников отменили льготы. И меня забрали в армию. Через два года вернулся и восстановился в университете. Но… театр продолжал жить во мне, он жил с самого детства.
Уже потом, учась на психологическом, посещал студенческий театр МГУ, который тогда, в конце 80-х, был невероятно популярен.
Однажды летом 1990 года я со своими приятелями стал держать экзамены в театральные вузы, в три из которых, к своему удивлению, поступил…
Две стипендии
— Я сделал себе второй аттестат в школе, сказав, что потерял первый, хотя он у меня и находился на факультете психологии, — продолжает актер. — Выбрал курс Андрея Гончарова. Сегодня я понимаю: все мои успехи — это заслуга его, большого режиссера и бескомпромиссного человека. Он мне деда моего напоминал, пример мужчины. И то, чему он меня научил, я передаю своим ученикам, поскольку у меня есть своя мастерская в Московском институте телевидения и радиовещания «Останкино».
Учась параллельно, получал две стипендии. Кстати, психологический факультет МГУ и здание ГИТИСа расположены рядом, и я, бывало, по несколько раз в день перебегал туда-сюда и даже сдавал по два экзамена в один день.
Но я был полностью погружен в актерскую профессию и факультет психологии окончил кое-как. А иногда даже приносил преподавателям на экзамен билеты на свои спектакли, тогда я уже играл в театре.
— Помогало?
— Ну… (Смеется.) Иногда помогало. А иногда нужно было честно все отвечать. Одним словом, просьбу родителей выполнил, окончил факультет психологии, но считаю себя прежде всего актером.
Наука о душе
— Существует сравнение: врач — пациент, актер — зритель. У вас складывается какой-то терапевтически-творческий диалог со зрителем?
— Я бы не сказал, что это правильная аналогия. Актерская профессия площадная, требующая, не боясь, свои чувства подарить, продать зрителю, поскольку билет в театр и в кино все-таки стоит денег. И, конечно, манипулировать эмоциями зрителя, направлять их, с одной стороны, приятное, но вместе с тем очень трудное дело. Но я бы не сравнивал это с врачеванием. Да, искусство любое несет в себе некую миссию очищения. Мне приходилось участвовать в ряде проектов, которые можно назвать скандальными, особенно в фильмах, где я играл исторических личностей. Если со зрителем какие-то метаморфозы не произошли после спектакля, если он зевнул и пошел есть макароны, вот тогда это совершенно напрасный труд. Но когда зритель думает, спорит с артистом, режиссером, это значит, мы зародили в человеке какую-то энергию. Это дорогого стоит!
Супругу ищите в самолетах
— В вас есть магия, вы как будто гипнотизируете зрителя. Словно создаете эффект 25-го кадра. В этот момент это «я настоящий»? Или все-таки «актер в предлагаемых обстоятельствах»?
— Я люблю лицедействовать. Люблю применять костюмы, грим, реквизиты, менять голос, манеру говорить, походку. Вообще мало персонажей, на меня похожих. Даже при своей такой яркой профессии я человек довольно закрытый. Люди не понимают, какой я на самом деле, что у меня внутри живет. И на сцене я прикрываюсь какими-то масками. Да, это мое тело, мое лицо, но вместе с тем мне нравится играть каких-то персонажей, которые принципиально на меня не похожи — и внешне, и по биографии, и по человеческим качествам.
— Но вас хоть кто-то знает, какой вы есть на самом деле?
— Ну, самые близкие-то, конечно, знают...
— Кстати, про самых близких. Как вы познакомились со своей нынешней супругой?
— Это было романтическое знакомство в самолете. Светлана — стюардесса из Санкт-Петербурга, куда я в тот день летел на съемки фильма «Дом на Английской набережной». Она попросила у меня автограф — не для себя даже, а по просьбе своих подруг. Потом я искал ее, долго, настойчиво, передавал даже записки на борт самолета. Мне было 37, ей — 19. Мы жили в разных городах, и оба были в постоянных разъездах. Но я все-таки добился своего, мы встретились, в поезде я ей сделал предложение и… И вот сейчас у нас трое детей! Старшей дочери Даше 9 лет, сыну Даниилу — 6, Андрею — 4.
