Царство геометрии и добра. Челябинка возрождает традиции архаичной росписи
2 Августа 2019
Фото: Вячеслав Шишкоедов
Рассматривая работы Татьяны Варенцовой, словно попадаешь в сказочную быль. В густом кружеве орнамента, который покрывает деревянные доски и короба, куда то скачут олени с ветвистыми рогами и угловатые красные кони на тонких длинных ногах. А по небу, раскинув крылья, летят причудливые жар-птицы над лесами, полями.
В этом царстве челябинская мастерица — свой человек: она знает и тайный смысл напоминающих древние петроглифы символов, и каноны росписи и даже узнает по почерку работы других умельцев.
По зову крови
Татьяну Варенцову, в прошлом банковскую служащую, в среде мастеров-умельцев знают хорошо: ее работы, выполненные в технике пэчворк, не раз отмечались самыми высокими оценками на различных российских конкурсах и фестивалях. Несколько лет назад челябинка решила привнести в лоскутное шитье мезенскую или, как ее еще называют, палащельскую роспись. Сложившаяся к концу XIX века в селе Палащелье, что находится в низовьях реки Мезень в Архангельской области, она считается одной из самых архаичных.
— Откуда эта тяга, я, кажется, знаю: у меня мама с Вологды. В детстве возила меня на свою родину. А север Вологодской области и Архангельская, где и был центр мезенской росписи, очень похожи и природой, и людьми, и промыслами, — рассказывает Татьяна Васильевна. — И вот спустя годы увижу на какой нибудь выставке прялку или короб, расписанные этими узорами, и на душе тепло становится, а руки так и тянутся сделать что нибудь подобное.
Пробой пера у мастерицы стала разделочная доска, которую она расписала незамысловатыми, но такими притягательными и родными узорами. Потом новую жизнь с мезенским колоритом она вдохнула в подставки под горячее, шкатулки, игольницы, салфетки и другие предметы быта. И уже тогда задалась вопросом: а есть ли в росписи, которая угасла в 20—30 е годы прошлого века, каноны и что стоит за каждым символом?
Рога — на счастье, перышки — к деньгам
В этих лаконичных геометрических орнаментах, напоминающих наскальную живопись первобытных людей, каждая черточка имеет свое исключительно положительное значение. Так, выписанные тонким пером штришки — символ ветра, а также творчества, волнистые линии — полноводная река и вода в любом проявлении, чередование красных и черных полосок — чередование дня и ночи, идущие по небу кони — движение солнца по небосводу, перышки — символ достатка и счастья.
— Смысл последних, кстати, связывают с тем, что северяне собирали гусиный и лебяжий пух и отправляли его к царскому двору. Это был один из источников их дохода, — поясняет Татьяна Васильевна. — Или, например, конь — это мужской знак, олень — женский. Рога оленя называли еще рогульками счастья. Между прочим, считалось, что они приносят в дом счастье. У нас почему то с рогами совсем другая ассоциация.
Направление движения всех фигур орнаментов, расположенных рядами, в старину было исключительно посолонь, то есть по солнцу или по часовой стрелке. Предположений, почему это произошло, несколько. Согласно одному из них обрядовость и вся жизнь славян напрямую связана с движением солнца и небесных тел. Потому и рисунки, в которых отображался уклад жизни, тоже подчинялся этому принципу. Но церковная реформа патриарха Никона унифицировала все обряды по греческому образцу, где в основе лежал ход против часовой стрелки. Из церковной жизни новые правила распространились на быт и культуру. В частности, на роспись. Старообрядцы-поморы, коих было среди мастеров предостаточно, бережно хранили свои устои. И лишь когда промысел начал угасать, каноны перестали соблюдаться.
