К 70-летию Победы. Фронтовые письма, словно ангелы небесные, спасали жизни

 Помните, как в фильме «Приходи на меня посмотреть» героиня Екатерины Васильевой, бережно держа в руках фронтовые письма мужа, философски замечает:

«Если бы в окопе были телефоны, чтобы мне от него осталось?»

Вот письма и остались. В Челябинском областном госархиве сегодня можно увидеть тысячи таких фронтовых писем. Своя энциклопедия военной жизни! Иногда они — сплошная загадка. Идет диалог, составленный из слов, понятных лишь одним авторам. Но вырванные из контекста фрагменты не способны передать иной раз высокого градуса трагедии времени… Но любое письмо — это всегда интимный, глубоко личный документ. Поэтому из этических соображений мы не называем настоящие имена авторов и адресатов этих писем.

Поэтика фронтового неба

«6.01.1944.

Вчера ночью мы имели возможность наблюдать бомбежку. Бомбили в 5.30 примерно в 20 километрах к западу. Было очень красиво. Все небо пересечено лучами прожекторов. И бегущие по нему светлячки черных разрывов очень красиво смотрятся со стороны. Если бы эта бомбежка не несла смерть и разрушения, то с удовольствием бы понаблюдал картину этого сияния. Ну, пока и все! Крепко вас целую!»

Это был отрывок из последнего его письма с фронта в Челябинск. Следом пришла похоронка. По датам родные соотнесли: любовался он фронтовым небом ровно за три ночи до гибели…

— Письма разные, — рассказывает заведующая сектором выставочно-экспозиционной работы областного госархива Галина Кибиткина. — Мы сортируем их по особым разделам.

Вот письма с фронта в Челябинский обком в военный отдел о том, что семья живет в Челябинске и замерзает без дров. Автор просит помочь семье фронтовика.

Есть почти что жалобы-письма, в которых встречаются такие строки: «Помогите, ребятишки раздетые! Нет ни одежки, ни обуви!»

Есть письма к родственникам. Это самые ходовые. Вот самое характерное:

«Здравствуйте, моя дорогая супружница! Всей деревне поклон!» И далее идет перечисление чуть ли не всех односельчан на две (!) страницы. И лишь в конце небольшая приписка: «У меня все хорошо!»

Есть раздел писем юношей к девушкам и наоборот. Нередко писали письма неизвестному бойцу. И тогда завязывалась переписка. И каждый раз, идя в бой, солдат знал, что где-то там, далеко, в каком то тыловом Челябинске у него есть девушка… А девушка та считала за честь поддержать его боевой дух…

Шли письма родным коллективам — заводским, колхозным. В ответ на фронт также приходили письма из самих цехов и колхозов.

 Военные треугольнички

Сложенный треугольничек. Печать: «Проверено цензурой». На лицевой стороне адрес: «Обком. Военный отдел. Зиновьеву» (Сергей Зиновьев — зав. воен. отделом Чел. обкома ВКП(б) в годы войны. — Ред.)

Письмо от матери, «сыновья которой героически сражаются за освобождение своей любимой Родины, не щадя своей жизни защищают ее».

Письмо аккуратно написано детской рукой от имени матери, Евдокии Никандровны:

«Я получила от вас письмо и деньги, как мать добровольца Уральского добровольческого танкового корпуса. Спасибо, дорогие мои! Сейчас напишу сынульке своему — пусть он и дальше сражается за нашу горячо любимую Родину и бьет больше немцев».

Читаем письмо с фронта в тот же военный отдел Челябинского обкома в 1944 году от рядового гвардии Устьянцева:

«Ваше сообщение об оказании моей семье материальной помощи в сумме одна тысяча рублей получил. Разрешите поблагодарить вас фронтовой благодарностью за вашу заботу о нас, фронтовиках, и о наших семьях. И еще нас это вдохновляет на борьбу с немецкими оккупантами. В предстоящих боях я оправдаю вашу заботу и буду бить фашистских гадов как никогда! С благодарностью и с фронтовым большевистским приветом гвардии Устьянцев Б. В. 12 июля 1944 года».

Вот еще одно письмо:

«Очень благодарим за помощь, пособия в количестве 800 рублей, что дало моей маме большую поддержку в воспитании детей. Помощи ожидать ей было неоткуда. Отец мой погиб в борьбе с немецкими захватчиками за освобождение города Витебска. А мать одна и нетрудоспособна, больная. У нее осталось трое детей с пяти до 16 лет. Очень остаюсь вами доволен. Гвардии рядовой Приемыхов Аркадий Михайлович. 1944 год.»

И совсем детской рукой написано коротенькое письмецо. Автор — девочка, была, очевидно, эвакуированная из Украины. А помощь, как известно, оказывали всем, у кого кто-то был на фронте — независимо от того, наш ты, коренной челябинец, или эвакуированный.

«Всесоюзная коммунистическая партия. Челябинскому областному комитету. Здравствуйте, товарищи начальники военного отдела ВКПб Зиновьев и другие! Извещаю вас, что гроши, которые высланы вами, 700 рублей, я получила 11 черня заяки дюже и дюже якую бо я осталося одна як полынца штолю у хати. Усе пошлы защищать Родину. До свидания!. Послала Грышына мама, Настя Голопрыенко».

 «Пусть накрутит им хвоста!»

А вот письмо с фронта семье — удивительное тем, как его вообще пропустила военная цензура, поскольку говорится в нем о трудностях жизни в тылу:

«4 февраля 1942 года.

