Как засекреченный академик Макеев был депутатом Таджикистана и создавал ракетный центр
28 Ноября 2018
Мы продолжаем проект «Имя в городе», посвященный предстоящему 85-летию со времени образования Челябинской области.
-
«Атлантида» Покровского. Кто «подтянул» к Челябинску великий Транссиб и совершил здесь культурную революцию
-
Именем Курчатова. Почему Челябинской области стоит увековечить память ученого не только в названиях улиц и аэропортов
На этот раз героем рубрики стал Виктор Макеев, имя которого в истории мировой ракетной техники ассоциируется с эпитетом «первый». Легендами стали фирменные макеевские «изделия» — первая ракета с подводным стартом, первая межконтинентальная морская ракета…
Причем создавалось стратегическое ракетное оружие для подводного флота в жесточайших условиях постоянной гонки вооружений с главным соперником — США.
Под чужой фамилией
Говорят, что они были чем‑то похожи — Курчатов, Королев, Макеев… И даже не потому, что каждый из них был выдающийся ученый и гениальный мыслитель. А чисто по человеческим качествам, которые угадывают в их обладателе неординарную натуру, личность, способную притягивать к себе таких же умных и талантливых, бешено целеустремленных и необыкновенно жизнелюбивых.
Интересно, что в Курчатовском (!) районе Челябинска, в микрорайоне, больше известном как Тополинка, улицы с именами этих великих людей, случайно или нет, но расположились рядом — Сахарова, Королева, Макеева, словно самой судьбой заряжены они в одну обойму людей-исполинов.
Знавшие близко Макеева люди говорили про него, что был он заядлый рыбак. Но был он, оказывается, и не менее заядлым охотником.
Лет 20 назад мне довелось познакомиться с одним бывалым охотником и рыбаком. Он рассказал о том, что еще в конце 70-х он чудесным образом оказался в одной компании охотников, среди которых был один «улыбчивый такой мужик».
— Ну, ты и удачливый, Петрович! — завистливо говорили ему друзья, отдавая должное очередному трофейному зайцу.
Рассказчик упомянул и о том, как вечером он играл на гитаре и каким отличным костровым был.
— И ты понимаешь: так к этому делу серьезно относился, что никого не подпускал! — вспоминал рассказчик. — Потом я его больше не видел. И уже лет так через пятнадцать, наверное, вдруг вижу портрет в газете. Приглядываюсь: мать честная, так это же тот самый улыбчивый мужик, с кем мы были на охоте! Петрович, кажется…
При этом рассказчик сокрушался: эх, дескать, знал бы с кем сидел он тогда у костра…
А потом мы с ним подумали: ну даже если бы и знал, чтобы ему смог рассказать один из самых засекреченных конструкторов Советского Союза?
Причем засекреченность эта иногда, может быть, и зашкаливала, приобретая с высоты сегодняшних взглядов даже некий курьезный характер. Так, доктор технических наук, академик, дважды Герой Соцтруда, лауреат Ленинской и нескольких Государственных премий был еще и депутатом Совета Национальностей Верховного Совета четырех созывов подряд. Но по иронии судьбы или по специальному распоряжению бдительных органов депутатом он был совсем даже не морского региона, а… Таджикской ССР. А однажды Макеев отправился на выставку ЭКСПО, проходившую в Париже. Но о том, что в советской группе находится генеральный конструктор, никто даже и не догадывался. Макеев проходил под чужой фамилией в статусе секретаря дипломата, что вызывало у встречающей стороны крайнее недоумение: почему посольский работник столь низкого ранга окружен такой мощной охраной.
Превзошел создателя ФАУ
История не знает сослагательного наклонения. И все же, кто знает, кем бы мог стать этот талантливый парень, с молодости увлекавшийся самолетами? Вероятнее всего, авиаконструктором. Но так сложился пасьянс на небесах, что одна из встреч в его судьбе стала знаковой. Известно, что отец отечественной космической отрасли Сергей Королев, в отличие от других главных конструкторов, лично подбирал кадры, после чего очень ревностно следил за судьбой каждого, кто входил в его команду. И именно ему удалось убедить молодого и талантливого конструктора стать ракетчиком. Тому, к слову говоря, были определенные предпосылки. Мало кто знает, но тема институтского диплома Виктора Макеева была связана с разработками конструктора Вернера фон Брауна, того самого создателя ФАУ, секретного оружия Третьего рейха, который впоследствии стал помогать американцам. В скором времени разработки молодого советского конструктора по своим характеристикам превзошли ракеты легендарного немца.
