Татьяна Каменева: три десятилетия на сцене одного театра

6 Марта 2008

По всем параметрам рубрики «Виражи жизни» заслуженная артистка России Татьяна Каменева — персонаж для нее не подходящий. Виражи — это повороты в судьбе, неожиданные решения, конфликтные ситуации и тому подобный экстрим. Ничего этого в жизни Татьяны Геннадьевны не было. С раннего детства жила там, где и сейчас — в Челябинске, с одним-единственным перерывом на четыре года учебы в Свердловске. И — назад, домой. Как принял ее тридцать лет назад в труппу Челябинского театра драмы Наум Юрьевич Орлов, так и сейчас она работает в том же театре, который носит теперь имя Орлова.

Ирина Моргулес   

По всем параметрам рубрики «Виражи жизни» заслуженная артистка России Татьяна Каменева — персонаж для нее не подходящий. Виражи — это повороты в судьбе, неожиданные решения, конфликтные ситуации и тому подобный экстрим. Ничего этого в жизни Татьяны Геннадьевны не было. С раннего детства жила там, где и сейчас — в Челябинске, с одним-единственным перерывом на четыре года учебы в Свердловске. И — назад, домой. Как принял ее тридцать лет назад в труппу Челябинского театра драмы Наум Юрьевич Орлов, так и сейчас она работает в том же театре, который носит теперь имя Орлова.
Один и тот же муж на всю жизнь — Владимир Дмитриевич Марус, с которым в июле отпразднует серебряную свадьбу. И за все время — никаких скандальных историй ни за кулисами, ни в личной жизни. Она, похоже, даже внешне не изменилась, так же молода и красива, как десятилетия назад. И все же рубрика здесь не притянута за уши. Свидетельством тому наша беседа с Татьяной Геннадьевной.

— Вчера прихожу домой, а у меня — тридцать роз стоят темно-бордовых. Муж подарил. Оказывается, это очень много. Каждая роза — год: первый, второй…

- Какой молодец муж! Он у нас кто?

— Технарь. Мы, артисты, рефлексируем, часто на пустом месте. А он — позитивный, и у него потрясающее чувство юмора. И эти розы, они, как вехи. Вспоминаешь свои ощущения, некоторые давние, другие — совсем свежие… Вот эта — прежняя постановка «Чужого ребенка», где я играла героиню — Маню Караулову, а это премьера той же пьесы Шкваркина, но — четырехлетней всего давности, и играю я там уже маму Мани…

- Я вспоминаю капустник, посвященный юбилею Лилии Нестеровны Бокаревой. Когда вы стояли на сцене вместе с нынешней исполнительницей роли Мани в костюме ее мамы и вдруг в мгновение это платье упало к ногам, вы оказались в таком же сарафанчике, как у нынешней Мани Карауловой, и такой же тонкой, стройной, юной, неотличимой от стоящей рядом с вами молодой героини. Зал ахнул…

— Ну это вы преувеличиваете. Вспомнила, глядя на розы, как мы цапались с моим партнером по сцене Сашей Мезенцевым, который учил меня как жить, и на сцене, и вне ее.

- Единственное соответствие теме «виражи» в вашей жизни — это, как мне кажется, то, что вас бросало от амплуа к амплуа.

— И это тоже… Вы, наверное, думаете обо мне: «Боже, какой скучный человек». Я всю жизнь не могла терпеть правильных людей. Но, видимо, гены никуда не денешь. В маминой семье их, детей, было семеро. И все получились однолюбы. По сути это люди постоянных привычек, привязанностей, правил. Я не знаю, хорошо это или плохо, но…

- Есть такое выражение — «жизненные устои»…

— Наверное, так это можно назвать. Говоря о маме, вспоминаю, что, если нашкодишь, она меня обезоруживала словами: «Таня, ведь ты умный, хороший человек». После этого трудно было продолжать пакостить.

- Воспитанная девочка из хорошей семьи. А театр — не для таких девочек. Жесткое поле боя. А вы, как я знаю, в боях никогда не участвовали.

— Не потому, что у меня нет позиции. Вот недавно пришла журналистка выяснять, кто на чьей стороне в нынешней непростой ситуации внутри нашего театра. Я не захотела касаться этой темы. Она: «У вас что, нет позиции?» Я ее попросила закрыть дверь с другой стороны. Потому что позиция у меня есть, но участвовать в «боях» такого масштаба я считаю делом, недостойным актеров. За Родину, за ребенка, за мужа, за семью — это я понимаю, а в данном случае — не хочется. Не потому, что я чистоплюйка, а потому, что есть люди, которые компетентны это решать, а есть те, которым не надо в это лезть. Мы сами от этого портимся.

- Ну тогда вернемся к амплуа. Пришла в театр молодая, красивая, высокая…

— Ой, да я здоровущая была, щеки круглые, румянец…

- Коренные зубы, как у Марлен Дитрих, не вырвали, чтобы выглядеть утонченнее?

— Нет, бесполезно. Тип не тот.

