Вольготно ли льготнику, или КУДА УШЛИ МОИ ДЕНЬГИ?
2 Октября 2008
25 сентября с 14:30 я тупо набирала телефонный номер 265-52-02… 265-52-02… 265-52-02… В 15:00 ровно наглухо до этого занятый номер вдруг откликнулся, я смогла задать вопрос, с которым мне было предложено обратиться именно по этому телефону: «Куда ушли мои деньги?»
Это не детектив. Хотя элементы жанра в этой истории есть.
Ирина Моргулес
25 сентября с 14:30 я тупо набирала телефонный номер 265-52-02… 265-52-02… 265-52-02… В 15:00 ровно наглухо до этого занятый номер вдруг откликнулся, я смогла задать вопрос, с которым мне было предложено обратиться именно по этому телефону: «Куда ушли мои деньги?»
Это не детектив. Хотя элементы жанра в этой истории есть.
Желая получить на четвертый квартал социальную карту, которая давала бы мне право льготного проезда, 14 августа я пришла в центр социальной защиты населения Центрального района, где у меня приняли заявление и выдали расписку-уведомление: «Заявление от Моргулес Ирина Израилевна принято «14» августа 2008 г. Фамилия имя, должность лица, принявшего документы (не названы), подпись (неразборчиво). Зарегистрировано в управлении социальной защиты населения «14» августа 2008 г. № 460791. Информируем Вас, что получить готовую «Социальную карту» Вы сможете в период с 28.09.2008 по 3.10.2008 (даты зачеркнуты) в Управлении социальной защиты населения Администрации Центрального района г. Челябинска по адресу ул. Советская, 36» (копирую текст) Далее от руки указаны дни, когда я должна прийти за картой: с 27.09.2008 по 28.09.2008.
Поскольку указанные даты по календарю дни выходные, решила заранее уточнить, есть ли смысл тащиться на угол Советской и Коммуны в субботу или воскресенье.
Набираю 263-65-93. Объясняю, зачем звоню. И слышу: «У нас еще не все июньские получили карты». Но по моему настоянию все же соединяют с сотрудником, который сможет ответить, в каком состоянии работа с моим заявлением.
Сотрудник же (это была Маритэ Яшко) следов моего заявления вообще не обнаружила и даже усомнилась, подавала ли я его. Но у меня расписка-уведомление.
— Позвоните 265-52-02 и спросите, куда ушли ваши деньги,— предложила Маритэ Августовна.
Я вообще-то считала, что забеспокоиться должен центр соцзащиты, ведь именно там приняли мое заявление.
— Хорошо,— сдалась Маритэ Августовна,— позвоните мне через час.
— Что так долго?
— Надо идти в другую комнату, перерывать бумаги…
Пока сотрудник центра ищет мое заявление, не сидеть же сложа руки. И я набрала тот самый номер, который уже упоминался. Правда, куда звоню, не знала, ведь я как-то не спросила, а кто там будет на другом конце провода. Но не отрывать же сотрудника Яшко от поиска моего заявления. Тем более она уже, наверное, в другой комнате.
Полчаса номер был занят. А когда отозвался, ответили что-то неразборчивое и положили трубку. Я набрала снова. Трубку никто не брал. Так в течение пятнадцати минут. Номер был свободен, но откликаться там не захотели.
Тогда я набрала справочное Челябинвестбанка. Мне назвали номер отдела пластиковых карт: 263-16-72.
— А к кому там обратиться?
— Все равно. Там целый отдел.
Но 263-16-72 молчал, как партизан на допросе.
Снова набираю справочное. Объясняю ситуацию.
— Там живая очередь из таких же пенсионеров, как вы. Ищут, где их фамилия значится. Отделу просто некогда отвечать еще и на телефонные звонки.
Мне повезло. Консультант Мария Истомина оказалась моей читательницей. По внутренней связи переговорила с отделом пластиковых карт и выяснила, что моя фамилия в списках получателей не значится. Заявки на меня из центра не поступало.
Тут как раз закончился тот час, который был нужен Маритэ Августовне, чтобы найти следы моего заявления. Звоню. И слышу, что следов этих в документах центра не обнаружено.