— Откуда идут корни мезенской росписи, вообще непонятно, — бережно держа в руках расписанную досочку, говорит мастерица. — Судя по некоторым архаичным символам, ее истоки находятся где то в языческой Руси. Когда я начала изучать семантику элементов росписи, то обнаружила в ней что то и от греческих рисунков, и от кельтов, у которых был культ оленя, и от этрусков. Кони на их гробницах прямо один в один с мезенскими и узоры до боли похожи. Говорят, однажды в Архангельск приехала мексиканка, так она в символах росписи увидела сходство с теми знаками, что есть в культуре древних майя и ацтеков.
По языческим технологиям
Как и короба, прялки, ковши палощельских мастеров, работы Татьяны Варенцовой выполнены в традиционной цветовой гамме: кирпично-черно-желтой. Невероятно теплые, словно светящиеся изнутри, они так и просятся в руки.
— Рисовали мастера заточенным глухариным пером, углем и красной глиной, тем, что было, как говорится, под ногами. Обрывы рек в тех краях красные от глины. Ее растворяли, толкли, запаривали в лиственной смоле, — поясняет женщина. — Потом добавили покупной сурик. Покрывали работы олифой, которую делали из конопляного масла. Она то и давала золотисто-желтый цвет и мягкое свечение. Когда доставали прялку, коробушку или ложку, она сияла, в избе светлее становилось.
Сегодняшние умельцы рисуют в основном гуашью, темперой или акрилом, подбирая краски под цвет глины. Нужную желтизну дает покрытие лаком: рецепты той самой конопляной олифы позабыты. А перья давно заменили обычные кисти. Хотя наша героиня часто рисует пером. Признается, что и линии тоньше получаются, и сам процесс интереснее становится. Любопытно, что изначально росписью занимались исключительно мужчины, передавая это искусство по наследству из поколения в поколение. Как северные охотники и рыболовы с их ручищами выполняли изящные рисунки с мельчайшими штрихами, представить сложно. А вот перо в руках челябинки выглядит вполне естественно.
Погрузившись в архаичные орнаменты, Татьяна Васильевна из влюбленного в роспись новичка превратилась в настоящего эксперта. Сейчас она не только делает удивительные по красоте и энергетике вещи, узоры на которых не отличить от старинных. Челябинка без труда отличает каноническую роспись от новодела или подражательных техник: мода на старину возвращается, и мастеров, которые осваивают с виду несложное ремесло, привнося в него что то свое, становится все больше.
Объединить две страсти
За несколько лет Татьяна Варенцова, осваивая роспись, перелопатила десятки книг и сотни статей в интернете, буквально по крупицам собирая ценную информацию, ведь полноценных исследовательских работ по ремеслу нет. И если сначала она просто хотела вникнуть в тайны мезенской росписи и разобраться в канонах, то потом поняла, что трудом можно и нужно поделиться с такими же увлеченными, как она, мастерами.
— В этнографические экспедиции, к сожалению, по разным обстоятельствам я не ездила. Но на различных выставках и фестивалях всегда находила предметы, расписанные мезенской росписью или под нее. Они словно сами в руки шли, — говорит челябинка. — Были бы живы мастера, точно удрала бы на Мезень. Но, увы, никого уже нет, промысел угас. В селе по переписи населения в 2010 году проживало всего 34 человека. Росписью никто, естественно, не занимается. Да, есть в Архангельске и Северодвинске предприятия, которые занимаются сувенирной продукцией. Она пользуется спросом у туристов, но со старинной росписью общего у нее мало…
На написание и редактирование книги у женщины ушло около года. Напечатать книгу большим тиражом не получилось: оказалось, удовольствие это не из дешевых. Даже в эконом-варианте 500 экземпляров обошлись бы в 250 тысяч рублей. Выходом для Татьяны Васильевны стали книжные интернет-площадки, где совершенно бесплатно можно опубликовать свой труд. Кстати, издание вызвало интерес еще до выхода. Южноуральскую мастерицу даже пригласили в одну из библиотек Архангельска на встречу с читателями.
