Ожившие воспоминания о городе вековой давности

Эти литературно-исторические документы в редакцию «Южноуральской панорамы» попали по счастливой случайности. Их автор — Анна Николаевна Неаполитанова (Каданцева) приходится внучкой известного в начале прошлого века челябинского протоиерея и миссионера Дмитрия Федоровича Неаполитанова.

Написаны они, вероятнее всего, в конце 1960-х годов. Оригиналы текстов переснял давний друг нашей газеты, челябинский краевед Юрий Латышев, с которыми его познакомил начальник управления государственной охраны объектов культуры наследия регионального минкульта Александр Баландин.

Разрешение на дальнейшее использование этих воспоминаний, в том числе и для публикации, получено от Ольги Александровны Ивановой, жены праправнука Дмитрия Федоровича Неаполитанова. Мы постарались по возможности максимально сохранить оригинальные стиль и грамматические особенности автора.

Улицы как стрелы

«Это был совсем маленький город. Екатеринбуржцы, патриоты своего города, говорили с насмешкой о Челябинске: «У вас куда ни встань — везде конец города виден». Это было потому, что улицы Челябинска были прямы как стрелы, тупиков не было. Город был в основном одноэтажный, мизерный, низкий. Центр города начинался с Соборной площади (ныне площадь Ярославского напротив оперного театра. — Ред.). Посреди большой площади высокий красивый желтый храм — собор. Большой колокол собора гудел так, что окна в нашем доме дрожали. По праздникам с колокольни лился веселый перезвон, звонари вызванивали даже плясовые мелодии. Вокруг площади были дома, а возле собора — лавки.

Главная улица была Уфимская (ныне Кировка. — Ред.), застроенная, кроме маленьких домов, еще и двухэтажными каменными зданиями. Эта улица — от моста до нынешнего проспекта имени Ленина — сохранилась почти вся такая же, какой была раньше. На этой улице было много магазинов, лавок и лавочек. Пойдите ка и теперь на улицу Кирова и увидите, какая толпа здесь, какое оживление! Здесь и теперь много магазинов, больше, чем в любом другом районе города. И почти все магазины расположены в старых помещениях, которые строили когда то купцы Авдеевы, Галеевы, Валеевы, Стахеевы. В бывшем магазине Стахеева теперь табачная фабрика, на месте теперешнего большого дома, где гастроном, была пожарная каланча, два магазина Авдеева и Валеева объединены под Центральный универмаг. В следующем квартале находился кинотеатр «Люкс». В 1920-х годах в этом здании было какое то учреждение, а потом в нем оборудовали кинотеатр «Знамя». Угловое двухэтажное здание — государственный банк. В 1930-х годах здание было надстроено, и в нем теперь обком партии (ныне здесь располагается ЗСО. — Ред.). В середине улицы над одним из магазинов высоко в воздухе красовались большие рекламные очки-пенсне — мой главный козырь в спорах с братьями Лукиными (двоюродные братья Анны Николаевны. — Ред.), которые хвалили Екатеринбург.

Возле самого моста по левой стороне Уфимской был большой магазин Шакира Ахметова, а внизу был замечательный погребок, где продавали фрукты и разные сладости. Здание это в 1920 е годы сгорело и долго стояло в лесах, а в конце 1920-х годов оно было отстроено и в нем открыли кинотеатр «Пролетарий», а теперь находится Концертный зал филармонии. Через дорогу после перехода через улицу Сибирскую (восточная часть нынешней улицы Труда. — Ред.) стояли два каменных белых магазина Бухарина, теперь на этом месте ограда скверика перед оперным театром. В одном из стоящих и теперь зданий была аптека Плонского, а в угловом молочном магазине раньше был магазин мадам Перец. Это был магазин дамского белья. Дальше до самого Южного бульвара сплошь были лавки и магазины».

«Климат грязный и сырой…»

«В 1920-х годах учреждение, где работал тогда Владимир Сергеевич, ставило комическую оперу-водевиль «Иванов Павел». Владимир Сергеевич играл там швейцара и пел свою арию: «Все науки ерунда, ерунда, знание не стоит их труда, их труда!». А в сцене экзамена, когда Шпаргалочка подсказывает Павлу: «Климат теплый и сухой в Калифорнии весной», растерянный и оттого ничего не слышащий Павел поет: «Климат грязный и сырой на Уфимской, на Большой».

Да, грязи было немало на улицах Челябинска! На Большой улице (ныне улица Цвиллинга. — Ред.) находился кинотеатр «Арс». Теперь в этом здании ТЮЗ (ныне здесь располагается Камерный театр. — Ред.). На углу улиц Большой и Исетской (ныне улица Карла Маркса. — Ред.) стоял деревянный дом, который сильно выдвигался на середину улицы. В этом доме в 1920 е годы была детская библиотека. И я там брала книги. Дом этот давно снесен. В следующем квартале была фотография Половникова с лестницей наверх, как на голубятни. Дом этот и сейчас стоит, но вид его жалок. Тут фотографировались много раз. И с лошадью, и тогда, когда шли на именины к Люсе, и даже маленькую Люлюку я тут фотографировала.