— Вам надо поехать в трамвайное депо — улица Первой пятилетки, 1а, четвертое окно. Там получите бесплатный бумажный проездной.
— А если и там моей фамилии не будет?
— Ее и не надо. Главное, паспорт захватите.
— А какой там телефон?
— Нет там телефона.
— Простите, а чей номер 265-52-02?
— Наш, центра.
— Что ж они трубку не берут?
— Да у них столько народу толпится, голову поднять некогда. Понимаете, банк не успевает с карточками.
Так я и не получила ответа на детективно звучащий вопрос: «Куда ушли мои деньги?» Концов тех шестисот рублей, которые положены мне, федеральному льготнику — ветерану труда, не найдено.
И таких, как я, судя по очередям в банке и центре, столько, что сотрудникам не до телефонных звонков. Номер моего заявления 460791. Масштаб кавардака понятен?
Я подала заявление 14 августа. Полутора месяцев организаторам монетизации транспортных льгот не хватило, чтобы успеть оформить мои права, как и многих других, к началу следующего квартала.
30 сентября в 11.10 редакционная машина подъехала к трамвайному депо. Я попросила поехать со мной фоторепортера. Если народу будет много,— хорошая иллюстрация к материалу. Но бог с ней, с публикацией, пусть уж поменьше людей будет в очереди…
То, что мы увидели, превзошло все ожидания. Человек двести, не меньше стояли на улице, часть счастливцев уже достигла входной двери, за которой окошки. Очередь движется медленно.
Поговорила. Кто с чем: активизировать ранее полученную социальную карту, получить бумажный проездной и т. д. и т. п.
На улице холодно, а очередь накалена. У входа в помещение то и дело возникают скандалы, были мы и свидетелями потасовки. До начала нового квартала оставались сутки.
Я поняла, что проездного мне не видать. Не встану я в эту унижающую человеческое достоинство очередь. Пока работаю, могу себе это позволить.
Но кто мне теперь ответит на вопрос: «Куда ушли мои деньги?» Ведь даже тех шестисот наличкой, что положены на квартал, мне уже не видать.
Как журналист, я должна бы связаться с крупными чиновниками и получить от них ответы, в чем причина создавшейся ситуации. Не хочу. Во-первых, я хорошо представляю, что скажут об объективных причинах и человеческом факторе. Во-вторых, мне, человеку, заявление которого сгинуло в бюрократической неразберихе, и другим, которые помотались от центров соцзащиты к банку, а потом к трамвайному депо, это неинтересно. Нас в очередной раз кинули.
А еще я боюсь, что взорвусь, если опять услышу, что все это делается исключительно для пользы пенсионеров. Право выбора — это отлично. Кто уже не может ездить или ему хватит шестисот рублей на квартал, выбирает деньги. Те, у кого есть необходимость или желание пользоваться общественным транспортом чаще, чем восемь-десять поездок туда-обратно в месяц, получат проездной документ. Но разве обязательно сопровождать процесс упорядочения денежных потоков мучениями для пенсионеров?
Или вы не знаете, что большинству пенсионеров трудно ходить, трудно стоять, противопоказано нервничать и тому подобное? Так зачем устраивать им кроссы по пересеченной городской местности от центра соцзащиты к банку, а потом — к трамвайному депо с минимум трехразовыми стояниями в очередях к кабинетам и окнам? А в конце декабря будет предпраздничный хоровод по морозу и скользким тротуарам? Спасибо.
Ведь можно было бы сделать так, чтобы вместе с пенсией в начале квартала приносили пенсионеру бланк заявки, а во второй или третий — пластиковую карту или про-ездной билет. Система-то доставки пенсий на дом давно налажена.
Это хлопотно? Ну и пусть похлопочут службы, которые государством уполномочены этим заниматься, а не перекладывают свое неумение или нежелание организовать дело на плечи людей, о которых обязаны заботиться.
Большинство тех, кто занимается транспортными льготами, по возрасту приходятся своим подопечным на уровне детей, а то и внуков.