Сейчас Татьяна Варенцова мечтает воплотить в жизнь еще одну свою давнюю задумку: объединить в одном изделии две свои страсти и выполнить панно в технике лоскутного шитья в мезенском стиле. А может, и побывать на родине столь близкой ей росписи. В том, что ей это удастся, можно не сомневаться, ведь в свое хобби челябинка вкладывает и душу, и любовь. Да и зов сердца не даст успокоиться.
По зову крови
Татьяну Варенцову, в прошлом банковскую служащую, в среде мастеров-умельцев знают хорошо: ее работы, выполненные в технике пэчворк, не раз отмечались самыми высокими оценками на различных российских конкурсах и фестивалях. Несколько лет назад челябинка решила привнести в лоскутное шитье мезенскую или, как ее еще называют, палащельскую роспись. Сложившаяся к концу XIX века в селе Палащелье, что находится в низовьях реки Мезень в Архангельской области, она считается одной из самых архаичных.
— Откуда эта тяга, я, кажется, знаю: у меня мама с Вологды. В детстве возила меня на свою родину. А север Вологодской области и Архангельская, где и был центр мезенской росписи, очень похожи и природой, и людьми, и промыслами, — рассказывает Татьяна Васильевна. — И вот спустя годы увижу на какой нибудь выставке прялку или короб, расписанные этими узорами, и на душе тепло становится, а руки так и тянутся сделать что нибудь подобное.
Пробой пера у мастерицы стала разделочная доска, которую она расписала незамысловатыми, но такими притягательными и родными узорами. Потом новую жизнь с мезенским колоритом она вдохнула в подставки под горячее, шкатулки, игольницы, салфетки и другие предметы быта. И уже тогда задалась вопросом: а есть ли в росписи, которая угасла в 20—30 е годы прошлого века, каноны и что стоит за каждым символом?
Рога — на счастье, перышки — к деньгам
В этих лаконичных геометрических орнаментах, напоминающих наскальную живопись первобытных людей, каждая черточка имеет свое исключительно положительное значение. Так, выписанные тонким пером штришки — символ ветра, а также творчества, волнистые линии — полноводная река и вода в любом проявлении, чередование красных и черных полосок — чередование дня и ночи, идущие по небу кони — движение солнца по небосводу, перышки — символ достатка и счастья.
— Смысл последних, кстати, связывают с тем, что северяне собирали гусиный и лебяжий пух и отправляли его к царскому двору. Это был один из источников их дохода, — поясняет Татьяна Васильевна. — Или, например, конь — это мужской знак, олень — женский. Рога оленя называли еще рогульками счастья. Между прочим, считалось, что они приносят в дом счастье. У нас почему то с рогами совсем другая ассоциация.
Направление движения всех фигур орнаментов, расположенных рядами, в старину было исключительно посолонь, то есть по солнцу или по часовой стрелке. Предположений, почему это произошло, несколько. Согласно одному из них обрядовость и вся жизнь славян напрямую связана с движением солнца и небесных тел. Потому и рисунки, в которых отображался уклад жизни, тоже подчинялся этому принципу. Но церковная реформа патриарха Никона унифицировала все обряды по греческому образцу, где в основе лежал ход против часовой стрелки. Из церковной жизни новые правила распространились на быт и культуру. В частности, на роспись. Старообрядцы-поморы, коих было среди мастеров предостаточно, бережно хранили свои устои. И лишь когда промысел начал угасать, каноны перестали соблюдаться.
— Откуда идут корни мезенской росписи, вообще непонятно, — бережно держа в руках расписанную досочку, говорит мастерица. — Судя по некоторым архаичным символам, ее истоки находятся где то в языческой Руси. Когда я начала изучать семантику элементов росписи, то обнаружила в ней что то и от греческих рисунков, и от кельтов, у которых был культ оленя, и от этрусков. Кони на их гробницах прямо один в один с мезенскими и узоры до боли похожи. Говорят, однажды в Архангельск приехала мексиканка, так она в символах росписи увидела сходство с теми знаками, что есть в культуре древних майя и ацтеков.