В биографии Виктора Макеева был еще один судьбоносный поворот, когда его на время перековали в комсомольского вожака, организаторские способности которого проявились настолько ярко, что его назначили инструктором ЦК ВЛКСМ. И в этой должности в 1952 году он выезжал вместе со сборной СССР по вольной и классической борьбе на Олимпиаду в Хельсинки. Так что, кто его знает, какими бы стали современные баллистические ракеты, увлекись он комсомольской карьерой! Но Макеева тяготила работа аппаратчика с ее докладами и отчетами, поэтому неудивительно, что он вернулся в особое конструкторское бюро Королева (ОКБ‑1), где его назначили ведущим специалистом по ракетам.
«Маленький Королев»
Любопытно, что его называли ласково и уважительно «маленьким Королевым». И это неслучайно: молодой конструктор участвовал в разработке оперативно-технической ракеты Р‑11 и первой морской баллистической ракеты Р‑11 ФМ. При этом у «маленького Королева», который в общении всегда оставался весел, открыт и прямодушен, был упрямый и даже жесткий характер. В этом убедился и его учитель, который предложил молодому конструктору отправиться на Урал, где намечалось создание специального КБ по разработке ракет для подлодок.
Но ученик Королева поставил дерзкое условие: ведущим — не поеду, главным — согласен. Что и говорить: с норовом характер! Но Королеву такой задор был по нраву: ведь он и сам некогда в свои 25 лет возглавил группу изучения реактивного движения.
Для утверждения удалось убедить чиновников и профильного министра. И в 1955 году 30-летний Виктор Макеев назначается главным конструктором СКБ‑385 — вначале в Златоусте, а потом и в Миассе.
С того времени начинается рождение новой макеевской империи с неслыханной доселе широчайшей кооперацией смежников, которая базировалась на уральских НИИ, КБ и заводах, с развитой производственной и специфической экспериментальной системой. Главным результатом деятельности возглавляемого Макеевым КБ стало создание трех поколений морских ракетных комплексов, принятых на вооружение начиная с Р‑21 — первой ракетой с подводным стартом в 1963 году, а затем и Р‑29 — первой морской межконтинентальной ракетой. Уже после успешного создания Р‑21 команда СКБ‑385 вышла на передовые рубежи ракетной техники, по существу став монополистом в сфере ракетостроения.
Позднее СКБ‑385 будет переименовано в КБ машиностроения (ныне это государственный ракетный центр «КБ им. академика В.П. Макеева»).
И по сей день на базе разработок академика и его КБ успешно функционирует морская составляющая ядерной триады страны.
А в самом Миассе, где базировалось возглавляемое Виктором Макеевым КБ, при его непосредственном участии был построен образцовый Машгородок. Удивительно, но без главного ракетчика не решались даже вопросы возведения и финансирования ТЭЦ и ЛЭП, Иремельского водохранилища и промводоводов, троллейбусного сообщения «Вокзал — Машгородок» и телевизионной вышки и ее оснащения аппаратурой цветного телевещания, здания нового вокзала.
Виктор Петрович Макеев ушел из жизни в 1985 году в возрасте 61 года.
В 1997 году благодарные горожане присвоили ему звание почетного гражданина Миасса (посмертно), а его именем названы проспект в Миассе, корабль Северного флота, учебный центр ракетно-космической техники ЮУрГУ.
В честь академика установлены два бюста в Миассе и учреждены именные медаль, премия и стипендии.
«Когда усталая подлодка…»
Для большинства людей имя Виктора Макеева, как и других создателей ракетно-ядерного щита страны, стало известно лишь после его смерти.
А засекреченность была такой степени, что к общению с ним допускались лишь проверенные люди, прошедшие в том числе и фильтры КГБ. Неслучайно даже в ЦРУ не знали настоящей фамилии главного конструктора. Поэтому у «людей из лэнгли» он проходил под кодовым прозвищем «Уральский дракон».
Примечательно, что прозвище это прижилось и в нашей стране. Причем топонимика объясняется просто: возглавляемое Макеевым бюро действительно находилось на Урале. Хотя к этой географии можно добавить еще два топонима — Северодвинск, где создавались стратегические атомарины и Ненокса, одно из самых старинных сел в России. Расположилось оно на востоке Онежского полуострова, на Летнем берегу Белого моря. Возле этого села находится ракетный полигон, обеспечивающий испытания баллистических ракет для атомных подводных лодок. И называли тот полигон не иначе как «макеевский».
И именно эти баллистические ракеты оставались главным делом его жизни. Один из биографов Макеева рассказывает, что когда «главный» присутствовал на пусках, то в Миассе ждали сообщений из Ненокса, с испытательного полигона. И лишь когда ракета достигала намеченной цели, ракетчики садились в автобус и ехали домой, распевая по дороге:
На пирсе тихо в час ночной.