Что ж, дорогие потомки, вам с нами хлопотно: мы непонятливы, упрямы, истеричны, порой скандальны и, что вас особенно раздражает,— неблагодарны, не ценим вашу заботу.
Что ж, наше поколение, судя по всему, не сумело воспитать в вас сострадание к старости и болезням. Простите нас.
И — пощадите.
25 сентября с 14:30 я тупо набирала телефонный номер 265-52-02… 265-52-02… 265-52-02… В 15:00 ровно наглухо до этого занятый номер вдруг откликнулся, я смогла задать вопрос, с которым мне было предложено обратиться именно по этому телефону: «Куда ушли мои деньги?»
Это не детектив. Хотя элементы жанра в этой истории есть.
Желая получить на четвертый квартал социальную карту, которая давала бы мне право льготного проезда, 14 августа я пришла в центр социальной защиты населения Центрального района, где у меня приняли заявление и выдали расписку-уведомление: «Заявление от Моргулес Ирина Израилевна принято «14» августа 2008 г. Фамилия имя, должность лица, принявшего документы (не названы), подпись (неразборчиво). Зарегистрировано в управлении социальной защиты населения «14» августа 2008 г. № 460791. Информируем Вас, что получить готовую «Социальную карту» Вы сможете в период с 28.09.2008 по 3.10.2008 (даты зачеркнуты) в Управлении социальной защиты населения Администрации Центрального района г. Челябинска по адресу ул. Советская, 36» (копирую текст) Далее от руки указаны дни, когда я должна прийти за картой: с 27.09.2008 по 28.09.2008.
Поскольку указанные даты по календарю дни выходные, решила заранее уточнить, есть ли смысл тащиться на угол Советской и Коммуны в субботу или воскресенье.
Набираю 263-65-93. Объясняю, зачем звоню. И слышу: «У нас еще не все июньские получили карты». Но по моему настоянию все же соединяют с сотрудником, который сможет ответить, в каком состоянии работа с моим заявлением.
Сотрудник же (это была Маритэ Яшко) следов моего заявления вообще не обнаружила и даже усомнилась, подавала ли я его. Но у меня расписка-уведомление.
— Позвоните 265-52-02 и спросите, куда ушли ваши деньги,— предложила Маритэ Августовна.
Я вообще-то считала, что забеспокоиться должен центр соцзащиты, ведь именно там приняли мое заявление.
— Хорошо,— сдалась Маритэ Августовна,— позвоните мне через час.
— Что так долго?
— Надо идти в другую комнату, перерывать бумаги…
Пока сотрудник центра ищет мое заявление, не сидеть же сложа руки. И я набрала тот самый номер, который уже упоминался. Правда, куда звоню, не знала, ведь я как-то не спросила, а кто там будет на другом конце провода. Но не отрывать же сотрудника Яшко от поиска моего заявления. Тем более она уже, наверное, в другой комнате.
Полчаса номер был занят. А когда отозвался, ответили что-то неразборчивое и положили трубку. Я набрала снова. Трубку никто не брал. Так в течение пятнадцати минут. Номер был свободен, но откликаться там не захотели.
Тогда я набрала справочное Челябинвестбанка. Мне назвали номер отдела пластиковых карт: 263-16-72.
— А к кому там обратиться?
— Все равно. Там целый отдел.
Но 263-16-72 молчал, как партизан на допросе.
Снова набираю справочное. Объясняю ситуацию.
— Там живая очередь из таких же пенсионеров, как вы. Ищут, где их фамилия значится. Отделу просто некогда отвечать еще и на телефонные звонки.
Мне повезло. Консультант Мария Истомина оказалась моей читательницей. По внутренней связи переговорила с отделом пластиковых карт и выяснила, что моя фамилия в списках получателей не значится. Заявки на меня из центра не поступало.
Тут как раз закончился тот час, который был нужен Маритэ Августовне, чтобы найти следы моего заявления. Звоню. И слышу, что следов этих в документах центра не обнаружено.
— Вам надо поехать в трамвайное депо — улица Первой пятилетки, 1а, четвертое окно. Там получите бесплатный бумажный проездной.
— А если и там моей фамилии не будет?
— Ее и не надо. Главное, паспорт захватите.