По языческим технологиям
Как и короба, прялки, ковши палощельских мастеров, работы Татьяны Варенцовой выполнены в традиционной цветовой гамме: кирпично-черно-желтой. Невероятно теплые, словно светящиеся изнутри, они так и просятся в руки.
— Рисовали мастера заточенным глухариным пером, углем и красной глиной, тем, что было, как говорится, под ногами. Обрывы рек в тех краях красные от глины. Ее растворяли, толкли, запаривали в лиственной смоле, — поясняет женщина. — Потом добавили покупной сурик. Покрывали работы олифой, которую делали из конопляного масла. Она то и давала золотисто-желтый цвет и мягкое свечение. Когда доставали прялку, коробушку или ложку, она сияла, в избе светлее становилось.
Сегодняшние умельцы рисуют в основном гуашью, темперой или акрилом, подбирая краски под цвет глины. Нужную желтизну дает покрытие лаком: рецепты той самой конопляной олифы позабыты. А перья давно заменили обычные кисти. Хотя наша героиня часто рисует пером. Признается, что и линии тоньше получаются, и сам процесс интереснее становится. Любопытно, что изначально росписью занимались исключительно мужчины, передавая это искусство по наследству из поколения в поколение. Как северные охотники и рыболовы с их ручищами выполняли изящные рисунки с мельчайшими штрихами, представить сложно. А вот перо в руках челябинки выглядит вполне естественно.
Погрузившись в архаичные орнаменты, Татьяна Васильевна из влюбленного в роспись новичка превратилась в настоящего эксперта. Сейчас она не только делает удивительные по красоте и энергетике вещи, узоры на которых не отличить от старинных. Челябинка без труда отличает каноническую роспись от новодела или подражательных техник: мода на старину возвращается, и мастеров, которые осваивают с виду несложное ремесло, привнося в него что то свое, становится все больше.
Объединить две страсти
За несколько лет Татьяна Варенцова, осваивая роспись, перелопатила десятки книг и сотни статей в интернете, буквально по крупицам собирая ценную информацию, ведь полноценных исследовательских работ по ремеслу нет. И если сначала она просто хотела вникнуть в тайны мезенской росписи и разобраться в канонах, то потом поняла, что трудом можно и нужно поделиться с такими же увлеченными, как она, мастерами.
— В этнографические экспедиции, к сожалению, по разным обстоятельствам я не ездила. Но на различных выставках и фестивалях всегда находила предметы, расписанные мезенской росписью или под нее. Они словно сами в руки шли, — говорит челябинка. — Были бы живы мастера, точно удрала бы на Мезень. Но, увы, никого уже нет, промысел угас. В селе по переписи населения в 2010 году проживало всего 34 человека. Росписью никто, естественно, не занимается. Да, есть в Архангельске и Северодвинске предприятия, которые занимаются сувенирной продукцией. Она пользуется спросом у туристов, но со старинной росписью общего у нее мало…
На написание и редактирование книги у женщины ушло около года. Напечатать книгу большим тиражом не получилось: оказалось, удовольствие это не из дешевых. Даже в эконом-варианте 500 экземпляров обошлись бы в 250 тысяч рублей. Выходом для Татьяны Васильевны стали книжные интернет-площадки, где совершенно бесплатно можно опубликовать свой труд. Кстати, издание вызвало интерес еще до выхода. Южноуральскую мастерицу даже пригласили в одну из библиотек Архангельска на встречу с читателями.
Сейчас Татьяна Варенцова мечтает воплотить в жизнь еще одну свою давнюю задумку: объединить в одном изделии две свои страсти и выполнить панно в технике лоскутного шитья в мезенском стиле. А может, и побывать на родине столь близкой ей росписи. В том, что ей это удастся, можно не сомневаться, ведь в свое хобби челябинка вкладывает и душу, и любовь. Да и зов сердца не даст успокоиться.
Поделиться
