Сегодняшний герой рубрики «Они создавали Челябинскую область» — один из директоров легендарной Магнитки Леонид Владимирович Радюкевич

23 Июля 2014
Сегодняшний герой рубрики «Они создавали Челябинскую область» — один из директоров легендарной Магнитки Леонид Владимирович Радюкевич

Именно на его воспоминаниях и построен наш рассказ.

Именно на его воспоминаниях и построен наш рассказ.

Коренной магнитогорец

«Так и есть: мы — коренные магнитогорцы, — рассказывает Леонид Владимирович. — Отец приехал сюда в 1931 году, через два года и мы с матерью приехали. Войну помню слабо, поскольку учился еще в начальных классах. Кстати, учились вместе с будущей супругой Анной Дмитриевной в одной школе, а потом, когда в стране произошло разделение на мужскую и женскую школы, нас развели. Вместе учились в институтах Магнитогорска, правда, супруга оканчивала педагогический, а я — горно-металлургический, она работала преподавателем, а я — на комбинате. Поженились еще будучи студентами, более 60 лет назад.

Мне повезло: сразу попал в тот цех и на тот стан, который в мире считался третьим, а в Советском Союзе — первым. Это был непрерывный стан холодной прокатки, высокоскоростной. Мы впервые в Советском Союзе начали выпускать холоднокатаную жесть для производства консервов и других товаров. Это был 1957 год…

В этом цехе я отработал вальцовщиком, старшим вальцовщиком, начальником прокатного отделения. После этого перешел в другой цех — тоже холодной прокатки. Цех по-своему исторический — строился под пуск Волжского автозавода. Он должен был производить холоднокатаный металл для кузовных деталей автомобиля. Это был, кстати, тоже первый в Советском Союзе цех, который готовил листы сразу под хорошую покраску. Совсем не такие, что были на «победах» — с толстыми листами и с плохой поверхностью. А тут — более современные, под «фиаты».

Поставили опытные партии на ВАЗ, опробовали, нам дали «добро». И меня назначили главным прокатчиком. Через два года стал начальником производственного отдела комбината — на этой должности отработал около семи лет. После этого забрали в министерство, тоже начальником производственного управления. Два года отработал в Москве. Один сын был в армии, второй остался в Магнитке. После этого предложили вернуться обратно на комбинат. Конечно, с радостью согласился. Директорствовал шесть лет — с 1979 по 1985 годы, после чего пришлось снова возвращаться в Москву, но уже в качестве первого заместителя министра черной металлургии СССР. Эту лямку тянул около пяти лет. В те годы это была, пожалуй, самая мощная отрасль промышленности в мире. Тогда мы делали 140 миллионов тонн стали, а сейчас — около 60…»

Сталь без припека

«Длительное время с комбината много брали и очень мало давали. В результате на комбинате уровень технологии стал отставать от передовых технологий мира на 25—30 лет. Уже в конце 70-х годов реконструкции требовало, в первую очередь, сталеплавильное производство. Это была очень трудная реконструкция, очень объемная и очень дорогая. А припека сталей, проката она практически не давала. Именно поэтому реконструкцию все время оттягивали. И когда я пришел на комбинат, уже было совершенно ясно, что дальше тянуть было нельзя. Хотя на повестке дня были и другие вопросы — коксохимическое производство (кокса на комбинате не хватало), было снижено производство чугуна. Пришлось очень серьезно заниматься коксовыми батареями. Коксохимики комбината до сих пор помнят это дело.

Но всем было понятно: если сейчас не провести реконструкцию сталеплавильного производства, то неизвестно, что бы стало с самим комбинатом.

Между тем, в правительстве страны произошли изменения: кабмин возглавил Николай Рыжков. Понимал нас и Николай Байбаков, руководитель Госплана. Руководителем всех строительных министерств, вице-премьером правительства был Вениамин Дымшиц, старый магнитогорец. Все складывалось как нельзя удачно! И нам удалось протолкнуть проект строительства кислородно-конвертерного цеха на Магнитке.

Чтобы представить себе масштабы, достаточно сказать, что это строительство готовили три пятилетки! Помогали Михаил Воропаев, Геннадий Ведерников (первые секретари Челябинского обкома партии. — Ред.). Ведерников — металлург до мозга костей. Он видел и знал, что флаг и для него, и для всей области — это строительство кислородно-конвертерного цеха на Магнитке. И он очень много сделал для интенсификации строительства и пуска цеха. Благодаря всему этому самая дорогая и тяжелая часть реконструкции комбината была успешно завершена. Раз конвертер сделали, ожило и все остальное.

После меня директором стал Иван Ромазан. Пуск конвертерного цеха смогли осуществить только в 1990 году. В то время на заводе было 60 тысяч рабочих».

Грузите деньги самолетами

«После того, как развалился Советский Союз, исчезли и все союзные министерства. Около тысячи человек, работавших в министерстве черной металлургии, оказались без работы. Из здания нас не выгнали — только и всего. Сказали: деньги откуда хотите, оттуда и берите, и вообще — что хотите, то и делайте. И я тоже оказался безработным, как и все заместители министра. Стали думать: что делать? Додумались до того, что создали коммерческую организацию «Корпорация производителей черных металлов» — с одной стороны и Торговый дом «Металлургия» — с другой. Поделили людей — человек 300 — в торговый дом, около 600 — в корпорацию.