После сквера на углу улиц Степной и Большой находилось здание духовного училища. Здание надстроено, в нем помещается облисполком (ныне — это часть реконструированных зданий областной администрации. — Ред.). Перед духовным училищем стояла белая Перцевская (Покровская) церковь. В 1920-х годах, когда в церквях начали устраивать клубы, в ней находился клуб «Олимпия», где у нас проходили уроки физкультуры. Преподавали физкультуру у нас Азаров, Измоденов. После духовного училища начиналась большая монастырская стена, оканчивающаяся двумя церквями. В одной из них в 1930 е годы располагалась милиция, в другой был танцевальный зал. Не доходя до дома дяди Вани, в деревянном красном доме находилась женская гимназия. Дом этот снесли, и на месте его пока пустырь. Улица выходила на большую площадь, на которой располагался базар, а за базаром были ворота кладбища».

АРА, кормившее детей

«На Никольской улице (ныне улица Советская. — Ред.) до сих пор стоит этот маленький домик, где жили дорогие дяде Васе (Василий Дмитриевич Неаполитанов — брат отца Анны Николаевны. — Ред.) люди. На Никольской жил батюшка Разумов, экзаменовавший меня в прогимназии. На этой же улице до сих пор стоит двухэтажный красивый дом, где когда то находилась Центральная школа второй ступени, в которой довелось мне учиться. В маленьком домике на этой улице жила учительница музыки Калитко, у которой мне довелось взять несколько уроков.

На Мастерской улице (ныне улица Пушкина. — Ред.) находилась еврейская синагога, а теперь тут протезный завод. На этой улице мы прожили три года в доме Гершковича, неподалеку жила моя закадычная подруга Рая Тройб, жили приятели Раи Александровой, жил доктор Шульц, внук которого Валентин Стадлер сейчас играет в оркестре Мравинского. Жили на этой улице некие Караблиус, у которых был сепаратор, жила семья Кривых, родственников Сони Кривой, у которых были три дочери-красавицы. В большом доме в 1920-х годах помещалось американское общество «АРА», кормившее голодных детей.

На Ключевской улице (ныне северная часть улицы Свободы. — Ред.) жили (да и теперь живут) семья Ращупкиных, жила моя любимая учительница музыки Анна Григорьевна Малкина. На этой улице в 1921 году открылась в небольшом доме Киркеля музыкальная школа. На этой улице нас, учеников этой школы, прослушивал приехавший из Свердловска педагог Словцов, дядя Елены Словцовой».

Пожар «за ручьем»

«На Солдатской улице (нынешняя улица Красноармейская сформировалась из улиц Солдатской и Ильинской. — Ред.) находились общественные бани: баня Барского и баня Воробьева. Баня Барского функционирует до сих пор. Она называется баня № 1. В баню Барского мы ездили всей семьей мыться. Там были семейные двухкомнатные номера. Ждали в большом зале, где был бассейн с золотыми рыбками. Я любила фруктовку и говорила: «Крукт ходит кругом». Лестница в бане была с решетчатыми узорными ступенями. Эти лестницы часто снятся мне во сне. В баню Воробьева мы никогда не ездили. В 1920-х годах эта баня сгорела. Пожар тогда охватил большой участок города, который назывался «за ручьем».

На Казарменной площади (ныне Площадь павших революционеров. — Ред.) находились Белые Казармы. Кончался город с восточной стороны односторонним Восточным бульваром. На этой улице в небольшом каменном красном доме была колбасная Гридина. У него заказывали к праздникам окорока. Домик этот и сейчас стоит, но имеет очень жалкий вид. Возле него теснятся в ряд машины, стоящие возле рынка.

К западу от Уфимской была Азиатская улица (ныне улица Елькина. — Ред.). На ней находилась мусульманская мечеть. В положенные часы муэдзин выходил на балкон мечети и громко произносил молитву. За Азиатской была Оренбургская улица (улица Васенко) и, наконец, окраина города — улица односторонняя Западный бульвар. Дальше простиралась огромная пустая Александровская площадь (ныне Алое поле. — Ред.), на которой одиноко возвышалась красивая прочная Александровская церковь (в последние годы здание занимал Концертный зал камерной и органной музыки. — Ред.)

На этой площади устраивались ярмарки. Я помню, что там продавали красные валенки, которые мне очень нравились. В отдалении виднелось здание реального училища. За площадью находилась односторонняя Лесная улица (ныне это Свердловский проспект южнее реки Миасс. — Ред.), а за ней — сосновый бор. На самой опушке леса — здание чаеразвесочной фабрики Губкина и Кузнецова (тут Анна Николаевна ошиблась: это была фабрика Высоцкого. — Ред.). Теперь в этом здании военные казармы. Каменоломни в бору находились далеко. Сюда ездили с самоварами на пикник. Лес был густой, дремучий, дорог и тропинок там не было».

