Первый танкоградец

Татьяна Гончарова   

Не было в Танкограде более неодиозной фигуры, чем Исаак Моисеевич Зальцман. Какими пышными титулами его одаривали: «Человек-легенда», «Король танков», «Танкоградец № 1». И было за что: Зальцман — легендарный нарком танковой промышленности и директор Кировского завода в Челябинске в военное и послевоенное время. Он был человеком не просто талантливым, а выдающимся. И, несомненно, внес колоссальный вклад в создание и производство советских танков и в конечном счете в нашу Победу. Но при этом о нем ходило немало самых различных слухов. Говорили, что он продвигает на руководящие посты своих людей, груб и не воспитан, а также чересчур неравнодушен к прекрасному полу. Так что это был за человек, Исаак Зальцман, до конца жизни обижавшийся на наш город, где он пережил свой самый звездный, хотя и необычайно сложный период в своей жизни?

В день его рождения ничто не говорило о том, что этому мальчику суждено стать «королем танков». Исаак родился в 1905 году на Украине в семье еврейского портного, который даже портки шил без ширинки, настолько это были незамысловатые вещи. В семье было семеро детей. Двое умерли в детстве, остальные в полной мере хлебнули лиха и нужды. С большим трудом родители смогли дать Исааку начальное образование, всего два класса народной школы. В 14 лет мальчик начал сам зарабатывать себе на хлеб. Бескрайние жаркие свекловичные плантации, сахарный завод, — работа для подростка без образования была самой грязной. Его путеводной звездой стал комсомол. Именно он привел молодого Зальцмана в среднюю школу, а потом и в институт. Но до этого парень успел пострелять вволю, участвуя в военных действиях против петлюровцев. Любовь к оружию осталась у него на всю жизнь. Ветераны Танкограда помнят, что директор любил размахивать пистолетом, требуя немедленно выполнить его приказ. Такая горячность, несомненно, пугала людей и давала почву для пересудов.

Отучившись, Исаак Моисеевич работал токарем, а затем инженером-машиностроителем в Ленинграде на заводе «Красный путиловец». Можно что угодно говорить о его личных качествах, но факты вещь упрямая. Всего пять лет понадобилось никому неизвестному «варягу» с Украины, только что закончившему институт, чтобы стать директором этого прославленного предприятия. Зальцману было всего 33 года. Такой карьерный рост не может не впечатлять! И это было только начало. Уже на следующий год за значительные успехи завод и его директор были награждены орденами Ленина. Кировский завод стал передовой школой отечественного машиностроения. Именно там родились первые советские тракторы и был освоен выпуск первых тяжелых танков. Причем Зальцман не просто руководил огромным заводом. Свою новую продукцию он опробовал лично, принимая участие в боевых испытаниях машин. И снова награжден орденом. На этот раз Боевого Красного Знамени.

В начале войны, как член комитета обороны Ленинграда, Зальцман руководил также строительством оборонительных сооружений, дотов, дзотов, противотанковых рвов вокруг города и обеспечивал его военной техникой. В 1941-м за исключительные заслуги в создании новых танков и трудовой героизм в блокадном Ленинграде Исаак Моисеевич получает звание Героя Социалистического Труда.

В конце 1941-го завод эвакуируют на Урал. Перед Зальцманом встала по-настоящему титаническая задача: в кратчайшие сроки запустить абсолютно новое для челябинцев производство танков и к тому же максимально увеличить их выпуск. Слияние трех заводов в непростое военное время не могло пройти легко и безболезненно. Были ущемлены интересы разных лиц, столкнулись разные методы и подходы в работе, традиции и привычки, желания и возможности. Мямлить и искать подходы к каждому не было ни времени, ни сил, ни возможности. Обиженных было немало,но всю войну в Зальцмане нуждались, он был на коне, ставил перед собой невероятные задачи, разрешал невыполнимые проблемы.

Война закончилась, и все изменилось. Начались репрессии, под которые попал и «король танков». Сколько грязи на него вылилось! Припомнилось все: начальственный тон, волевые решения, бытовая неустроенность работников, расточительное расходование государственных средств, зажим критики. Когда сегодня читаешь «Информационные сводки критических замечаний и предложений участников собраний партийного архива ЧТЗ по вопросу об антипартийном поведении Зальцмана», кажется, что большинство таких обвинений надуманы и абсурдны. Например, председателя цехкома, скажем, возмущал такой факт: «Разве можно было принимать в партию П., когда его жена находилась на оккупированной территории и жила с бургомистром города Запорожье? Поэтому не случайно у П. в УКСе работают немцы. Не следовало бы проявлять излишнюю доверчивость к людям, находившимся в оккупации у немцев, несмотря на их хорошую работу на производстве». Из выступления Каплана, начальника планово-экономического отдела: «Зальцман не интересовался экономикой производства, и планово-экономический отдел загружался им чисто производственными вопросами. Методы его руководства оставались недопустимыми. Отсутствие ритмичности, работы рывками, штурмовщина, не считаясь с затратами при нарушении сметной и финансовой дисциплины. Я совершил глубокую ошибку, как коммунист, не выступая до последнего времени с серьезной критикой руководства Зальцмана. Негодный стиль руководства — брань и запугивание, глумление над достоинством советского гражданина, были характерны для Зальцмана. В 1948 году на одном из совещаний он позволил себе крайне возмутительные выпады против меня. На мой протест распоясался окончательно. В беседе с начальником планового отдела он назвал меня торгашом и спекулянтом. Вмешательство парторга Мамонтова не дало Зальцману расправиться со мной, но в то же время партком осудил мое поведение как неправильное».

