В романтической дали

Премьера пьесы Анны Яблонской в Камерном театре

Несколькими днями ранее была годовщина теракта в аэропорту Домодедово. В нем погибла Анна Яблонская — молодой драматург из Одессы. Нынешний театральный сезон еще не дошел до своего экватора, а два челябинских театра вывели на свои сцены пьесы молодого автора, чей путь так трагически был оборван.

«Манекен» открыл сезон трагическим капустником (можно и так определить жанр пьесы «Чацкий-Камчацкий», где персонажи Александра Грибоедова перенесены в наше время), а Камерный театр представил психологическую драму «Утюги».

Остров невезения

Затерявшийся в море островок. Оторванность от мира, несколько домов, бедность. Среди обитателей — семья: мать, двое сыновей. Отдельно от них брат мужа, погибшего три года назад в море. С ним отношения сложные.

Главный герой — молодой человек Саша, обозначенный как «гладильщик». Кому и что он разглаживает на малонаселенном острове, неясно, кроме, конечно, флагов несуществующих государств, которые Саша коллекционирует. Каждое утро он торжественно поднимает очередной такой флаг, по вечерам спускает.

А еще Саша коллекционирует старинные утюги. Каким образом ему это удается, если нигде, кроме островка, не бывает, не уточняется, но коллекция, найдись богатый покупатель, могла бы решить денежные проблемы семьи.

И такой толстосум появляется. Это английский профессор Шекли, приехавший с молоденькой русской женой.

Дальнейшее становится ясно очень быстро. Возникает любовь между Сашей и миссис Марией, а вместе с тем противостояние взглядов на жизнь профессора и обитателей острова, которые хоть и не едины в своих взглядах, но одинаково склонны к желанию понять и объяснить свои поступки, их мотивы.

Пьеса, естественно, лишена действия, она состоит из диалогов, а диалоги из пространных монологов. Монологами этими могут стать инструкция по обращению с государственным флагом или истории захвата Тибета Китаем и создания тибетского правительства в изгнании.

Много разговоров о совести, верности и предательстве, это, кстати, на мой взгляд, наиболее удачные сцены в спектакле. А наиболее интересный, он же самый сложный образ — это мучимый виной перед погибшим братом Иван, филигранно сыгранный заслуженным артистом России Михаилом Яковлевым.

А вообще эта пьеса Анны Яблонской в отличие от отчаянного крика, доходящего до сплошного мата гротескового «Чацкого-Камчацкого», пьеса строго выдержана в традициях реалистической психологической драмы. Театр дал ей определение «лирическая драма». Никаких новаций. Вспоминаются молодые Василий Шукшин, Александр Вампилов, правда, они все же успели проявить свои таланты в полную силу, хотя и у них путь был недолгим. Но Анна Яблонская сбита на самом взлете. Она, судя по двум челябинским премьерам, только нащупывала свой путь, свои темы, свой стиль. Недаром же две ее пьесы отличаются друг от друга так, будто принадлежат разным авторам. Объединяет их только острая боль за нашу сегодняшнюю действительность.

Какой величины драматургом стала бы Яблонская, войдя в пору литературной зрелости, сказать трудно. Старт был обнадеживающим.

Смесь приятного с неприятным

Камерный театр пригласил на постановку «Утюгов» петербургскую бригаду: режиссера Семена Александровского, сценографа и художника по костюмам Марию Рыкову, художника по свету Александра Рязанцева.

Они создали на маленькой сцене Камерного, где и сценическая площадка, и места для зрителей, тесный мир ограниченного пространства, окутанного туманом. Вырваться из этого мира трудно. На красоту, которая удерживает романтичного Сашу (артист Дмитрий Блинков), здесь и намека нет, и только уходящее к горизонту море, возможно, обещает широкий мир где-то на его краю.

Отношение режиссера к пьесе самое уважительное. Роли проработаны тщательно. Актерский состав, а это, кроме уже названных Михаила Яковлева и Дмитрия Блинкова, Ирина Галаева (мама), Игорь Миногин (профессор Шекли), Алина Тягловская (Мария), Никита Селезнев (восьмилетний Коля), сыгранный, ровный. И вообще получился приятный спектакль.

Питерские постановщики умело пользуются приемами, усиливающими воздействие спектакля на зрителя. Островная теснота подчеркнута теснотой в буквальном смысле этого слова: зрители усажены по бокам сцены на узкие деревянные скамьи весьма тесно: отсутствие элементарных бытовых удобств — тем, что добираться до мест зрителям не только трудно, но и опасно: пробираться на места для зрителей приходится по ступенькам без поручней, потом пробираться по деревянным мосткам, чтобы, тесно прижавшись друг к другу, просидеть на врезающихся в тела досках более полутора часов без перерыва. Правда жизни, она,конечно, важна, но можно бы воссоздать ее более щадящими зрителей способами.

Племя молодое, но уже знакомое

Совсем недавно на базе Челябинского академического театра драмы имени Наума Орлова состоялась театральная лаборатория, посвященная проблемам молодой режиссуры и профессионального театра «Драма в городе «Ч».

Цель ее — внедрение современной драматургии в репертуар наших театров. Дело хорошее, что тут спорить. Без современных пьес театр обречен на застой, который не ограничится лишь тематикой пьес, а скажется на театральной культуре вообще.

Вопрос только, что именно считать современной драматургией. То, что написано драматургами ныне живущими или теми, кого нынешние поколения зрителей успели застать в живых? Или теми, кто пишут «новаторски», то есть следуя каким-то складывающимся канонам, попросту моде, преобладающей или пробивающейся на подмостки? Или это работы последователей школ, образовавшихся в центрах, объединяющих группы людей, исповедующих определенные взгляды на то, каким должен быть современный театр? Или современная драматургия нечто вроде артхаусного кино, то есть, прежде всего, некоммерческое искусство?

Вообще-то пьес, созданных в наше время, на афишах челябинских театров, на мой взгляд, хватает. Возьмем февральский репертуар того же Камерного.

Вот российские современные драматурги: М. Ладо — «Очень непростая история», О. Ернов — «Когда спящий проснется», В. Сигарев — «Детектор лжи» плюс А. Яблонская — «Утюги». Зарубежные авторы: Э.-Э. Шмитт — «Распутник», И. Бауэршима — «Музыки и сигарет не хватит до весны», М. МакДонах — «Красавица из Линэна», А. Крогерус — «От любви ко мне».

Неплохо. Но насколько беднее была бы афиша Камерного, строящего свой репертуар прежде всего на произведениях современных авторов, без Гоголя, Чехова, Блока...

Оба «Манекена», и муниципальный, и студенческий, видят себя прежде всего в современной драматургии.

У коллектива, который так и называется — Театр-мастерская современной пьесы «Бабы», есть на афише и Чехов, и Кроммелинк, но адаптированные к своей стилистике, а основа основ — то, с чего «Бабы» начинали, за что держатся — современные, порой самими ими сочиненные пьесы и композиции.

Ноый художественный театр славен «Бесами» Достоевского и «Светлыми душами» по Шукшину. Но основа — тщательно отобранные работы современников.

Даже академический театр драмы, которому, будь он в нормальном состоянии, должна быть по плечу любая драматургия — до шедевров мировой классики, не чурается работы ученицы Николая Коляды Ярославы Пулинович, не говоря уже о коммерческой современной драматургии, которая тоже имеет право на жизнь.

Все классики когда-то были «современными драматургами». Если бы театры разных веков боялись экспериментов, то не было бы у нас многого из того, чем мы сейчас гордимся.

Ирина Моргулес,

фото Вячеслава Шишкоедова