Лебяжьи караси. Где челябинские рыбаки закрывали летний сезон
1 Ноября 2019
Фото: из архива редакции
«Дядь, а дядь! Закурить дай!» — детским нарочитым баском как-то внезапно раздалось позади меня, я обернулся и… Передо мной стоял пацан лет десяти в грязной фуфайке с облезлым кнутом в руках, и из-под большущей старой кепки с наглецой щурились на меня глаза.
-
Бутерброд для карася. Как челябинские рыбаки ловили в зарослях Мыркайского озера
-
Клево на берегу. Где рыбаки ищут карпа на челябинских озерах
— Че, жмотишь, что ли? — по-воробьиному фьюстнул малец и, видимо, опасаясь тумака, тут же кошкой отскочил в сторону. — Тут все равно давно не клюет. Дядька Панкрат с соседом здесь сети по ночам ставят.
Рыбное межсезонье
— Ты откель такой грамотный куряка выискался? — перестав монтировать оснастку, я заинтересованно уставился на юнца. — А где клюет? Может, подскажешь?
— Много тут вас пришлых по берегам шмыздает. — Пацан деловито закинул корявую плеть на плечо. — Отец говорит, из-за таких туристов совсем рыбы не стало. Ну ты дашь закурить или че?
— Слушай, брат, я давно не курю, — пытаясь поддержать разговор на равных, я полез в карман и вытащил шоколад. — На, бери! Мое «энзэ» вместо еды. Когда долго рыбачишь на озере, точно не помрешь с голоду.
Через минуту веснушчатый рыбачок в кепке с упоением грыз кондитерское изделие и, размахивая руками, пытался показывать рыбные места. С его слов, крупный карась уже неделю как отошел от деревенского берега, на фидер не ловился, и теперь его нужно караулить либо на середине озера, либо в камыше с противоположной от поселения стороны. Что ж, все это было интересно и поучительно, да вот только лодку не хотелось качать…
Озеро Лебяжье, куда мы с другом Василием прибыли рано утром закрыть летний сезон, задумчиво морщило свои воды под осенним дыханием и отражало в них уплывающие на юг перистые облака. Октябрь — это всегда печальное времечко, особенно на рыбалках, когда вроде бы уже не лето, но еще не зима. Рыбное межсезонье! Вода постепенно остывает, и рыба, пытаясь свыкнуться с природным температурным вызовом, начинает тоже показывать свой непростой рыбий нрав. Главное, это касается ее аппетита, когда, несмотря на ее изобилие в озере, она отказывается клевать. Видите ли, червей не хочу, хлеба не надо, даже на такой деликатес, как мотыль, зачастую смотрит с презрением. И что нам рыбачкам в таком случае остается? Правильно! Закинув снасти, любоваться природой, попивая при этом кому чего бог послал. Вот и мы с Васькой, прибыв сюда в Курганскую область за 120 неблизких верст, сидели теперь в походных креслах на бережку и, периодически прихлебывая из фляжки, вживляли себя в осенний пейзаж. За спиной горбились крайние избушки проснувшейся деревни, на подставках насторожились наши чуткие фидеры, а нежаркое солнце нехотя поднималось над золотом дальнего леса… Лепота!
Клюет на бутерброд
— Ну что, Васюха! — вынув себя из удобного кресла, я потянулся затекшим телом в сторону друга. — Видать, нет рыбы у берега. Лодки придется качать!
— Не-а! Ты как хочешь, а я на воду не пойду. — Васька, склонившись над старой клеенкой, на которой была разложена фидерная прикормка, не торопясь, с видимым удовольствием скатывал ее в шары. — Какая рыба? Ты посмотри, какая вокруг природа! Открой рот и поглощай ее в полный рост, пока зима не пришла…
«Пи-и-и!» — вдруг коротко пискнул сигнализатор крайнего фидера, и благостное душевное умиротворение мгновенно сменил рыбачий азарт. Клюнуло! Несмотря на то что до сработавшего хлыста было около 10 метров, оказаться возле него мне хватило и двух секунд. Фидер в руках, короткая подсечка, и почти четырехметровый удильник согнулся в дугу. Ну вот, а говорят, здесь рыбы нет…
Если навскидку прикинуть маршрут до озера Лебяжье, то выглядеть это будет так: Челябинск — Миасское — Бродокалмак — Лебяжье. Озеро для рыбалки доступно в любую погоду, так как вполне сносная гравийка прилегает почти к самой его воде. С другой стороны данной «трассы» начинаются берега озера Шуранкуль, в котором тоже водится вполне крупный и вкусный карась. Но по осени шуранкульские караси на любительские снасти почему-то ловятся редко, поэтому весь рыбачий люд нынче облюбовал лебяжьи берега.
