Герои царицы полей. Две трети южноуральцев, участвовавших в войне, находились в стрелковых войсках

Во Львове неспокойно

Имя Евгения Федоровича Куракина хорошо известно в Челябинске: в течение 15 лет он избирался председателем облисполкома. А с 1991 года возглавлял Челябинский городской совет ветеранов войны.

Для Евгения Куракина война начиналась добровольцем в 1943 году. Мечтал быть десантником. И даже прыгал несколько раз с парашюта. Но стал курсантом пехотного училища. Затем попал в офицерский полк командирского резерва, дислоцировавшегося во Львове. Евгению Куракину досталась должность пулеметчика.

В те дни во Львове, только что освобожденном Красной армией, было неспокойно. Находясь вдали от линии фронта, полк нес потери. «Нам все чаще приходилось хоронить своих товарищей, погибших от пуль бандитов, — вспоминал Евгений Куракин. — Ненависть к бандитам буквально кипела в каждом из нас. И вот однажды мы погрузились в кузов «студебеккеров». Далеко за городом разгрузились на опушке леса. Метрах в двухстах просматривались силуэты какого‑то селения. Поступила команда окопаться и приготовиться к бою, возможная цель — село. Я, не торопясь, по всем правилам, как учили нас в училище, установил пулемет и аккуратно настроил прицел.

Приготовились к бою и все мои товарищи. Ждали долго. И уже подумывали, не пора ли возвращаться обратно. И вдруг: «Ба-бах!» — раздались хлопки разрывающихся гранат. На окраине села загорелись две хаты. Пожары осветили прилегающую к домам поляну. И мы увидели, как на нее вышел большой отряд вооруженных бандитов.

Наш командир скомандовал: «Огонь!» Взяв на мушку впереди идущего главаря, я нажал на гашетку. Пулемет заработал. Открыли огонь и остальные наши бойцы. Бандиты заметались по поляне, но поляна‑то ровная, деваться им было некуда. А у нас приказ: «Патронов не жалеть!» За десяток минут все было кончено. Большая желтая луна наконец‑то выбралась из-за облаков и осветила своим призрачным светом догорающие хаты селения и поляну, усеянную трупами бандитов. Так мы ответили бандеровцам за смерть своих друзей и товарищей».

В землянке с автором… «Землянки»

Удивительна судьба челябинца Александра Семеновича Шлыкова! Она вместила в себя столько событий, произошедших и во время войны, и после, что их хватило бы на десяток жизней!

Наш земляк прошел в буквальном смысле всю Великую Отечественную — с первого ее дня и до последнего, за что получил пять орденов и 32 медали.

Накануне 22 июня 1941 года они не сомкнули глаз. В два часа ночи они услышали страшный гул самолетов, летевших в наш тыл. Они сразу поняли: летят не наши. В четыре утра их подняли по тревоге, и они заняли боевые позиции на берегу реки Неман. Хотя и тогда их предупредили: возможны провокации.

Предполагаемого противника разрешалось допустить до середины реки и сделать предупредительные выстрелы. Но если и тогда он будет продолжать двигаться, открыть огонь на поражение. Вскоре так и случилось. За всю войну больше погибших немцев в одном месте, чем в то первое утро войны, он ни разу не видел: десятками они тонули в Немане.

Затем ему довелось быть под самой Прохоровкой, где происходило самое масштабное танковое сражение Второй мировой войны. Лично стрелял прямой наводкой по танкам из пушек. Те, кто выходил из того горнила, как и он, не верили в то, что остались живы. Не верил он и в то, что можно было выжить в блокадном Ленинграде, куда он дважды по знаменитой «дороге жизни» возил продукты, а обратно под обстрелом немецких самолетов вывозил на Большую землю семьи блокадников.

Однажды их часть перебросили в местечко возле деревни Крюково — той самой, про которую поэт Сергей Островой и композитор Марк Фрадкин песню сложили («У деревни Крюково погибает взвод»). Они шли мимо огромного количества трупов недавно погибших солдат — наших и немецких…

В землянке под Москвой зимой 41‑го, греясь у печурки, всю ночь будущий врач беседовал с писателем Алексеем Сурковым, который через несколько дней напишет свои знаменитые строки: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага», которые превратятся в «Землянку»…

После войны коллеги Александра Семеновича знали его как полковника медицинской службы, отличника здравоохранения СССР, главного хирурга Челябинской области, занимавшего этот пост четверть века. Был дружен с легендарным хирургом-ортопедом Гавриилом Илизаровым, виделся с Дмитрием Шостаковичем и Валерием Брумелем…

Однако самое поразительное в биографии 95-летнего солдата и врача — его участие в двух важнейших исторических событиях — военном параде на Красной площади в Москве 7 ноября 1941 года и Параде Победы 24 июня 1945 года.

…И Жуков на коне

Недавний хорист Челябинской оперы Иван Николаевич Петров — второй участник двух исторических парадов 1941 и 1945 годов. Двое их таких осталось…

По сей день Иван Николаевич помнит, как 7 ноября 1941 года шел со своей винтовкой в третьем взводе, в последнем отделении. Смотрел во все глаза на трибуну мавзолея, где стояли Сталин, Молотов, другие руководители страны. Маршировал, а у самого сердце стучало: «Да неужели по этой вот самой брусчатке немцы будут ходить?!» Но им овладевала какая‑то странная, почти детская уверенность: «Да не может этого быть! Раз Сталин в Москве — значит, немец не пройдет!»

После парада их тут же отправили на передовую. Здесь уже шли страшные бои. Заняли оборону. Рядом с ними женщины вручную копали противотанковые рвы.
 
Пятого декабря 1941 года морозы стояли ошеломляющие — далеко за 30 градусов! С утра начался сплошной гул, казалось, вся земля гудит! Наша пехота приуныла: не иначе как немцы собрались их с неба бомбить. Присмотрелись: нет, со стороны Москвы летят пикирующие бомбардировщики, «двухвостки» (Пе‑2). Стеной летят! И ровно два дня и две ночи беспрерывно шла эта армада. А пехота радостно кричала им из окопов: «Соколы наши дорогие!»
 
Сразу после Парада Победы 24 июня 1945 года весь 10‑й мотострелковый полк, в котором служил Петров, посадили в эшелон и уже через три дня они оказались подо Львовом, в самом пекле борьбы с УПА, с бандеровцами. По разведданным, они в числе других как раз и хотели сорвать Парад Победы. В самом Львове у них был штаб.

Практически весь июль наши бойцы чистили эту зону, где в те дни не на шутку разбушевались бандеровцы. Захватили штаб самого Бандеры, который находился рядом со Львовским оперным театром. Лишь в начале сентября они вернулись обратно. В составе их полка за время операции погибло более полусотни бойцов.

Затем он попал в Первую Московскую дивизию имени Дзержинского. Там пригодилась и его первая профессия фотографа: снимал всех отличников боевой и политической подготовки. Но как только начиналась строевая подготовка, его тут же ставили в запевалы.

Бывало, шли на занятия или на стрельбища, пели «Вставай, страна огромная…» Народ выходил, плакал…

На парад 24 июня 1945 года отправили весь их 10‑й мотострелковый полк Первой дивизии Дзержинского. Иван Петров видел в нескольких шагах от себя на конях Жукова и Рокоссовского.

Стоял он и вспоминал парад 1941 года. А когда стали бросать знамена к подножию мавзолея, тут уж у него горло перехватило! От великой радости дышать не мог… И душу гордость переполняла: одолели!