Тебе известно лишь одной,
Когда усталая подлодка
Из глубины идет домой.
Это была любимая песня Виктора Петровича Макеева, и она же была своеобразным сигналом не только для всех ракетчиков, но и для всех жителей Машгородка: пуск прошел удачно!
Причем создавалось стратегическое ракетное оружие для подводного флота в жесточайших условиях постоянной гонки вооружений с главным соперником — США.
Под чужой фамилией
Говорят, что они были чем‑то похожи — Курчатов, Королев, Макеев… И даже не потому, что каждый из них был выдающийся ученый и гениальный мыслитель. А чисто по человеческим качествам, которые угадывают в их обладателе неординарную натуру, личность, способную притягивать к себе таких же умных и талантливых, бешено целеустремленных и необыкновенно жизнелюбивых.
Интересно, что в Курчатовском (!) районе Челябинска, в микрорайоне, больше известном как Тополинка, улицы с именами этих великих людей, случайно или нет, но расположились рядом — Сахарова, Королева, Макеева, словно самой судьбой заряжены они в одну обойму людей-исполинов.
Знавшие близко Макеева люди говорили про него, что был он заядлый рыбак. Но был он, оказывается, и не менее заядлым охотником.
Лет 20 назад мне довелось познакомиться с одним бывалым охотником и рыбаком. Он рассказал о том, что еще в конце 70-х он чудесным образом оказался в одной компании охотников, среди которых был один «улыбчивый такой мужик».
— Ну, ты и удачливый, Петрович! — завистливо говорили ему друзья, отдавая должное очередному трофейному зайцу.
Рассказчик упомянул и о том, как вечером он играл на гитаре и каким отличным костровым был.
— И ты понимаешь: так к этому делу серьезно относился, что никого не подпускал! — вспоминал рассказчик. — Потом я его больше не видел. И уже лет так через пятнадцать, наверное, вдруг вижу портрет в газете. Приглядываюсь: мать честная, так это же тот самый улыбчивый мужик, с кем мы были на охоте! Петрович, кажется…
При этом рассказчик сокрушался: эх, дескать, знал бы с кем сидел он тогда у костра…
А потом мы с ним подумали: ну даже если бы и знал, чтобы ему смог рассказать один из самых засекреченных конструкторов Советского Союза?
Причем засекреченность эта иногда, может быть, и зашкаливала, приобретая с высоты сегодняшних взглядов даже некий курьезный характер. Так, доктор технических наук, академик, дважды Герой Соцтруда, лауреат Ленинской и нескольких Государственных премий был еще и депутатом Совета Национальностей Верховного Совета четырех созывов подряд. Но по иронии судьбы или по специальному распоряжению бдительных органов депутатом он был совсем даже не морского региона, а… Таджикской ССР. А однажды Макеев отправился на выставку ЭКСПО, проходившую в Париже. Но о том, что в советской группе находится генеральный конструктор, никто даже и не догадывался. Макеев проходил под чужой фамилией в статусе секретаря дипломата, что вызывало у встречающей стороны крайнее недоумение: почему посольский работник столь низкого ранга окружен такой мощной охраной.
Превзошел создателя ФАУ
История не знает сослагательного наклонения. И все же, кто знает, кем бы мог стать этот талантливый парень, с молодости увлекавшийся самолетами? Вероятнее всего, авиаконструктором. Но так сложился пасьянс на небесах, что одна из встреч в его судьбе стала знаковой. Известно, что отец отечественной космической отрасли Сергей Королев, в отличие от других главных конструкторов, лично подбирал кадры, после чего очень ревностно следил за судьбой каждого, кто входил в его команду. И именно ему удалось убедить молодого и талантливого конструктора стать ракетчиком. Тому, к слову говоря, были определенные предпосылки. Мало кто знает, но тема институтского диплома Виктора Макеева была связана с разработками конструктора Вернера фон Брауна, того самого создателя ФАУ, секретного оружия Третьего рейха, который впоследствии стал помогать американцам. В скором времени разработки молодого советского конструктора по своим характеристикам превзошли ракеты легендарного немца.
В биографии Виктора Макеева был еще один судьбоносный поворот, когда его на время перековали в комсомольского вожака, организаторские способности которого проявились настолько ярко, что его назначили инструктором ЦК ВЛКСМ. И в этой должности в 1952 году он выезжал вместе со сборной СССР по вольной и классической борьбе на Олимпиаду в Хельсинки. Так что, кто его знает, какими бы стали современные баллистические ракеты, увлекись он комсомольской карьерой! Но Макеева тяготила работа аппаратчика с ее докладами и отчетами, поэтому неудивительно, что он вернулся в особое конструкторское бюро Королева (ОКБ‑1), где его назначили ведущим специалистом по ракетам.
