Здоровье не диагноз. Как сохранить активное долголетие

Качество выше, требований больше

 — Юрий Аркадьевич, что, на ваш взгляд, в советской системе здравоохранения было правильным, а что утрачено?

 — Сразу скажу, современная система мне нравится больше, потому что финансируется лучше. Что бы ни говорили, но доступность и качество медицинской помощи сейчас несопоставимо выше, чем в советское время. Тогда не было такого активного выбора препаратов, высоких технологий, оборудования. Продолжительность жизни была ниже, младенческая смертность выше.

 Хорошим в советское время было то, что государство заботилось и продолжает заботиться о здоровье своих граждан. Не во всех странах это так. Просто у людей значительно возросли требования к системе здравоохранения. Раньше врач для пациента был авторитетом, а сейчас совершенно изменилась система их взаимоотношений: доступ к информации стал более открытым, и люди пользуются этим.

 — Вы считаете диспансеризацию благим наследством советской эпохи?

 — Такой диспансеризации, как сейчас, не было. Болеешь — приходи в больницу, не болеешь — живи спокойно. Профилактику как активное наблюдение ввел Юрий Владимирович Андропов. Сейчас диспансеризация стала обязанностью. Я сам ходил в прошлом году, сдавал анализы, беседовал с врачом, как положено.

 — В непростых 90-х вы возглавили управление здравоохранения города. Как удавалось справляться с трудностями?

 — Было сложно, денег в бюджете не хватало. А в управлении было 115 подведомственных медицинских организаций. И все это хозяйство нужно было поддерживать, ремонтировать, обновлять оборудование. Выручал бартер. Например, предприятия отправляли вагоны с гравием поставщикам медтехники в обмен на оборудование.

 Чтобы решить финансовые вопросы, проводили реорганизацию. Например, на территории областной клинической больницы № 3 на Северо- Западе было три разных самостоятельных учреждения: больница скорой помощи, поликлиника и роддом. Возникали проблемы с работой лифта, платой за воду и электричество, потому что у каждого юрлица свой бюджет и договориться сложно. Тогда я принял решение объединить три учреждения. В результате появилось одно юридическое лицо, один главный врач.

 Сейчас пошли дальше: объединяют крупные больницы. Но тут, на мой взгляд, не следует принимать скоропалительных решений. Вопрос серьезный, требует всестороннего, взвешенного рассмотрения.

 — Модернизация, оптимизация, страховая медицина — насколько в них учитываются интересы врача и пациента?

 — В этой системе много хорошего, но недоделанного. За 25 лет так и не сформировалась система персонального медицинского страхования. Должно быть, на мой взгляд, так: конкретный гражданин оплачивает конкретный полис, по которому ему оказывается конкретная медицинская помощь. Как с автомобилем — есть ОСАГО и КАСКО. Каждый должен вкладываться в свое здоровье — либо сам, либо за счет работодателя.

 — А добровольное медицинское страхование может решить проблему?

 — Обязательное страхование — всем одинаково по кругу, а добровольное должно давать преференции, тогда оно станет выгодным. Есть еще важный момент: зачастую врач не привык выстраивать отношения с пациентом. В первом случае он считает, что платят мало, во втором — он переносит этот стереотип отношений в систему ДМС. Что привлекает в частной клинике? Там здороваются, улыбаются, разговаривают, предлагают кофе. И считают, сколько пациентов осталось в клинике после разговора с доктором.

 — Могут ли частные клиники перетянуть к себе весь поток пациентов?

 — Об этом речи не идет. Государственно-страховая система здравоохранения движется в правильном направлении, но медленно. Последние несколько лет тарифы ФОМС стали включать полную цену услуги, и это уже хорошо. Кроме того, зарплата врача должна зависеть от объемов оказанной медпомощи и его квалификации. Статус врача нужно поднимать через уровень заработной платы пропорционально его квалификации и качеству его работы.

 Из врачей в парикмахеры

 — Как изменилось медицинское образование?

 — Саму систему образования не могу оценивать, потому что на нее сильно влияет информационная система, обеспечение техникой — компьютеры, смартфоны. Раньше на лекциях бывал такой гул-шепоток, сделаешь замечание — замолкают. А сейчас на лекции стоит тишина! Примерно четверть студентов сидит в интернете, поэтому дисциплина на лекции идеальная! Сейчас даже обсуждается, а надо ли столько лекций студентам. Они все видят и слышат, могут быстро найти в интернете. Может быть, нужна не лекция, а дискуссия двух специалистов, в которую вовлекают студентов. Наподобие ток-шоу. Хотя мне нравится читать лекции, и, судя по реакции, студентам нравится, как я это делаю.

 Установка на получение знаний у нынешних студентов значительно ниже, а запросы, ожидания от профессии выше. Хотя порой к 5-му курсу некоторые не могут определиться, кем выгоднее работать: гинекологом, терапевтом, хирургом. Частные клиники меня часто спрашивают: «Где врачи?!» Ведь каждый год наш вуз выпускает 380-400 «лечебников» и 130-140 педиатров.

 — А куда они уходят?

 — Сложно сказать. Я встречал людей, которые после ординатуры работали парикмахерами, риелторами, баристами. С одной стороны, приходя в мединститут, они еще сами не знают, чего хотят. С другой — не хотят вступать в отношения с пациентами. И никто не подскажет, что есть специальности, где этот контакт минимален: в лабораторной диагностике, радиологии, патанатомии. Бывает, уходят из медицины, а через 5-7 лет возвращаются, меняют специализацию.

 Чтобы поступить в мед, теперь достаточно баллов ЕГЭ, а раньше нужно было сдавать вступительный экзамен глаза в глаза. И отчислений было меньше, не более 3-5 %.

 — Какие профессии будущего в медицине вы можете назвать?

 — Самое важное — точно выставить диагноз, поэтому диагностика будет развиваться. Возможностей для этого стало гораздо больше. Востребованы будут хирурги, но не в традиционном смысле, а малоинвазивные. Чтобы освоить эти профессии, нужен высокий уровень интеллекта, профессиональной подготовки, знаний, навыков.

 И еще важная составляющая, которая станет популярнее в будущем: профилактика и реабилитация. После лечения болезни пациенту нужно восстановление всех функций и систем, чтобы вернуться к привычному образу жизни. Главное не в том, чтобы человек жил 90 лет, а чтобы был активен до последнего дня жизни.