Прогулка в фаэтоне

«Три улицы пересекали город с востока на запад: Сибирская, Исетская и Степная (ныне восточная часть улицы Коммуны. — Ред.) На Сибирской улице находилась городская Управа, электростанция и красивые дома адвокатов — Снежкова и еще чей то. Улица кончалась на востоке площадью, где стояла недостроенная церковь. Теперь на этом месте старый цирк. К западу от моста эта улица называлась Ивановской (ныне западная часть улицы Труда. — Ред.). На углу улиц Ивановской и Азиатской находилась прогимназия, где я должна была учиться. Прямо на Соборную площадь смотрел зеркальными витринами большой магазин Яушева. Это здание и сейчас прекрасно, но обезображено: часть витрин забита досками, теперь тут находится картинная галерея.

На Исетской улице жил зубной врач Либединская, к которой меня водили лечить зубы.

От Уфимской улицы на запад Степная улица называлась Скобелевская. На этой улице жил доктор Гуляев. Однажды папа зачем то поехал к нему и взял с собой меня, но в дом я не зашла, а сидела в фаэтоне. А дочь Гуляева — Женя, девочка моих лет, дразнила меня из окна. Ей, наверное, было завидно, что на мне была большая соломенная шляпа с вишнями. Домик этот долго стоял, но теперь снесен».

И монастырская стена…

«Центр города с юга замыкал Южный бульвар (ныне восточная часть проспекта Ленина. — Ред.) Улица односторонняя. Необыкновенно грязная. Только начиная от Уфимской улицы дома были на обеих сторонах улицы. На углу улиц Уфимской и Южного бульвара стояло здание Государственного банка. Теперь это здание надстроено. В нем помещается обком партии (ныне ЗСО. — Ред.). На углу Южного бульвара и Азиатской улицы помещалось двухэтажное здание казначейства. Теперь в этом тоже надстроенном здании банк. Весь квартал между улицами Большой и Никольской занимала белая монастырская стена. Напротив монастыря тянулось кладбище. Оно тянулось до теперешней улицы Пушкина, а к вокзалу почти до Первой дорожной больницы. Перед кладбищем большую площадь занимал базар. От ворот кладбища тянулась широкая аллея, по бокам которой стояли склепы. Аллея вела к кладбищенской церкви, возле которой находилась могила моей бабушки. Там же в 1921 году был похоронен и дедушка. Мне хотелось бы найти это место. Думаю, что это где то возле кинотеатра имени Пушкина. Между вокзалом и городом наискосок от кладбища находился городской сад, в котором помещался летний театр. В раковине играл симфонический оркестр под управлением Григория Давидовича Моргулиса. Сад был далеко от города, поэтому он не пользовался популярностью. Люди предпочитали Остров, который находился тогда в самом центре. Между городом и вокзалом было пустое пространство. Вокзал был одноэтажный, при вокзале — небольшой поселок. Были поселки Колупаевка, Порт-Артур.

Заречная часть города кончалась там, где сейчас лежит проспект Победы. Продолжение Уфимской называлось Екатеринбургская улица. Многие названия заречных улиц сохранили до сих пор свои названия. За рекой было три церкви: Троицкая, в которой потом обосновался музей, Семеновская (действующая и сейчас) и Уфимская, стоящая на Успенском кладбище.

Накануне Пасхи церкви были иллюминованы. И мы однажды с папой объезжали все эти места, чтобы полюбоваться на иллюминацию.

Кроме бора, окаймляющего город с запада и юго-запада, на севере и востоке были березовые лесочки».

Досье «ЮП»

Дмитрий Федорович Неаполитанов (1845—1921), протоиерей, миссионер. Сын дьячка. Окончил Уфимскую духовную семинарию. В 1873 году рукоположен в священники слободы Воскресенской Челябинского уезда. Был увещевателем раскольников (1884-86), и. о. епархиального миссионера (1886-91). В 1891 году утвержден противосектантским миссионером по Челябинскому, Троицкому, Верхнеуральскому уездам Оренбургской губернии. В 1901 году возведен в сан протоиерея. С 1905 года был настоятелем церкви в честь Святой Троицы, с 1907 года — Христорождественского собора, с 1912 года — Одигитриевского женского монастыря. Был известен благотворительностью. После 1917 года находился на покое. Активно выступал против выселения монахинь и послушниц из Одигитриевского монастыря. 28 марта 1921 был арестован за антисоветскую агитацию и менее чем через месяц, 23 апреля Челябинской губернской ЧК приговорен к расстрелу.