«Маленький Королев»
Любопытно, что его называли ласково и уважительно «маленьким Королевым». И это неслучайно: молодой конструктор участвовал в разработке оперативно-технической ракеты Р‑11 и первой морской баллистической ракеты Р‑11 ФМ. При этом у «маленького Королева», который в общении всегда оставался весел, открыт и прямодушен, был упрямый и даже жесткий характер. В этом убедился и его учитель, который предложил молодому конструктору отправиться на Урал, где намечалось создание специального КБ по разработке ракет для подлодок.
Но ученик Королева поставил дерзкое условие: ведущим — не поеду, главным — согласен. Что и говорить: с норовом характер! Но Королеву такой задор был по нраву: ведь он и сам некогда в свои 25 лет возглавил группу изучения реактивного движения.
Для утверждения удалось убедить чиновников и профильного министра. И в 1955 году 30-летний Виктор Макеев назначается главным конструктором СКБ‑385 — вначале в Златоусте, а потом и в Миассе.
С того времени начинается рождение новой макеевской империи с неслыханной доселе широчайшей кооперацией смежников, которая базировалась на уральских НИИ, КБ и заводах, с развитой производственной и специфической экспериментальной системой. Главным результатом деятельности возглавляемого Макеевым КБ стало создание трех поколений морских ракетных комплексов, принятых на вооружение начиная с Р‑21 — первой ракетой с подводным стартом в 1963 году, а затем и Р‑29 — первой морской межконтинентальной ракетой. Уже после успешного создания Р‑21 команда СКБ‑385 вышла на передовые рубежи ракетной техники, по существу став монополистом в сфере ракетостроения.
Позднее СКБ‑385 будет переименовано в КБ машиностроения (ныне это государственный ракетный центр «КБ им. академика В.П. Макеева»).
И по сей день на базе разработок академика и его КБ успешно функционирует морская составляющая ядерной триады страны.
А в самом Миассе, где базировалось возглавляемое Виктором Макеевым КБ, при его непосредственном участии был построен образцовый Машгородок. Удивительно, но без главного ракетчика не решались даже вопросы возведения и финансирования ТЭЦ и ЛЭП, Иремельского водохранилища и промводоводов, троллейбусного сообщения «Вокзал — Машгородок» и телевизионной вышки и ее оснащения аппаратурой цветного телевещания, здания нового вокзала.
Виктор Петрович Макеев ушел из жизни в 1985 году в возрасте 61 года.
В 1997 году благодарные горожане присвоили ему звание почетного гражданина Миасса (посмертно), а его именем названы проспект в Миассе, корабль Северного флота, учебный центр ракетно-космической техники ЮУрГУ.
В честь академика установлены два бюста в Миассе и учреждены именные медаль, премия и стипендии.
«Когда усталая подлодка…»
Для большинства людей имя Виктора Макеева, как и других создателей ракетно-ядерного щита страны, стало известно лишь после его смерти.
А засекреченность была такой степени, что к общению с ним допускались лишь проверенные люди, прошедшие в том числе и фильтры КГБ. Неслучайно даже в ЦРУ не знали настоящей фамилии главного конструктора. Поэтому у «людей из лэнгли» он проходил под кодовым прозвищем «Уральский дракон».
Примечательно, что прозвище это прижилось и в нашей стране. Причем топонимика объясняется просто: возглавляемое Макеевым бюро действительно находилось на Урале. Хотя к этой географии можно добавить еще два топонима — Северодвинск, где создавались стратегические атомарины и Ненокса, одно из самых старинных сел в России. Расположилось оно на востоке Онежского полуострова, на Летнем берегу Белого моря. Возле этого села находится ракетный полигон, обеспечивающий испытания баллистических ракет для атомных подводных лодок. И называли тот полигон не иначе как «макеевский».
И именно эти баллистические ракеты оставались главным делом его жизни. Один из биографов Макеева рассказывает, что когда «главный» присутствовал на пусках, то в Миассе ждали сообщений из Ненокса, с испытательного полигона. И лишь когда ракета достигала намеченной цели, ракетчики садились в автобус и ехали домой, распевая по дороге:
На пирсе тихо в час ночной.
Тебе известно лишь одной,
Когда усталая подлодка
Из глубины идет домой.
Это была любимая песня Виктора Петровича Макеева, и она же была своеобразным сигналом не только для всех ракетчиков, но и для всех жителей Машгородка: пуск прошел удачно!
Поделиться
