Секретный генерал

Александр Чуносов   

Среди знаменитых наших земляков, выходцев с Южного Урала, удостоенных недавно народной премии «Светлое прошлое», был один в прямом смысле совершенно секретный человек. Это генерал-полковник, первый заместитель директора Службы внешней разведки России Владимир Завершинский. На церемонию вручения премии он приехал в Челябинск в штатском, но о его заслугах в разведке, затем и во многочисленных служебных загранкомандировках по линии Службы внешней разведки (СВР) говорит хотя бы такой впечатляющий набор «колодок» — орденских ленточек, что не у всякого на груди поместятся.

Впрочем, рефлекс разведчика, привыкшего всегда быть в тени, сработал и в Челябинске. Владимир Иванович при всем народе с орденскими планками был на виду совсем недолго, только в минуты первого официального представления. А потом быстренько их куда-то убрал, даже для портрета надевать их снова отказался. Что поделаешь, профессиональная привычка опытного разведчика, не привыкшего быть в центре внимания. А когда на Владимира Ивановича были направлены десятки объективов фотожурналистов и телевидения, чувствовалось, что ему неуютно. Для газеты «Южноуральская панорама» генерал-полковник согласился дать эксклюзивное интервью, но при одном условии — никаких лишних вопросов, касающихся подробностей его столь закрытой от посторонних взглядов службы и самой деятельности СВР России.

— Действительно, чувствовал себя не в своей тарелке: впервые в жизни меня так усиленно фотографировали, записывали на диктофоны и для телевидения,— сознался Владимир Иванович, когда мы с ним уединились для разговора подальше от посторонних ушей и глаз.

В старинной казачьей станице Тарутино Чесменского района родился, рос, как все мои сверстники,— вспоминает Владимир Иванович.— Без каких-то особых условий, как трава в чистом поле. Отец работал шофером, мама бухгалтером. Челябинской области многим обязан — здесь прошло мое детство, юность, с младых ногтей впитал истоки старинного казачьего уклада, особенной казачьей культуры и обычаев. Здесь, кстати, на сельской завалинке научился на гармошке играть, подыгрывал, когда распевали залихватские частушки. При каждом возможном случае приезжаю в родную станицу, навещаю могилы предков-казаков, они ведут род от первостроителей станицы Тарутино. Встречаюсь с друзьями, обязательно прихожу в родную школу. Одноклассники, конечно, заметно постарели, но встречи выпускников в школе мы отмечаем весело, к месту подходит и моя гармошка. Со стороны, может быть, это и выглядит для современных молодых странновато — что это так веселятся деды и бабки,— но в родных краях сбрасываешь груз лет и забот. А встречи в школе мы между собой так и именуем — дискотеками. Веселимся от всей души!

- Как же из глубинной уральской станицы Тарутино пролег ваш путь к самым вершинам внешней разведки, к работе в чужих странах?

— Конечно, тогда и в мыслях не было, что судьба сложится подобным образом. Родители переехали на Северный Кавказ. Там и окончил с красным дипломом (Ленинский стипендиат) филологический факультет Карачаево-Черкесского педагогического института. Тогда же, в 1970 году, был принят на Высшие курсы КГБ при Совете Министров СССР.

- Что, вот так захотел да и поступил в разведчики?

— Конечно, это невозможно в принципе. В разведку не поступают, наоборот, сама эта служба выбирает и приглашает в свои ряды подходящего по очень многим качествам, человеческим и профессиональным параметрам, человека. Затем — долгие годы непростой учебы, наработка необходимых профессиональных качеств, воспитание особенной этики разведчика. Несколько лет работал в контрразведке, затем был рекомендован на учебу в Краснознаменный институт (сейчас имени Юрия Андропова), а с 1977 года — на оперативной работе во внешней разведке. Понятно, о подробностях работы, о своих товарищах говорить не имею права. Отмечу только, что наша Челябинская область много дала для разведки страны, в этой системе работает порядочно наших земляков. Есть среди них и полковники, генерал-майоры, генералы двух- и трехзвездные.

Вот такой зигзаг судьбы: любил профессию учителя, стремился к ней, готовился поступить в аспирантуру в Ленинграде, была уже написана диссертация по истории русской литературы, а стал разведчиком. Впрочем, о таком повороте в жизни ни секунды не жалею. Наоборот, считаю, мне крупно в жизни повезло. Работа в разных странах и обостренное чувство ответственности, ведь разведчик всегда находится на самом переднем крае борьбы за интересы Родины. Из тридцати трех лет, что прослужил в этой системе, почти половину работал за границей. В 1992 году уже полковником был переведен в центральный аппарат СВР, через несколько лет стал руководителем одного из управлений СВР, а теперь уже восьмой год — первый заместитель директора СВР. В последние годы стал открытым по долгу службы для встреч с общественностью, для работы с прессой, отчасти меня рассекретили.