Кто здесь прав, кто виноват, разобраться трудно. Действительно, работа рывками, на пределе сил и возможностей, так называемая штурмовщина была характерна для Исаака Моисеевича. По-другому нельзя было достичь тех результатов, которые он достиг в военные годы. Но во время войны все понимали и принимали такой стиль руководства. Да, он был резок в высказываниях. Но, возможно, директор знал про начальника отдела больше, чем знаем сегодня мы, и имел некоторое право на подобную резкость, тем более что в своей точке зрения он смог убедить партком.

Любой большой коллектив — это сложное хитросплетение интересов. И когда есть разрешение на травлю первого лица, наружу выплывает все самое грязное и мутное. Так стало и с Зальцманом, человеком, конечно, не святым, со множеством недостатков, как и у многих из нас. Все хорошее, что это человек сделал для завода, мгновенно забылось. Впрочем, ему повезло. За столь существенные просчеты и пороки его не расстреляли, а всего лишь лишили должности с формулировкой «не справился с работой» за «недостойное поведение, выражающееся в оскорбительном, унижающем достоинство советских людей», и исключили из партии. Уволили, но не лишили наград. По приказу Сталина «короля танков» направили мастером на небольшой завод в Орле, изготовлявший запчасти для танков. На завод он ходил в генеральской шинели, со звездой Героя на груди. Можно себе представить состояние директора завода, у которого в подчинении работал такой мастер. В этой же шинели, отпоров погоны, его дочь Татьяна ходила на занятия в институт. Бедность была такая, что больше девушке надеть было нечего.

У детей Зальцмана, Татьяны Штанько и Леонида Зальцмана, сохранились об отце, несомненно, абсолютно иные воспоминания. Татьяна вспоминает, что свой брак родители зарегистрировали только через 25 лет совместной жизни. И получилось это так, не потому что они сомневались в своих чувствах, а потому что супруга Исаака Моисеевича, Ханна Иосифовна, была женщиной принципиальной. Ей был чужд пошлый мещанский быт: она презирала кольца и шелковые платья. Пожалуй, только такая женщина смогла бы оставаться рядом с Зальцманом и поддерживать его в самые сложные годы. «К маме постоянно приходили жены других руководителей завода за советом, — рассказывает Татьяна Исаакиевна, — нелегко всем было, когда мужья целыми сутками пропадали на заводе. Мама для всех находила правильное слово».

Несмотря ни на что, «король танков» очень любил свою семью. «Приедет вечером уставший, всех нас в «Победу» затолкает и повезет купаться. Столько радости», — улыбается дочь наркома.

Отец старался приучить своих детей к труду. «Благодаря отцу сегодня я все могу сделать своими руками, еще в старших классах он прикрепил меня к заводу, — говорит Леонид, — и сам он очень любил работать. С любовью занимался растениями на даче. Вообще любой труд любил. Говорил: «Я все люблю. И если мне нужно камни носить, я с любовью буду камни носить».

Вообще слово «любовь» по отношению к отцу у детей Зальцмана встречается очень часто.

— Он любил людей, но не словами, а делами. Всегда стремился обеспечить человеку нормальную жизнь. Очень любил творческих людей, все делал, просто землю рыл, чтобы дать таланту пробиться. Именно поэтому обожал конструктора Духова. У отца было настоящее чутье на новое, и он всегда был готов поддерживать свежие идеи. Умел он с людьми все решать по-доброму, — вспоминают дети Исаака Моисеевича, — а еще он очень любил петь, имел идеальный слух и вполне мог бы стать концертмейстером.

Вот такого совсем иного Зальц­мана помнят его дети. В Челябинске «первый танкоградец» познал взлеты и падения. Как никого другого на ЧТЗ Зальцмана боялись, любили, хвалили, а в создавшейся в 1948 году ситуации единодушно осудили и низвергли. Уж таков наш русский народ. Долгие годы, а умер Исаак Моисеевич в 1988 году, его не приглашали ни на какие торжества, связанные с заводом, хотя он очень хотел приехать. Ждал, надеялся, что о нем вспомнят. Его соратников чествовали, в их честь называли улицы, открывали доски, но о Зальцмане не вспоминали. «Первый танкоградец» горько переживал это умышленное забвение. О нем вспомнили только в 1995 году, открыв на заводоуправлении ЧТЗ мемориальную доску. Королей всегда низвергают. И только скромные памятники остаются им наградой да людская молва хранит память о них.