В челябинский прокат выходит фильм «Дзифт»

Жанровый эксперимент режиссера Явора Гырдева следует признать чрезвычайно успешным.

С татуировкой «Человек — это звучит гордо» на спине и куском гудрона во рту лысый, как шар для боулинга, заключенный по прозвищу Мотылек (Захари Бахаров), севший по ложному обвинению в убийстве в 1944 году, спустя 15 лет вышел на свободу.

Коммунистическая София (а дело было в Болгарии) встретила его ударом промеж глаз. Да и пробыть на воле Мотыльку в общем-то удалось недолго. Старый подельник и вор, а ныне комиссар (Владимир Пенев), засадил его в подвал женской бани и стал пытать, чтобы узнать, куда Мотылек дел бриллиант, который они в свое время пытались выкрасть у одного бывшего русского белогвардейца.

Мотылек молчал, поэтому был отравлен. Однако ему все-таки удалось сбежать. И теперь, ведомый одной, ему только известной целью, он стремится на встречу с прежней любовью по имени Ада (Таня Илиева, модель) — певичкой, которая в этой истории выполняет функцию барбаро-стэнвикской femme fatale.

Отчасти пародия на жанр «нуар», отчасти его изощренно точная реконструкция, драма «Дзифт» (переведенная на русский язык как «Гудрон») сделана по книжке болгарского политолога Владислав Тодорова и при всей своей атмосфере «черного» фильма (а снята она на черно-белую пленку, причем трех видов) напоминает скорее не «Двойную страховку» Билли Уайлдера, а цветной «Мертв по прибытии» с также отравленным Дэнисом Куэйдом (который тоже, надо заметить, сам себе нуар).

Отметить тонкость исполнения и качество постановки «Гудрона» не сможет, наверное, только слепой, поэтому сия лента, показанная в основной конкурсной программе на прошлом Московском международном кинофестивале, получила «Серебряного Георгия» за лучшую режиссуру. А такой успех для театрального режиссера Явора Гырдева тем хорош, что «Гудрон» для него дебют в кино. Примерно такой же, как для выдающегося ирландского драматурга Мартина МакДонаха гангстерский трип «Залечь на дно в Брюгге». Гырдев меж тем о том же МакДонахе знает не понаслышке.

В 2004 году на «Сезон Станиславского» в Москву он привозил его «Человека-подушку» — спектакль удивительной формы: зрители сидели по периметру стеклянного куба, с внешней стороны прозрачного, а с внутренней, где играли актеры, — зеркального. Короче, и МакДонах, и Гырдев — все современные и талантливые театралы так или иначе повязаны. А поскольку им, судя по всему, тесно в жанре одного вида искусства, они пытаются освоить другой, причем с немалым успехом.

И хотя словосочетание «болгарский нуар» (или, точнее, неонуар) у знатоков классических американских «черных» фильмов может вызвать справедливое недоумение, уверяю, «Гудрон» сделан элементарно остроумнее даже большинства такого рода канонических произведений.

По своему постмодернистскому задору «Дзифт», конечно, сравним с недавним «Кирпичом» Райана Джонсона. Однако если картина Джонсона — это тинейджерская игра в классику, то «Гудрон» — это сама классика, только переведенная на современный язык. Находки наподобие метафоры «роковая женщина — это самка богомола» (перифраз, кстати, пелевинского рассказа «Зал поющих кариатид») и татуировок главного героя — порой неприличных, но на редкость, опять же, остроумных, — надолго врезаются в память.

А вид ночной Софии с ее сюрреалистическим антуражем и мавзолеем вождя Болгарии Георгия Димитрова, по сути своей и есть гудрон, в части которого спрятана одна важная блестящая штука, принесшая всем только горе и никому хотя бы иллюзии счастья.