— Смотри, Вась, каков почин! — Снятая с крючка 800-граммовая рыбина всем телом вздрагивала на берегу и широко шамкала большим ртом. — Таких бы с пяток, и, считай, не зря за 120 километров пичужили. — Засунув серую плюху в садок, я воткнул рогатку в илистое дно и повесил на нее рыбью «тюрьму». — Смотри-ка, Вась, а клюнуло-то недалеко от берега, почти на мели…
И действительно, из трех моих заброшенных фидеров клюнувшая оснастка была самой ближней, закинута примерно в 40 метрах от берега, на самой границе с травой. Остальные две донки караулили рыбу метрах в 80 в озере, но пока к ним никто не хотел проявлять интерес. Ну да ладно, подождем нашу маму, подождем нашу мать! И сделав мягкий взмах хлыстом, я послал заряженную оснастку в место, где клюнула пока что единственная рыба, а именно на полутораметровую отмель с травой. Через пару секунд, приводнившись, крючки с аппетитной насадкой ушли к карасям на дно. Прикормка — намятая на пружины каша с хлебом и мятным аттрактантом, насадка — бутерброд: опарыш, мотыль. Ловись, рыбка большая и еще больше всех!
Кило на сковородку
…Прошел час, затем еще час, но поклевок не было.
— Смотри, вон мужички уже нарыбачились. Болото меняют. — Василий, устав продавливать свое кресло, выбрался на дорогу и теперь наблюдал, как наши соседи, свернув снасти, перебирались на соседний водоем. Здесь это дело обычное. Меж озерами расстояние — всего лишь дорога в 20 метров, а потому, ежели не клюет на одном озере, рыбачки пробуют на другом. Вскоре берег нашей «лужи» стал заметно пустеть, зато местная болотная округа стала наполняться обычным деревенским мычанием, а по озеру поплыли караваны гусей…
«Пи-и-ип», — вдруг тихо по-мышиному пискнул Васькин сигнализатор, и дружок, до этого безмятежно наблюдавший в бинокль за соседним озером, тотчас взъерошенным колобком скатился с дороги к воде. Тут же он подхватил свой «спин», короткая подсечка, подмотка, и вскоре небольшой серый «сковородочник» бодро запрыгал на прибрежной пожухлой траве. Почему «сковородочник»? Потому что почищенный карась в 200 грамм как раз компактно умещается на сковороде. Жареный, да под сметанкой — настоящий деликатес!
«Пи-и-и-и, пи-и-и…» — как то совсем неожиданно вдруг проснулся мой фидер с самым дальним забросом, и тут же почти одновременно задергал чуткой вершинкой второй. Ну вот, то пусто, то густо, даже и не знаешь, какой первым тащить…
Пока я крутил катушку одной «палки», Васюха записался в помощники и с превеликим энтузиазмом вращал ручку другой.
— Ну что, брат, сотку «армяна» ставим, что добыча у меня будет крупней? — В каком-то дурацком упоении я выкачивал рыбину удилищем, чувствуя, что на моем крючке упирается совсем не малец. — Во фляжке как раз на одного осталось. Кто выиграет, того и приз.
— Давай, давай, — не отказался Васюха, у которого хлыст в руках тоже гнулся на все сто. — Только если я коньяк выиграю, то и рыбу пойманную заберу!
Первой возле берега оказалась моя вываживаемая рыбеха: сделав у моих ног на отмели последний бросок в сторону, она послушно легла на бок. Навскидку в рыбешке было не более полкило. Вскоре к берегу причалил карась, вытаскиваемый моим другом, от вида которого я слегка опешил и взгрустнул. Почти килошная плюха, оказавшись у самого берега на мели, вальяжно шевелила плавниками и широким хвостом. М-да! Плакал мой армянский коньяк…
— Дядь, а дядь! Может, дашь закурить? — уже вечером, когда на закате мы укладывали снасти в авто, я вдруг услышал знакомый с хрипотцой голосок, который за машиной донимал моего друга. — Че, жмотишь, что ли? Ну дай, тебе говорю…
И может быть, от присутствия этого деревенского пацана, а может быть, просто от подаренного этим октябрьским днем хорошего настроения, улыбка сама присела на мое лицо и вспомнился Есенин:
Нивы сжаты, рощи голы. От воды туман и сырость.