- Каждая молодая актриса мечтает играть героинь.

— Никогда в жизни. Я понимала, что мне никогда не играть Джульетту. Что, я себя в зеркало не видела?

- Ну Анну Каренину можно бы сыграть.

— Да я вообще-то, спасибо Науму Юрьевичу, героинь тоже много поиграла: Полина в горьковской «Фальшивой монете», Искра в «Гнезде глухаря» Виктора Розова… Елена Андреевна в «Дяде Ване» Чехова. Но почти все они непременно с трагическим подтекстом. Софья в горьковских «Последних». А Голда в «Поминальной молитве» Горина по Шолом-Алейхему, ее какой считать: героиней или характерной?

- Скорее, трагической. Но характерных ролей у вас длинная череда, начиная с Дуньки в «Любови Яровой…»

— Я сначала не сообразила, почему Наум Юрьевич назначил на эту роль меня и Елену Дубовицкую. А потом поняла: именно такие молодые, какой он представлял Дуньку, нигде не пропадут, при любой власти пригреются. «Пустите Дуньку в Европу», она и там устроится, всех растолкает. Таких «Дунек» — молодых, без комплексов, не сдерживаемых моралью и прочим, ничего для них не значащим, мы сегодня видим во множестве. Это хозяйки жизни.

А вообще моя любовь к характерным ролям началась почти с прихода в театр, со спектакля «Ракурсы». Пьеса Кургатникова, которую быстро сняли по идеологическим мотивам. Но мы с Сашей Мезенцевым еще много лет играли отрывок из этого спектакля: молодые супруги выясняли взаимоотношения. Поставил спектакль Игорь Перепелкин, и он, наверное, увидел во мне тягу к острой характерности, к неоднозначным ролям. Да что там, и старуха Шапокляк, и Баба-Яга, и Поганка — все это в моей жизни было.

- В справке, пришедшей из театра, есть такая строка: «В репертуаре Татьяны Каменевой более шестидесяти ролей русского и зарубежного репертуара».

— Так много? Не подсчитывала. У меня нет сожаления о несыгранных ролях. Если я чего-то не сыграла, то потому, что пьесы не было в репертуаре театра. А в тех спектаклях, что ставились, я ролями не была обойдена. Не хочу думать, сколько я еще могу или захочу работать. Я мечтаю о том, чтобы уйти, когда я сама этого захочу. Не когда вынудит кто-то, не из-за болезни, не дай бог, а когда мне самой станет неинтересно, и я скажу себе: «Все. Наигралась».

- А такое возможно?

— Да у нас такая профессия, что мы себя постоянно обманываем. Может быть, давно уже скучно по большому счету. Но если за несколько лет попадет одна интересная работа, значит, недаром эти годы прожиты.

- Актеры — редкостные трудоголики.

— Если не дали роль в очередном спектакле, то слезы, истерики: почему не мне, почему роль отдали другому… Я по поводу того, что не дали роль, не плакала, считаю, что мне и так давали больше, чем могли бы.

- А было такое, что роль нелюбима, что с утра плохое настроение из-за того, что вечером выходить на сцену в образе, который по нутру?

— Это большую работу над собой надо сделать, чтобы отринуть все и выйти на сцену в нелюбимой роли. Пару раз за жизнь я отказалась от роли из-за того, что я не могу играть эту роль и не хочу.

- Вы дисциплинированны.

— По молодости я такой не была. Старшие актеры меня воспитали. Спасибо Владимиру Ивановичу Милосердову и другим, уже ушедшим от нас.

- А если вы не согласны с режиссерской трактовкой роли, если у вас свое понимание того, что и как вы должны делать в будущем спектакле?

— Обманываю режиссера.

- А как это можно?

— А очень даже можно. Соглашаться во всем и потихоньку, потихоньку проводить свое. Режиссер привыкает, ему уже кажется, что он сам это придумал. Если не быть навязчивой, не противостоять напоказ, то очень даже можно.

- Хотите что-то добавить к сказанному?

— Да. Наш театр сейчас в сложной внутренней ситуации. Но искать правых и виноватых, зацикливаться на этом — бесперспективное занятие. Уверена: то хорошее, что было создано в нашем театре Наумом Юрьевичем Орловым за почти тридцать лет его руководства, оно не должно исчезнуть, разрушиться так быстро. И я думаю, что дух Орлова не даст этому свершиться.

Ну вот такая ровная правильная жизнь. К уже известному надо добавить, что Татьяна с мужем воспитали дочь Елену, красавицу во всероссийском масштабе, умницу, собравшую на своем сайте сотни тысяч людей со всего мира. Такое впечатление, что у Татьяны Каменевой компас внутри, который не дает ей отклоняться от избранного курса, избегать сомнительных соблазнов. Она не позволяет себе пасовать перед проблемами и отмахиваться от укоров совести. Ее выбор — избегать крутых виражей, двигаться по прямой. Думаете, так легче?

Поделиться

Публикации на тему
Новости   
Спецпроекты