Здравствуйте, Тоня, Нина, Галя! Шлю вам привет! Я здоров. Сейчас ночью 4 февраля получил от вас письмо. Очень рад, что дома все в порядке. Часто вспоминаю шалунью Галю и школьницу Нину. Ей некому проверять сейчас задачи. А то раньше, чуть что — так сразу к папке: проверь задачу! Тоня! Я вам с фронта выслал уже два раза деньги — 138 рублей и 150 рублей. Как получили? Или нет? Опиши об этом! Дней через семь опять вышлю деньги, ждите! Тоня! Ты пишешь о дровах из нашей конторы. Ты сходи в райвоенкомат к комиссару Сталинского района (сегодня это Центральный район. — Ред.) и объясни положение дел. Он им накрутит хвоста за такое бездушное отношение к семье красноармейца! Уплачены деньги за дрова вот уже скоро полгода! И никак не могут собраться привезти один куб дров. С этим письмом и сходи. Тоня! Мы уже два месяца, как на фронте бьем белофиннов! И я думаю, что недалеко то время, когда паразитов всех истребим на советской земле! Вчера пришли на передовую с отдыха, отдыхали шесть дней. Хорошо поправились, намылись, начистились, опять с новыми силами вышли на передовую. Морозы сейчас здесь. Хорошо наши бойцы переносят стужу. Пишите письма чаще! С приветом, ваш папа. Целую вас всех и еще раз Галю! Аркадий».

 «Даже водка подмерзла…»

«Здравствуйте, Тося и Люба! Спешу сообщить о себе, что жив и здоров… Ваши письма, словно ангелы небесные, спасают нам жизни… Тося, хотя уже поздно, но все равно поздравляю вас с новым 1942 годом, желаю наилучшей жизни, хорошего здоровья. Вчера посмотрел кино «Фронт». Очень хорошая картина. Просто разряжает душу. Тося, хотел спросить разрешения для моего фронтового товарища, что бы он смог переписываться с твоей подругой Любой. Сегодня здесь у нас большой мороз, больше 40 градусов. Даже водка померзла».

На тот же адресат пришло и другое письмо:

«Здравствуйте, Тося! Простите за неаккуратность (письмо, между прочим, написано идеальным, почти каллиграфическим почерком. — Ред.). Поверьте: не было времени ответить на ваше славное письмо, прекрасный стиль которого и глубоким смыслом строк не оставлял моего впечатления долгое время. Оно доставило мне большую радость и в то же время заставило посмотреть с начала до конца свой боевой путь. И мне показалось, что я совершенно мало сделал для того, чтобы ускорить разгром врага. Мне пришлось побывать в горячих боях, ходить в разведку. За боевые дела меня приняли в члены ВКП(б). Но впереди еще много жестоких схваток. И в этих схватках я постараюсь отомстить врагам за сожженные села родной Белоруссии, за тех стонущих под немецким игом советских людей. С коммунистическим приветом, ваш новый друг Михаил. »

«Ты меня спасла»

Удивительную историю рассказала заведующая отделом областного госархива Елена Павловна Турова.

На днях ее отцу исполнилось бы 103 года. В архив она принесла с собой фотографию мамы в молодости. Отец рассказывал, как однажды, во время войны был страшный бой, всех вокруг искрошили. Над полем беспрестанно кружили немецкие самолеты, и бежать было просто некуда. Отец — Павлом его звали — был уверен: тоже не спасется. С той далекой девушкой с красивым именем Мария, он практически и знаком то не был — лишь фотография ее лежала у него в нагрудном кармане. И во время того страшного боя лег он на землю, сложил руки и фотографию ту положил к себе на грудь. И в небо смотрел. Была бы в тот момент у него в руках иконка, ее бы так же, может быть, положил на грудь. Но он положил фотографию Марии. А чудо в том, что только он один из всех однополчан и остался в том бою в живых. После войны они поженились. И до самой смерти Павел говорил Марии: «Ты меня спасла»…

 Просто ты умела ждать…

Фронтовые письма попадают в архив порой самым детективным образом. Одни находят на чердаке старого дома, другие — в сундуках и шкатулках умерших людей.

В день, когда верстался этот номер, одна сердобольная женщина принесла портфель с такими письмами. И та же жестокая житейская история: муж и жена фронтового возраста ушли из жизни. Родственники расхватали все, что посчитали для себя ценным, а этот портфель выбросили на помойку. А в этом портфеле лежала вся фронтовая переписка умерших супругов — периода, когда они были еще женихом и невестой. Стопочка треугольников и открыток, аккуратно перевязанная цветной веревочкой…История двух жизней. История одной любви. И, быть может, именно про такую любовь, про это чудо военной верности и любви, спасшей не одну жизнь, писал Константин Симонов:

Как я выжил, будем знать

Только мы с тобой, —

Просто ты умела ждать,

Как никто другой».

 Спасибо тебе, неравнодушный человек, спасший эти письма…

фото Владлены Шваб

          Читайте также:

            Пусть без погон, но я — солдат!  До последнего дня ему снился вкус гнилого хлеба из опилок

            К 70-летию Победы. Челябинские крестьяне собрали 90 миллионов рублей для 150 танков

 Эхо блокадной зимы. Она зубами вгрызалась в мерзлую землю в надежде обрести пищу и выжить

К 70-летию Победы. В списках не значился

             К 70-летию Победы.  Прадед и его горящий танк

  К 70-летию Победы. Объектив челябинца запечатлел печи Майданека и предчувствие Победы

 В Челябинске живет единственный оставшийся в живых участник парада в Москве 7 ноября 1941 года

            Николая Беха называли заговоренным. 70-летию Победы посвящается