- Кого вы, как профессионал высокого уровня, назвали бы разведчиком номер один двадцатого века?

— Кого-то отдельно выделить трудно. В советской и российской разведке целая плеяда имен великих разведчиков. А среди тех, кто работал, сотрудничая с нами, это, конечно, Джордж Блейк и его «великолепная кембриджская пятерка». С Джорджем Блейком — он давно живет в Москве — мы до сих пор поддерживали отношения довольно близкого знакомства. Не так давно торжественно отметили его 85-летие. Что он за человек? Выдающийся профессионал, одновременно герой сразу нескольких стран. Во время войны он принимал участие в движении Сопротивления против нацистов в Голландии, боролся с фашизмом. Вызывает чувство высочайшего уважения среди профессионалов, никогда даже не намекал на какое-либо малейшее вознаграждение, работал с нашей разведкой чисто по идейным соображениям. Занимал высшие посты в британской разведке СИС (МИ-6), стал еще и кадровым сотрудником советской разведки. Отмечен высшими наградами нашей страны. Многих наших сотрудников спас от провала за рубежом, добывал неоценимую по важности информацию для нашей страны. Одна британская газета даже написала о нем, что он разрушил все, что было создано МИ-6 за полвека. После чужого предательства попал с невероятным сроком — пятьдесят лет в тюрьму «Уорвуд Скрэбб», которая была известна тем, что оттуда никогда не было ни одного побега. Там встретил нашего разведчика Конона Молодого (Лонсдейла), который тоже был в заключении. Тот пообещал — скоро встретимся в Москве на Красной площади. Конон Трофимович оказался прав (его самого, правда, обменяли на провалившегося британского шпиона), а вот Джордж Блейк совершил невероятное — сумел сбежать из тюрьмы. Ему помогли супруги Крогеры, вместе совершили фантастический путь из Англии в Восточный Берлин, оттуда — в Москву. И действительно Молодый и Блейк встретились на Красной площади.

- Что самое трудное в разведке?

— Конечно, получение информации — секретной, упреждающей, достоверной. Именно той, которая нужна руководству страны. А информация добывается великим трудом, не как в кинобоевиках, безо всяких погонь-выстрелов. Где начинается стрельба — там заканчивается разведка. То есть киношный образ, кочующий из фильма в фильм,— это что-то совершенно в разведке неприемлемое. Совпадает с фильмами в какой-то степени общий фон развития события, постановка задач, а вот как именно делается эта работа, технология спецслужб — тайна за семью печатями. Любая спецслужба любой страны бережет технологию в строжайшем секрете.

- Какими же качествами должен обладать разведчик?

— Из личных качеств, пожалуй, главное — это надежность. Допустим, сравнивая двух людей: один более способен, другой более надежен, а в разведку однозначно выберут более надежного. В экстремальной ситуации — их у нас бывает достаточно — не дрогнет, не подведет. Ведь за тобой стоят огромные коллективы твоих боевых товарищей. Надо иметь обостренное чувство долга, понимать, что ты не один свой «окоп» держишь — за тобой огромная страна и огромная ответственность. И коллектив товарищей, которые всегда поддержат, случись беда. Надо уметь в жестко сжатые сроки анализировать факты, быстро принимать единственно верные решения. Естественно, нужна беззаветная верность своему отечеству, вера в дело, которому служишь. Понятное дело, еще и профессионализм необходим, способности. И еще надо иметь мужество, совершив ошибку, от которых никто не застрахован, уметь признать ее. Чтобы, подобно цепной реакции, не случилась большая беда, в которой могут пострадать сотни людей.

- Есть ли у нас сейчас разведчики такого уровня, как Абель, Конон, Блейк, или все разрушено до основания в годы перестройки?

— Были такие времена: разрушили СССР, разрушали и разведку. Тогда говорили — в спецслужбах страны остались служить только желающие. Было множество предателей-перебежчиков. Уровень зарплат был крайне низок. Общественное мнение, подогретое, увы, прессой из-за неоднозначной, мягко говоря, политики, отвернулось от спецслужбы собственной страны. Героями, «борцами против режима» объявлялись предатели, а честные и верные своему долгу офицеры провозглашались чуть ли не врагами «демократических ценностей и свобод». Должен вас заверить — нет, разведку не сумели разрушить. Наша разведка, поверьте мне, достойно продолжает работу, адекватно противостоит угрозам нашему отечеству. И имена есть достойные, но назвать их, понятное дело, невозможно. Например, до выхода по службе на открытую должность в аппарате СВР я даже малейшим намеком нигде не мог дать понять, что работаю в разведке. Инженер, филолог, журналист, дипломат — кто угодно, но только не разведчик. Подумайте сами, какая бы страна дала въездную визу разведчику?!

