Художник-керамист Александр Волков: "Заставь звенеть даже глину"
30 Января 2009
Чтобы глина, взятая из обычной ямы, превратилась в материал для скульптора, надо много усилий приложить. Во-первых, не любая глина может пойти в дело. Все они разные: одна слишком жирная, в другой чересчур много постности. Тут чутье нужно иметь, пальцами ощущать, какая глина только лишь на горшок — глечик для кухни годится, а из какой можно лепить что-то более изящное и душу радующее.
Чтобы глина, взятая из обычной ямы, превратилась в материал для
скульптора, надо много усилий приложить. Во-первых, не любая глина
может пойти в дело. Все они разные: одна слишком жирная, в другой
чересчур много постности. Тут чутье нужно иметь, пальцами ощущать,
какая глина только лишь на горшок — глечик для кухни годится, а из
какой можно лепить что-то более изящное и душу радующее...
Побывал в мастерской члена Союза художников России Александра Волкова. Какая же великая работа стоит за тем, чтобы глина, вырытая где-то в яме, вдруг зазвучала серебряным голоском колокольчика!
— Изготовить из глины колокольчик — для меня давно пройденный этап, — сказал в своей мастерской, больше похожей на музей, Александр Анатольевич. — Это несложно для мастера, умеющего чувствовать обыкновенную глину как нежный и пластичный материал.
Волков — один из тех керамистов, кто у основателя челябинской школы художественных керамистов Виктора Федоровича Тайницкого принял эстафету. Среди профессионалов-художников за Тайницким навсегда укрепилось уважительное звание — дед. Конечно, речь не идет об обыкновенных вещах, вроде глиняного горшка для кухни. Произведения Александра Волкова — это совсем не куклы из глины или кухонная утварь.
— Делаю объемные керамические изображения, скульптурные миниатюры — это каждый раз попытка вырваться душой из обыденности бытия, — провозгласил свое кредо художника-керамиста Александр Волков. — Взгляните на них: каждая живет своей собственной жизнью.
Действительно, глиняными куклами творения Волкова никак не назовешь. Тут и гротеск, и юмор, и детали, заставляющие каждого поразмыслить о собственной жизни. Вот как замахнулся, на какие безбрежные просторы сознания и души керамист-художник!
— В чем же секрет вашего мастерства? Скульптуры из глины язык не повернется назвать глиняными безделушками, не являются они и какими-то истуканами, нечто вроде загадочных длинноухих фигур с острова Пасхи…
— А секрета как раз и нет! Пытаюсь вырвать из стремнин быстротекущей и суетной нашей жизни, на мой взгляд, знаковые моменты. Ах, сколько раз всего перелопачено! Но ухватить суть бытия пытаюсь каждой своей работой.
— Как же стать керамистом-художником?
— Сложновато. Считаю, что моей рукой движет что-то свыше, конечно, при определенном уровне ремесла.
— Ремесло, оно и есть ремесло. А как возможно подняться до высот? Ведь глина, основной ваш материал, у каждого под ногами.
— Чтобы стать керамистом-художником, еще недостаточно воспринимать налипшую к подошве ботинка глиняную лепешку как нечто мешающее. Если материал вам сам просится в руки, так его и нужно бережно, безо всякой злости на ошметок, прилипший к подошве, поднять. Взять в руки бережно, ведь сам материал просится. А потом работа скульптора со стекой — палочкой для обозначения объемных нюансов. Затем еще и море технологии.
— Кто такой художник-керамист? Технолог, что ли?!
— В определенном смы-сле это так. Каждую порцию глины — хоть граммы, хоть тонны — приходится перемывать в воде, разминать руками, освобождать материал от ненужных и вредных примесей — десятки раз. Пока не сменишь десять вод, промывая глину, скорее всего, ничего путного не получится. Это сродни древнему искусству алхимиков. Не преувеличиваю, в каждой порции глины — вся таблица Менделеева, со всеми редкоземельными элементами. Конечно, никакого химического анализатора у меня нет — художник-керамист должен ощущать нюансы кончиками пальцев. Особый разговор — покрыть поверхность обожженной глины глазурью. Тонкой игре глазурованной поверхности, ее чутью научить, считаю, невозможно.