— Они знают, что папа актер?
— Ну конечно, знают! Они ходили на мои спектакли, видели фильмы с моим участием. А фильмы у меня разные. Есть, конечно, и положительные персонажи, отличные семьянины или недотепы. При этом у меня скопилась целая коллекция разных маньяков, джеков-потрошителей, сотрудников НКВД, международных террористов. Даже Гитлера сыграл в сериале «Легенда об Ольге»!
Адвокат своей роли
— Когда играли Гитлера, не было чувства омерзения или чего-то подобного?
— Есть в нашей профессии такое понятие, как адвокат своей роли. Нельзя все время говорить: зло, зло, зло… Нужно увидеть инструментарий человека, его способности. А Гитлер, несомненно, обладал дарованиями, но направленными на разрушение, на бесовство, а не на созидание. Сохранилось много документальной хроники, фотографий с его участием, все это я внимательно изучал. Но что мне при этом было интересно? У него были невероятные гипнотические способности. Посмотрите, как он воздействовал на конкретного человека, на его бессознательное, если уж говорить о психологии. И на толпу людей. Как он ею манипулировал! И под его страшными лозунгами люди шли убивать. Я такого человека показал: как он смотрел, как говорил, как воздействовал. Понимаете, это роль такая, такой исторический персонаж!
— Кого бы из ваших антиподов вам хотелось еще сыграть?
— Трудно сказать… И опять же дело не в антиподе. Знаете, очень хочу сыграть роль без слов… Есть у меня такая мечта! Может быть, меня услышит какой-нибудь режиссер? Скажем, человек по какой-то причине молчит: глухонемой, или получил травму, или дал обет молчания. Но мне безумно хочется с профессиональной точки зрения передать какие-то чувства такого персонажа, но без слов, другими выразительными средствами: глазами, походкой, пластикой, поступками, которые он совершает. Если бы сейчас был немой кинематограф, я был бы там счастливым артистом! Потому что всегда минимизирую свой текст! Меня еще Гончаров учил: нужно подходить к роли с красным карандашом и смело отказываться от чего-то.
— Каким вам видится ваш театр через несколько лет?
— Абсолютно уверен: как бы ни развивались ТВ и кинематограф, театр будет существовать всегда! Желание увидеть, как на твоих глазах рождаются эмоции от живого артиста, эта потребность находится внутри человека. Это как потребность в общении. Не в телефонном и в эсэмэсках, нет! Именно в живом! И этого не заменит ничто и никогда! Сегодня и музыка другая, кино и театр уже другие! И скорости другие! И зритель! Он смотрит на сцену и нервничает: да я уже давно понял, в чем суть, давай дальше!
Меня родители воспитали и учителя научили так, что я не умею халтурить, всегда работаю с полной отдачей сил. Я не могу разочаровать своего зрителя. Если вижу скукоту, мне становится очень грустно.
— У вас есть своя формула жизни?
— Есть! В нашей семье говорят: «У Спиваковских нет безвыходных ситуаций!» Я уверен: из любой ситуации можно найти выход.
— А дети ваши возьмут эту формулу?
— Надеюсь. Мы воспитываем их в любви. Это определенный навык — любить близкого человека.
— Могли бы выделить актеров, которых порекомендовали бы вашим студентам как ориентиры?
— Кого-то выделять, думаю, неэтично. Несколько лет работал в театре с Натальей Гундаревой, которая очень рано ушла из жизни. Это величайшая русская актриса. Мне посчастливилось играть с ней вместе. Но тогда я был молодым актером. А сейчас уже опытный. И если бы сейчас она была живой, я ох как бы желал схлестнуться с ней на сцене! У нее была замечательная фраза, которую теперь и я сам часто повторяю: «Мне нельзя помешать, мне можно не помочь».
Книжный фестиваль «Книгоград. Архитектура интеллекта», прошедший в Челябинске в сентябре под эгидой Объединенной металлургической компании на площадке завода «Трубодеталь», сами участники окрестили «Звездоградом». И в самом деле, кто посмел бы сказать, что один из участников фестиваля, актер Даниил Спиваковский, не звезда первой величины?
