Путь калмыков в башкиры. Хозяева степей основывали на Южном Урале свои деревни

Наверное, немногие из читателей знают, что в XVII веке в степях Южного Зауралья если не полными хозяевами, то претендентами на такое положение были калмыки. Да, предки тех калмыков, что сегодня живут в Нижнем Поволжье, в Республике Калмыкия.

Двойной плен

Еще в 1730-х годах калмыки кочевали по реке Яик и были окончательно вытеснены казахами на Волгу лишь к середине XVIII века. Поскольку чувствовали себя калмыки в XVII веке довольно уверенно, то пытались диктовать свои условия соседям, в частности, брать с них ясак.

Периодически они устраивали набеги на земли соседей. Территория Южного Урала не была исключением. Но здешнее население на набеги обычно отвечало взаимностью. Ну а где набеги и бои, там пленные. В 1730-х годах в зауральских землях среди башкир жило некоторое количество калмыков. Жили они в разных деревнях и разных волостях.

Так, Буран Ягораков жил в деревне Бурановой Терсятской волости. Кроме него там жило еще несколько семей, но были они калмыками или нет, я сказать не могу. Видимо, в Кущинской волости, в деревне старшины Козяша Рахмангулова жил мулла калмык Кошай Никаев. А в деревне Ямаровой, рядом с озером Киктан, жил Кашка Ямаров, точнее, жил Ямар Зургатаев с семью сыновьями, одного из которых звали Кашка. К сожалению, мы не знаем, как и когда большинство из этих калмыков попало в эти края, но история семьи Ямара Зургатаева известна и ее мы вкратце изложим.

В 1680-х годах Ямар Зургатаев был взят в плен к башкирам Сальютской волости Кутлумаметом Аккусюковым. Жил он у Кутлумамета в «холопах», то есть невольником. По рассказу его сына, где то в самом начале XVIII века Ямар был отправлен в степь, «на зверовье», то есть на охоту. «И в то время нападением киргиских казаков назад тому тритцать пять лет взят ис степи в полон».

Киргизские казаки, или киргиз-кайсаки — это казахи. Киргиз-кайсаками их официально называли в большей степени потому, что название «казак» с мягким «к» на конце было полностью созвучно слову «казак» в русском языке. Чтобы не путать казаков и казахов, использовалось такое название. Ну а в варианте этого документа получилось совсем странно.

Итак, Ямар из одного плена попал в другой. Но от казахов он бежал к калмыкам (они в ту пору кочевали по Яику, то есть по реке Урал). Пожив какое то время у своего отца, он попросил у хана Аюки, который в то время возглавлял калмыков, разрешения вернуться в Башкирию. Хан его отпустил и Ямар вернулся к своей семье, оставшейся у Кутлумамета Аккусюкова. Спустя некоторое время после возвращения, он выкупил у Кутлумамета себя и всю свою семью, они основали свою деревню и стали жить самостоятельно.

Причем в ясак они положены не были — то есть не платили основного налога, в отличие от башкир Сальютской волости. Вместо этого они ежегодно давали по 10–40 копеек с человека, этим их участие в платежах башкир Сальютской волости ограничивалось.

Жить с верными месчеряками

Скорее всего, в ту пору отец Ямар Зургатаев был уже пожилым человеком и функции «главы клана» перешли к старшему сыну — Кашке Ямарову. В марте 1737 года сотник Слжеутской волости Себыкай Кидряков обратился в Главное правление Казанских и Сибирских заводов с прошением. Суть прошения была в том, что Кашка Ямаров с родственниками, выкупившись из холопства, живут на землях башкир Салжаутской волости, «и владеет нашею землею напрасно без оброку, и которые потребуются с нас Государевы подати или другия какия службы, то оной калмак подмогу нам в том никакого не дает».

По словам Кидрякова, «в нынешнем 1737-м году в прошедшем Генваре месяце, мы нижайшие у оного калмака Кашки Ямарова в том подмоге и за другие убытки и протори просили, то он калмак Кашка Ямаров дал нам вексель в сороки рублях». Но платить по векселю Кашка Ямаров отказался и от самого векселя «отпирался». Соответственно, Себыкай Кидряков просил «означенное число денег с него доправить и отдать мне, а ежели оной калмак Ямаров показанное число по векселю денег нам не отдаст, то повелено б было ево Ямарова из нашей волости выслать вон». После рассмотрения челобитной в Правлении наложили резолюцию: «Оным челобитчику и ответчику велеть сюда явится марта к десятому числу».

Но буквально в тот же день, что и челобитная Кидрясова, в Правление заводов поступило «всепокорнейшее доношение» от Кашки Ямарова на имя В. Н. Татищева. В доношении он кратко пересказывал историю своей семьи, которое завершал фразой: «до сего мой отец, которой уже ныне стар и мать мой Кутлубика, и братья: Калмак, Кузяка, Муртаза, Симкай, Дурнай, Баншукар Калмаковы живем в Салжеуцкой волости, в которой нам ныне жить башкирцы не велят и высылают вон». И в заключение обращался к В. Н. Татищеву с просьбой: «И Вашего Превосходителства всепокорно прошу, да повелит Ваше Превосходителство меня нижеименованного с помянутым отцем моим и братьями допустить жить с верными месчеряками в ведомство старшины Услюма (Муслюма — Г. С.) Аширова и приписать нас всех в служивыя месчеряки в котором служить будем Ея Императорскому Величеству верно».

Писал под давлением

Того же 2 марта допросили старшину Салжаутской волости Шумыша Маметева и он подтвердил рассказ об истории семьи Кашки Ямарова, но дополнил его некоторыми деталями. Оказалось, что уже в ходе башкирского восстания 1735–1737 гг. и Кашка Ямаров и его братья участвовали в набеге на русские слободы: «когда башкирцы на Санаре для промысла в Казачью орду и в руские жилисча в нынешнее башкирское замешание воровать ходили, тогда и они все молодые (калмыки — Г. С.), кроме старика, при них были и взятую добычу от Казачьей орды и от русских с протчими делили по себе, в том числе достался из них Козяку руской полоненик, взятой из слободы Погорельской».

То есть, братья Ямаровы не просто участвовали в набеге и участвовали в дележе добычи, но и одному из них достался русский пленник. Естественно, у В. Н. Татищева «сотоварищи» возникли вопросы к Кашке Ямарову.

Кашку Ямарова быстро нашли и допросили. По поводу векселя он рассказал следующую историю: «в нынешнем 1737-м году в Генваре месяце, а которого числа не упомню, приезжали ко мне той же волости старшина Шумыш з братом Темиром, Бускун с сыном Салеем человек с пятдесят и приехавши ко мне оные башкирцы и просили денег восемдесят рублев, а как тех денег не дашь, то они с той своей земли меня сошлют… И оной старшина приказал башкирцу той же волости Тенипасу, а чей сын не знаю, наложить мне на ногу колотку, и увезли они меня Терсяцкой волости в деревню Буранову и в той деревне посадили в клеть, где сидел сутки. И у оного старшины просился я на поруки, токмо он меня не отдал, тако ж просился к старшине Кюнчяку, и они меня к нему не повезли, а просили с меня денги, и ис той деревни повели меня пешком в деревню Шумышеву, и довели до деревни Муриной, и у башкирца Муры башкирцы Бускун, Темер и Сюбык, а чьи дети не знаю, просили у меня денег сорок рублев, и в деревне Куинбаевой оным башкирцом в тех денгах, убоясь, дал я писмо». Вексель на 40 рублей, по объяснению Кашки Ямарова, его вынудили подписать под давлением.

Продолжение следует