Это надо чувствовать: когда, сколько и чего подсыпать. Может быть, меди, может, хрома, а мо-жет, стронция. При всем этом ни один профессиональный керамист весами в этом процессе не поль-зуется. Все идет по наитию, чувству и опыту. Есть у тебя внутренний, что ли, чих — значит, все в порядке, дело пойдет!
— Неужели так получается: сколько есть в мире разных сортов глин — а их великое множество, — столько и технологий?
— Это так. Как меня учил мастер Тайницкий, беру глину для своих работ — из давным-давно полюбившихся мне ям-закопушек. Нередко использую и такой метод анализа глины — попробовать ее на зуб и на вкус.
— Кстати, слышал, какие-то сиенитовые, каолиновые глины могут человека лечить…
— Все это чушь. Уж разных-то глин я размутивал немерено, причем месяцами отмывал глину в воде. Но никакого лечебного эффекта не заметил. Впрочем, у меня своя художественная задача — превратить глину в достойный и податливый для руки художника материал. Только на кончиках своих пальцев, наверное, съел не одну тонну глины, поверьте.
— Как я понял, керамист-художник должен быть, кроме того что он ваятель, еще и алхимиком, теплотехником, электриком, физиком, химиком…
— Это далеко не полный спектр знаний, какими должен обладать художник-керамист. Еще приходится быть изыскателем. Не всякая глина может в дело пойти. Есть, конечно, свои профессиональные секреты. Но чтобы приготовить в домашних условиях тот же обыкновенный горшок, глину требуется вымучивать-вымачивать пару месяцев, каждый раз отсеивая лишнее. У каждой глины свой характер. Это нужно учитывать. Круглянская, малышевская, куртамышская глины — они все разные.
— А можно суметь самому сделать керамический звонкий колокольчик?
— Конечно. Чтобы получить яркий, открытый, чистый звон колокольчика, глину нужно вымучивать в воде пару месяцев. Потом слепи колокольчик и, будь любезен, обожги свое изделие при температуре не меньше тысячи градусов в жаре муфельной печи. Главное, чтобы у вас совпали при этом ремесло, мысль, душа и видение того, что хотелось бы получить.
Побывал в мастерской члена Союза художников России Александра Волкова. Какая же великая работа стоит за тем, чтобы глина, вырытая где-то в яме, вдруг зазвучала серебряным голоском колокольчика!
— Изготовить из глины колокольчик — для меня давно пройденный этап, — сказал в своей мастерской, больше похожей на музей, Александр Анатольевич. — Это несложно для мастера, умеющего чувствовать обыкновенную глину как нежный и пластичный материал.
Волков — один из тех керамистов, кто у основателя челябинской школы художественных керамистов Виктора Федоровича Тайницкого принял эстафету. Среди профессионалов-художников за Тайницким навсегда укрепилось уважительное звание — дед. Конечно, речь не идет об обыкновенных вещах, вроде глиняного горшка для кухни. Произведения Александра Волкова — это совсем не куклы из глины или кухонная утварь.
— Делаю объемные керамические изображения, скульптурные миниатюры — это каждый раз попытка вырваться душой из обыденности бытия, — провозгласил свое кредо художника-керамиста Александр Волков. — Взгляните на них: каждая живет своей собственной жизнью.
Действительно, глиняными куклами творения Волкова никак не назовешь. Тут и гротеск, и юмор, и детали, заставляющие каждого поразмыслить о собственной жизни. Вот как замахнулся, на какие безбрежные просторы сознания и души керамист-художник!