— Началось все в 1986 году, когда окончил школу и пошел на психологический факультет МГУ, — рассказывает Даниил Спиваковский. — Но на вступительных экзаменах недобрал один балл. А в нашей семье не принято хлопотать за своих. И тогда пошел в санитары в психиатрическую клинику. Через год увидел себя в списках студентов. Но поучиться довелось лишь месяц: в тот год у студентов-очников отменили льготы. И меня забрали в армию. Через два года вернулся и восстановился в университете. Но… театр продолжал жить во мне, он жил с самого детства.
Уже потом, учась на психологическом, посещал студенческий театр МГУ, который тогда, в конце 80-х, был невероятно популярен.
Однажды летом 1990 года я со своими приятелями стал держать экзамены в театральные вузы, в три из которых, к своему удивлению, поступил…
Две стипендии
— Я сделал себе второй аттестат в школе, сказав, что потерял первый, хотя он у меня и находился на факультете психологии, — продолжает актер. — Выбрал курс Андрея Гончарова. Сегодня я понимаю: все мои успехи — это заслуга его, большого режиссера и бескомпромиссного человека. Он мне деда моего напоминал, пример мужчины. И то, чему он меня научил, я передаю своим ученикам, поскольку у меня есть своя мастерская в Московском институте телевидения и радиовещания «Останкино».
Учась параллельно, получал две стипендии. Кстати, психологический факультет МГУ и здание ГИТИСа расположены рядом, и я, бывало, по несколько раз в день перебегал туда-сюда и даже сдавал по два экзамена в один день.
Но я был полностью погружен в актерскую профессию и факультет психологии окончил кое-как. А иногда даже приносил преподавателям на экзамен билеты на свои спектакли, тогда я уже играл в театре.
— Помогало?
— Ну… (Смеется.) Иногда помогало. А иногда нужно было честно все отвечать. Одним словом, просьбу родителей выполнил, окончил факультет психологии, но считаю себя прежде всего актером.
Наука о душе
— Существует сравнение: врач — пациент, актер — зритель. У вас складывается какой-то терапевтически-творческий диалог со зрителем?
— Я бы не сказал, что это правильная аналогия. Актерская профессия площадная, требующая, не боясь, свои чувства подарить, продать зрителю, поскольку билет в театр и в кино все-таки стоит денег. И, конечно, манипулировать эмоциями зрителя, направлять их, с одной стороны, приятное, но вместе с тем очень трудное дело. Но я бы не сравнивал это с врачеванием. Да, искусство любое несет в себе некую миссию очищения. Мне приходилось участвовать в ряде проектов, которые можно назвать скандальными, особенно в фильмах, где я играл исторических личностей. Если со зрителем какие-то метаморфозы не произошли после спектакля, если он зевнул и пошел есть макароны, вот тогда это совершенно напрасный труд. Но когда зритель думает, спорит с артистом, режиссером, это значит, мы зародили в человеке какую-то энергию. Это дорогого стоит!
Супругу ищите в самолетах
— В вас есть магия, вы как будто гипнотизируете зрителя. Словно создаете эффект 25-го кадра. В этот момент это «я настоящий»? Или все-таки «актер в предлагаемых обстоятельствах»?
— Я люблю лицедействовать. Люблю применять костюмы, грим, реквизиты, менять голос, манеру говорить, походку. Вообще мало персонажей, на меня похожих. Даже при своей такой яркой профессии я человек довольно закрытый. Люди не понимают, какой я на самом деле, что у меня внутри живет. И на сцене я прикрываюсь какими-то масками. Да, это мое тело, мое лицо, но вместе с тем мне нравится играть каких-то персонажей, которые принципиально на меня не похожи — и внешне, и по биографии, и по человеческим качествам.
— Но вас хоть кто-то знает, какой вы есть на самом деле?
— Ну, самые близкие-то, конечно, знают...
— Кстати, про самых близких. Как вы познакомились со своей нынешней супругой?