— А какой там телефон?
— Нет там телефона.
— Простите, а чей номер 265-52-02?
— Наш, центра.
— Что ж они трубку не берут?
— Да у них столько народу толпится, голову поднять некогда. Понимаете, банк не успевает с карточками.
Так я и не получила ответа на детективно звучащий вопрос: «Куда ушли мои деньги?» Концов тех шестисот рублей, которые положены мне, федеральному льготнику — ветерану труда, не найдено.
И таких, как я, судя по очередям в банке и центре, столько, что сотрудникам не до телефонных звонков. Номер моего заявления 460791. Масштаб кавардака понятен?
Я подала заявление 14 августа. Полутора месяцев организаторам монетизации транспортных льгот не хватило, чтобы успеть оформить мои права, как и многих других, к началу следующего квартала.
30 сентября в 11.10 редакционная машина подъехала к трамвайному депо. Я попросила поехать со мной фоторепортера. Если народу будет много,— хорошая иллюстрация к материалу. Но бог с ней, с публикацией, пусть уж поменьше людей будет в очереди…
То, что мы увидели, превзошло все ожидания. Человек двести, не меньше стояли на улице, часть счастливцев уже достигла входной двери, за которой окошки. Очередь движется медленно.
Поговорила. Кто с чем: активизировать ранее полученную социальную карту, получить бумажный проездной и т. д. и т. п.
На улице холодно, а очередь накалена. У входа в помещение то и дело возникают скандалы, были мы и свидетелями потасовки. До начала нового квартала оставались сутки.
Я поняла, что проездного мне не видать. Не встану я в эту унижающую человеческое достоинство очередь. Пока работаю, могу себе это позволить.
Но кто мне теперь ответит на вопрос: «Куда ушли мои деньги?» Ведь даже тех шестисот наличкой, что положены на квартал, мне уже не видать.
Как журналист, я должна бы связаться с крупными чиновниками и получить от них ответы, в чем причина создавшейся ситуации. Не хочу. Во-первых, я хорошо представляю, что скажут об объективных причинах и человеческом факторе. Во-вторых, мне, человеку, заявление которого сгинуло в бюрократической неразберихе, и другим, которые помотались от центров соцзащиты к банку, а потом к трамвайному депо, это неинтересно. Нас в очередной раз кинули.
А еще я боюсь, что взорвусь, если опять услышу, что все это делается исключительно для пользы пенсионеров. Право выбора — это отлично. Кто уже не может ездить или ему хватит шестисот рублей на квартал, выбирает деньги. Те, у кого есть необходимость или желание пользоваться общественным транспортом чаще, чем восемь-десять поездок туда-обратно в месяц, получат проездной документ. Но разве обязательно сопровождать процесс упорядочения денежных потоков мучениями для пенсионеров?
Или вы не знаете, что большинству пенсионеров трудно ходить, трудно стоять, противопоказано нервничать и тому подобное? Так зачем устраивать им кроссы по пересеченной городской местности от центра соцзащиты к банку, а потом — к трамвайному депо с минимум трехразовыми стояниями в очередях к кабинетам и окнам? А в конце декабря будет предпраздничный хоровод по морозу и скользким тротуарам? Спасибо.
Ведь можно было бы сделать так, чтобы вместе с пенсией в начале квартала приносили пенсионеру бланк заявки, а во второй или третий — пластиковую карту или про-ездной билет. Система-то доставки пенсий на дом давно налажена.
Это хлопотно? Ну и пусть похлопочут службы, которые государством уполномочены этим заниматься, а не перекладывают свое неумение или нежелание организовать дело на плечи людей, о которых обязаны заботиться.
Большинство тех, кто занимается транспортными льготами, по возрасту приходятся своим подопечным на уровне детей, а то и внуков.
Что ж, дорогие потомки, вам с нами хлопотно: мы непонятливы, упрямы, истеричны, порой скандальны и, что вас особенно раздражает,— неблагодарны, не ценим вашу заботу.
Что ж, наше поколение, судя по всему, не сумело воспитать в вас сострадание к старости и болезням. Простите нас.
И — пощадите.
Поделиться