— В чем же секрет вашего мастерства? Скульптуры из глины язык не повернется назвать глиняными безделушками, не являются они и какими-то истуканами, нечто вроде загадочных длинноухих фигур с острова Пасхи…
— А секрета как раз и нет! Пытаюсь вырвать из стремнин быстротекущей и суетной нашей жизни, на мой взгляд, знаковые моменты. Ах, сколько раз всего перелопачено! Но ухватить суть бытия пытаюсь каждой своей работой.
— Как же стать керамистом-художником?
— Сложновато. Считаю, что моей рукой движет что-то свыше, конечно, при определенном уровне ремесла.
— Ремесло, оно и есть ремесло. А как возможно подняться до высот? Ведь глина, основной ваш материал, у каждого под ногами.
— Чтобы стать керамистом-художником, еще недостаточно воспринимать налипшую к подошве ботинка глиняную лепешку как нечто мешающее. Если материал вам сам просится в руки, так его и нужно бережно, безо всякой злости на ошметок, прилипший к подошве, поднять. Взять в руки бережно, ведь сам материал просится. А потом работа скульптора со стекой — палочкой для обозначения объемных нюансов. Затем еще и море технологии.
— Кто такой художник-керамист? Технолог, что ли?!
— В определенном смы-сле это так. Каждую порцию глины — хоть граммы, хоть тонны — приходится перемывать в воде, разминать руками, освобождать материал от ненужных и вредных примесей — десятки раз. Пока не сменишь десять вод, промывая глину, скорее всего, ничего путного не получится. Это сродни древнему искусству алхимиков. Не преувеличиваю, в каждой порции глины — вся таблица Менделеева, со всеми редкоземельными элементами. Конечно, никакого химического анализатора у меня нет — художник-керамист должен ощущать нюансы кончиками пальцев. Особый разговор — покрыть поверхность обожженной глины глазурью. Тонкой игре глазурованной поверхности, ее чутью научить, считаю, невозможно.
Это надо чувствовать: когда, сколько и чего подсыпать. Может быть, меди, может, хрома, а мо-жет, стронция. При всем этом ни один профессиональный керамист весами в этом процессе не поль-зуется. Все идет по наитию, чувству и опыту. Есть у тебя внутренний, что ли, чих — значит, все в порядке, дело пойдет!
— Неужели так получается: сколько есть в мире разных сортов глин — а их великое множество, — столько и технологий?
— Это так. Как меня учил мастер Тайницкий, беру глину для своих работ — из давным-давно полюбившихся мне ям-закопушек. Нередко использую и такой метод анализа глины — попробовать ее на зуб и на вкус.
— Кстати, слышал, какие-то сиенитовые, каолиновые глины могут человека лечить…
— Все это чушь. Уж разных-то глин я размутивал немерено, причем месяцами отмывал глину в воде. Но никакого лечебного эффекта не заметил. Впрочем, у меня своя художественная задача — превратить глину в достойный и податливый для руки художника материал. Только на кончиках своих пальцев, наверное, съел не одну тонну глины, поверьте.
— Как я понял, керамист-художник должен быть, кроме того что он ваятель, еще и алхимиком, теплотехником, электриком, физиком, химиком…
— Это далеко не полный спектр знаний, какими должен обладать художник-керамист. Еще приходится быть изыскателем. Не всякая глина может в дело пойти. Есть, конечно, свои профессиональные секреты. Но чтобы приготовить в домашних условиях тот же обыкновенный горшок, глину требуется вымучивать-вымачивать пару месяцев, каждый раз отсеивая лишнее. У каждой глины свой характер. Это нужно учитывать. Круглянская, малышевская, куртамышская глины — они все разные.
— А можно суметь самому сделать керамический звонкий колокольчик?
— Конечно. Чтобы получить яркий, открытый, чистый звон колокольчика, глину нужно вымучивать в воде пару месяцев. Потом слепи колокольчик и, будь любезен, обожги свое изделие при температуре не меньше тысячи градусов в жаре муфельной печи. Главное, чтобы у вас совпали при этом ремесло, мысль, душа и видение того, что хотелось бы получить.
Поделиться