Заводы без особого желания стали с нами работать. Я еще номинально был в ранге первого заместителя министра, еще сохранились старые директора, еще было как-то неудобно им, поэтому как-то заключали какие-то договора. Сами заводы тоже были в очень плохом состоянии. В Советском Союзе были очень тесные связи — поставки из одной республики в другую. И вдруг все разом рассыпалось. Одним некуда грузить, вторые и третьи в результате ничего не получают. Все оказалось на грани развала, в том числе и Магнитогорский комбинат.

Ужас, что творилось тогда: самолетом мешками возили из Москвы на комбинат деньги на заработную плату. В худших боевиках бандиты с деньгами не обращались так… Что ж, приходилось изворачиваться для того, чтобы кормить рабочих. Руководители предприятий ни в чем не были виноваты — им то откуда-то надо было доставать деньги. А для этого надо было отгружать продукцию, чтобы за нее рассчитались. А за нее не рассчитывались».

На нефтяной игле

«О нефтяной игле говорили еще в советские времена. Всем было ясно: нужно создать промышленность без привязки к экспорту. С этим связан и выпуск товаров народного потребления. При Горбачеве нашлись «мудрецы», которые думали: раз люди умеют выпускать танки, то уж холодильники — запросто! И вот поручили заводам, выпускавшим сложную военную технику, чуть ли не по разнарядке производить: кому холодильники, кому стиральные машины, кому печки и так далее. Но во всем есть своя премудрость, поэтому где-то получалось, а где-то и нет. На ММК делались и посуда, и мебель…

Почти все металлургические заводы страны создали линии по сборке телевизоров. И мы тоже делали телевизоры. И даже маленький стан построили специально для кинескопной ленты. Но и это производство просуществовало недолго: не очень выгодно, да и не очень хорошо это…»

Близнецы-братья

«ММК и Кузнецкий металлургический примерно в одинаковом положении были, потому что они пускались одновременно, в начале 30-х годов, и по составу оборудования — такие же доменные и мартеновские печи, коксовые батареи и прокатные станы… Словно близнецы-братья.

Вместе с директором Кузнецкого комбината мы проталкивали наши проекты по строительству конвертеров. Кузнецк отставал от нас на год — у них уже и здание было готово, но в советское время построить конвертерный цех они так и не успели. Бюджетные деньги им уже прикрыли. Сегодня от былого гиганта Кузнецкого комбината остались рожки да ножки… Практически та же судьба ожидала бы и Магнитогорский комбинат, если бы не успели построить конвертер».

Советская школа

«Магнитка всегда была «государством в государстве» в Челябинской области. И первый секретарь Магнитогорского горкома был почти в таком же правовом положении, что и первый секретарь обкома — с самых 30-х годов.

ММК — единственный комбинат во всей России, где советская команда перешла в правление предприятия после распада СССР. На остальных комбинатах многократно менялось руководство. И пришли к руководству люди, совершенно не знающие металлургию и приобретшие заводы, не зная, что с ними делать. И успех последних лет Магнитки только за счет руководства. Здесь не стали разбрасываться ни на Европу, ни на Америку. Как, например, произошло на Череповецком комбинате, который купил пару заводов США, что-то — в Европе, но сам то остался на советском уровне, без реконструкций. В результате сегодня металл ММК и Череповца — разные металлы. Металл ММК — современнее и качественнее. Все железнодорожные вагоны, которые выпускаются сегодня на «Уралвагонзаводе» в Нижнем Тагиле, сделаны благодаря тому, что на Магнитке был построен и пущен, когда я был директором, стан, который выпускал профилированный лист.

Редакция благодарит госархив Челябинской области за помощь в подготовке материала.

 

Досье «ЮП»

Леонид Владимирович Радюкевич (р. 21.12.1932, Минск), инженер-прокатчик, выдающийся организатор производства. На ММК с 1955 года. В 1979—1985 годах директор комбината. Под его руководством были обновлены производственные мощности коксохимического производства, внедрены новые технологии в доменном, сталеплавильном, прокатном производствах.

С 1985 — первый замминистра черной металлургии СССР, с 1992 г. — президент корпорации «Чермет», первый вице-президент Международного союза прокатчиков. Один из авторов книги «Холодная прокатка жести», ставшей настольным пособием для специалистов-прокатчиков.

            Читайте также:

            В регионе стартовал новый просветительский проект «Они создавали Челябинскую область»

            В предсмертных письмах Михаил Советников завещал сохранить честь своих близких

 «Святой» областного масштаба. Кузьма Рындин был из народа, и народ его любил

Николай Патоличев часто повторял: «Доченька, как же я устал…»

Как Яков Осадчий в головах и цехах порядок наводил

 

 

Поделиться

Публикации на тему
Новости   
Спецпроекты