Колесом за сини горы солнце тихое скатилось.
Дремлет взрытая дорога. Ей сегодня примечталось,
Что совсем-совсем немного ждать зимы седой осталось…
Рыбное межсезонье
— Ты откель такой грамотный куряка выискался? — перестав монтировать оснастку, я заинтересованно уставился на юнца. — А где клюет? Может, подскажешь?
— Много тут вас пришлых по берегам шмыздает. — Пацан деловито закинул корявую плеть на плечо. — Отец говорит, из-за таких туристов совсем рыбы не стало. Ну ты дашь закурить или че?
— Слушай, брат, я давно не курю, — пытаясь поддержать разговор на равных, я полез в карман и вытащил шоколад. — На, бери! Мое «энзэ» вместо еды. Когда долго рыбачишь на озере, точно не помрешь с голоду.
Через минуту веснушчатый рыбачок в кепке с упоением грыз кондитерское изделие и, размахивая руками, пытался показывать рыбные места. С его слов, крупный карась уже неделю как отошел от деревенского берега, на фидер не ловился, и теперь его нужно караулить либо на середине озера, либо в камыше с противоположной от поселения стороны. Что ж, все это было интересно и поучительно, да вот только лодку не хотелось качать…
Озеро Лебяжье, куда мы с другом Василием прибыли рано утром закрыть летний сезон, задумчиво морщило свои воды под осенним дыханием и отражало в них уплывающие на юг перистые облака. Октябрь — это всегда печальное времечко, особенно на рыбалках, когда вроде бы уже не лето, но еще не зима. Рыбное межсезонье! Вода постепенно остывает, и рыба, пытаясь свыкнуться с природным температурным вызовом, начинает тоже показывать свой непростой рыбий нрав. Главное, это касается ее аппетита, когда, несмотря на ее изобилие в озере, она отказывается клевать. Видите ли, червей не хочу, хлеба не надо, даже на такой деликатес, как мотыль, зачастую смотрит с презрением. И что нам рыбачкам в таком случае остается? Правильно! Закинув снасти, любоваться природой, попивая при этом кому чего бог послал. Вот и мы с Васькой, прибыв сюда в Курганскую область за 120 неблизких верст, сидели теперь в походных креслах на бережку и, периодически прихлебывая из фляжки, вживляли себя в осенний пейзаж. За спиной горбились крайние избушки проснувшейся деревни, на подставках насторожились наши чуткие фидеры, а нежаркое солнце нехотя поднималось над золотом дальнего леса… Лепота!
Клюет на бутерброд
— Ну что, Васюха! — вынув себя из удобного кресла, я потянулся затекшим телом в сторону друга. — Видать, нет рыбы у берега. Лодки придется качать!
— Не-а! Ты как хочешь, а я на воду не пойду. — Васька, склонившись над старой клеенкой, на которой была разложена фидерная прикормка, не торопясь, с видимым удовольствием скатывал ее в шары. — Какая рыба? Ты посмотри, какая вокруг природа! Открой рот и поглощай ее в полный рост, пока зима не пришла…
«Пи-и-и!» — вдруг коротко пискнул сигнализатор крайнего фидера, и благостное душевное умиротворение мгновенно сменил рыбачий азарт. Клюнуло! Несмотря на то что до сработавшего хлыста было около 10 метров, оказаться возле него мне хватило и двух секунд. Фидер в руках, короткая подсечка, и почти четырехметровый удильник согнулся в дугу. Ну вот, а говорят, здесь рыбы нет…
Если навскидку прикинуть маршрут до озера Лебяжье, то выглядеть это будет так: Челябинск — Миасское — Бродокалмак — Лебяжье. Озеро для рыбалки доступно в любую погоду, так как вполне сносная гравийка прилегает почти к самой его воде. С другой стороны данной «трассы» начинаются берега озера Шуранкуль, в котором тоже водится вполне крупный и вкусный карась. Но по осени шуранкульские караси на любительские снасти почему-то ловятся редко, поэтому весь рыбачий люд нынче облюбовал лебяжьи берега.