— Это было романтическое знакомство в самолете. Светлана — стюардесса из Санкт-Петербурга, куда я в тот день летел на съемки фильма «Дом на Английской набережной». Она попросила у меня автограф — не для себя даже, а по просьбе своих подруг. Потом я искал ее, долго, настойчиво, передавал даже записки на борт самолета. Мне было 37, ей — 19. Мы жили в разных городах, и оба были в постоянных разъездах. Но я все-таки добился своего, мы встретились, в поезде я ей сделал предложение и… И вот сейчас у нас трое детей! Старшей дочери Даше 9 лет, сыну Даниилу — 6, Андрею — 4.
— Они знают, что папа актер?
— Ну конечно, знают! Они ходили на мои спектакли, видели фильмы с моим участием. А фильмы у меня разные. Есть, конечно, и положительные персонажи, отличные семьянины или недотепы. При этом у меня скопилась целая коллекция разных маньяков, джеков-потрошителей, сотрудников НКВД, международных террористов. Даже Гитлера сыграл в сериале «Легенда об Ольге»!
Адвокат своей роли
— Когда играли Гитлера, не было чувства омерзения или чего-то подобного?
— Есть в нашей профессии такое понятие, как адвокат своей роли. Нельзя все время говорить: зло, зло, зло… Нужно увидеть инструментарий человека, его способности. А Гитлер, несомненно, обладал дарованиями, но направленными на разрушение, на бесовство, а не на созидание. Сохранилось много документальной хроники, фотографий с его участием, все это я внимательно изучал. Но что мне при этом было интересно? У него были невероятные гипнотические способности. Посмотрите, как он воздействовал на конкретного человека, на его бессознательное, если уж говорить о психологии. И на толпу людей. Как он ею манипулировал! И под его страшными лозунгами люди шли убивать. Я такого человека показал: как он смотрел, как говорил, как воздействовал. Понимаете, это роль такая, такой исторический персонаж!
— Кого бы из ваших антиподов вам хотелось еще сыграть?
— Трудно сказать… И опять же дело не в антиподе. Знаете, очень хочу сыграть роль без слов… Есть у меня такая мечта! Может быть, меня услышит какой-нибудь режиссер? Скажем, человек по какой-то причине молчит: глухонемой, или получил травму, или дал обет молчания. Но мне безумно хочется с профессиональной точки зрения передать какие-то чувства такого персонажа, но без слов, другими выразительными средствами: глазами, походкой, пластикой, поступками, которые он совершает. Если бы сейчас был немой кинематограф, я был бы там счастливым артистом! Потому что всегда минимизирую свой текст! Меня еще Гончаров учил: нужно подходить к роли с красным карандашом и смело отказываться от чего-то.
— Каким вам видится ваш театр через несколько лет?
— Абсолютно уверен: как бы ни развивались ТВ и кинематограф, театр будет существовать всегда! Желание увидеть, как на твоих глазах рождаются эмоции от живого артиста, эта потребность находится внутри человека. Это как потребность в общении. Не в телефонном и в эсэмэсках, нет! Именно в живом! И этого не заменит ничто и никогда! Сегодня и музыка другая, кино и театр уже другие! И скорости другие! И зритель! Он смотрит на сцену и нервничает: да я уже давно понял, в чем суть, давай дальше!
Меня родители воспитали и учителя научили так, что я не умею халтурить, всегда работаю с полной отдачей сил. Я не могу разочаровать своего зрителя. Если вижу скукоту, мне становится очень грустно.
— У вас есть своя формула жизни?
— Есть! В нашей семье говорят: «У Спиваковских нет безвыходных ситуаций!» Я уверен: из любой ситуации можно найти выход.
— А дети ваши возьмут эту формулу?
— Надеюсь. Мы воспитываем их в любви. Это определенный навык — любить близкого человека.
— Могли бы выделить актеров, которых порекомендовали бы вашим студентам как ориентиры?
— Кого-то выделять, думаю, неэтично. Несколько лет работал в театре с Натальей Гундаревой, которая очень рано ушла из жизни. Это величайшая русская актриса. Мне посчастливилось играть с ней вместе. Но тогда я был молодым актером. А сейчас уже опытный. И если бы сейчас она была живой, я ох как бы желал схлестнуться с ней на сцене! У нее была замечательная фраза, которую теперь и я сам часто повторяю: «Мне нельзя помешать, мне можно не помочь».
Поделиться