- То есть сегодня мы достойно парируем угрозы, достойно противостоим спецслужбам других стран.

— Надеюсь, что да. Дальнейшие комментарии для открытой прессы исключены при всем уважении к землякам. Понятно, что разведчик «в поле» должен быть антиподом предателей вроде Гордиевского, Резуна (Суворов), Калугина — их имена даже упоминать не хочу. Предатель, он предатель и есть. А искать в корнях предательства разведчика какие-то социальные причины, обиды, экономические проблемы считаю, как и мои коллеги, делом бессмысленным. Все проще: предают — значит отрекаются от своей отчизны, от самих себя, своих боевых товарищей, родовых корней. Одним махом — предают все и вся.

- А все-таки «дыры» в СВР, зарубежной нашей агентуре, нанесенные целой серией предательств, залатать удалось?

— Любая спецслужба принимает свои собственные меры безопасности и надежности. То, что было необходимо сделать для безопасности структур разведки, было сделано. А Гордиевский, кроме чувства омерзения, других чувств не вызывает. И к Калугину такое же отношение, несмотря на то, что он рядится в тогу демократа. Как мои товарищи по СВР, так и я исхожу из простой истины — предавший раз предаст и во второй. Жизнь это всегда подтверждает. Потому даже у противостоящих нам спецслужб отношение к перебежчикам примерно такое же — с брезгливостью принимают помощь перебежчиков, но далее к их услугам стараются не прибегать.

- А на чем, интересно, Пеньковский, продавший наши ракетные секреты, погорел? Говорят, из-за фото в мундире…

— Действительно, была у него такая блажь — примерять полковничьи мундиры британской и американских разведок, поскольку был «кротом» и получал звания в разведках этих стран. Любил покрасоваться, на том и кончилась его биография. История эта старая, известная и к нашей внешнеполитической разведке, слава богу, никакого отношения не имеет.

- Насколько интересует сегодня наша область зарубежные спецслужбы?

— Интерес чужих разведок к Челябинской области не угасал никогда, особенно в советское время,— это факт очевидный. Бесспорен интерес разведчиков к такому ракетно-ядерному, машиностроительному, металлургическому комплексу страны. Хотя этот вопрос не ко мне, а к коллегам из ФСБ.

- Вернемся к вашим уральским корням…

— В нашем роду было много офицеров Оренбургского казачьего войска. Были и те, кто пошли в красные казаки, немало моих дедов воевали и против них. Много чего в нашем роду было, как и в стране. И сейчас принимаю участие в казачестве, как казак потомственный. Изучаю удивительные по своему богатству корни казачества родного Южного Урала. Удивительное было и сословие — одновременно и пахари-хлеборобы, и воины. Отчасти эта военная косточка передалась по наследству и мне. С детства косил-пахал, ходил за конем, на любимом коньке все вокруг объездил. Потому история станицы меня горячо волнует, собираю летопись Тарутино. Увы, очень многое утеряно, в годы расказачивания, коллективизации и индустриализации очень многие земляки оторвались от родных корней, уехали строить Магнитку, ЧТЗ, Кузбасс. Пользуясь случаем, призываю всех земляков откликнуться. Может быть, сохранились у кого-то воспоминания, старые семейные фотографии, рассказы о казачьем укладе. Обращайтесь в газету «Южноуральская панорама» либо к моему доброму соратнику по возрождению истории казаков станицы Тарутино — заместителю главы администрации Чесменского района Анатолию Шалагину. Он великое дело делает, так и подружились. Хотя в наших краях он приезжий, никто так подробно не собрал все об истории наших станиц, казачьих родов, фамилий и самих названий.

- Вы, похоже, солидное издание о родной станице готовите?

— Планы большие. Но без помощи земляков, моего соратника и горячего энтузиаста возрождения истории Анатолия Шалагина никак не обойтись. Дома у меня практически полная подборка книг об истории оренбургского казачества, одно из почетных мест занимают книги челябинца, земляка и казака Николая Шибанова. Есть даже одна редчайшая теперь его книжка, вышедшая тиражом всего в триста экземпляров. С большим трудом, но достал. Итак, призываю всех моих земляков — откликнитесь, дорогие!

- Еще вопрос в завершение нашего разговора. Наверное, много общего между профессиями разведчика и журналиста?

— Это верно. Цель одна и та же — добыть уникальную информацию. Только журналист всегда светится, работает на имидж своей газеты и свой собственный. А вот разведчик всегда в тени.

- Можно записываться в разведку?

— Только если пригласят. Других вариантов не может быть в принципе.