— Смотри, Вась, каков почин! — Снятая с крючка 800-граммовая рыбина всем телом вздрагивала на берегу и широко шамкала большим ртом. — Таких бы с пяток, и, считай, не зря за 120 километров пичужили. — Засунув серую плюху в садок, я воткнул рогатку в илистое дно и повесил на нее рыбью «тюрьму». — Смотри-ка, Вась, а клюнуло-то недалеко от берега, почти на мели…
И действительно, из трех моих заброшенных фидеров клюнувшая оснастка была самой ближней, закинута примерно в 40 метрах от берега, на самой границе с травой. Остальные две донки караулили рыбу метрах в 80 в озере, но пока к ним никто не хотел проявлять интерес. Ну да ладно, подождем нашу маму, подождем нашу мать! И сделав мягкий взмах хлыстом, я послал заряженную оснастку в место, где клюнула пока что единственная рыба, а именно на полутораметровую отмель с травой. Через пару секунд, приводнившись, крючки с аппетитной насадкой ушли к карасям на дно. Прикормка — намятая на пружины каша с хлебом и мятным аттрактантом, насадка — бутерброд: опарыш, мотыль. Ловись, рыбка большая и еще больше всех!
Кило на сковородку
…Прошел час, затем еще час, но поклевок не было.
— Смотри, вон мужички уже нарыбачились. Болото меняют. — Василий, устав продавливать свое кресло, выбрался на дорогу и теперь наблюдал, как наши соседи, свернув снасти, перебирались на соседний водоем. Здесь это дело обычное. Меж озерами расстояние — всего лишь дорога в 20 метров, а потому, ежели не клюет на одном озере, рыбачки пробуют на другом. Вскоре берег нашей «лужи» стал заметно пустеть, зато местная болотная округа стала наполняться обычным деревенским мычанием, а по озеру поплыли караваны гусей…
«Пи-и-ип», — вдруг тихо по-мышиному пискнул Васькин сигнализатор, и дружок, до этого безмятежно наблюдавший в бинокль за соседним озером, тотчас взъерошенным колобком скатился с дороги к воде. Тут же он подхватил свой «спин», короткая подсечка, подмотка, и вскоре небольшой серый «сковородочник» бодро запрыгал на прибрежной пожухлой траве. Почему «сковородочник»? Потому что почищенный карась в 200 грамм как раз компактно умещается на сковороде. Жареный, да под сметанкой — настоящий деликатес!
«Пи-и-и-и, пи-и-и…» — как то совсем неожиданно вдруг проснулся мой фидер с самым дальним забросом, и тут же почти одновременно задергал чуткой вершинкой второй. Ну вот, то пусто, то густо, даже и не знаешь, какой первым тащить…
Пока я крутил катушку одной «палки», Васюха записался в помощники и с превеликим энтузиазмом вращал ручку другой.
— Ну что, брат, сотку «армяна» ставим, что добыча у меня будет крупней? — В каком-то дурацком упоении я выкачивал рыбину удилищем, чувствуя, что на моем крючке упирается совсем не малец. — Во фляжке как раз на одного осталось. Кто выиграет, того и приз.
— Давай, давай, — не отказался Васюха, у которого хлыст в руках тоже гнулся на все сто. — Только если я коньяк выиграю, то и рыбу пойманную заберу!
Первой возле берега оказалась моя вываживаемая рыбеха: сделав у моих ног на отмели последний бросок в сторону, она послушно легла на бок. Навскидку в рыбешке было не более полкило. Вскоре к берегу причалил карась, вытаскиваемый моим другом, от вида которого я слегка опешил и взгрустнул. Почти килошная плюха, оказавшись у самого берега на мели, вальяжно шевелила плавниками и широким хвостом. М-да! Плакал мой армянский коньяк…
— Дядь, а дядь! Может, дашь закурить? — уже вечером, когда на закате мы укладывали снасти в авто, я вдруг услышал знакомый с хрипотцой голосок, который за машиной донимал моего друга. — Че, жмотишь, что ли? Ну дай, тебе говорю…
И может быть, от присутствия этого деревенского пацана, а может быть, просто от подаренного этим октябрьским днем хорошего настроения, улыбка сама присела на мое лицо и вспомнился Есенин:
Нивы сжаты, рощи голы. От воды туман и сырость.
Колесом за сини горы солнце тихое скатилось.
Дремлет взрытая дорога. Ей сегодня примечталось,
Что совсем-совсем немного ждать зимы седой осталось…
Поделиться
