Улица имени художника. Каким Челябинск остался на картинах Игнатия Вандышева
9 Апреля 2019
«Улица Возмездия (Кладбищенская)»
Мы продолжаем проект «Имя в городе», посвященный 85-летию образования Челябинской области.В Челябинске на Северо-Западе есть улица имени художника. Человека, подарившего нам в своих картинах старый город.
-
Верста «Папы Ю». Одна из улиц Челябинска носит имя легендарного Хариса Юсупова
-
Именем Курчатова. Почему Челябинской области стоит увековечить память ученого не только в названиях улиц и аэропортов
При жизни слава обходила его стороной. Казалось бы, как художник он был признан собратьями по цеху. И был даже членом Союза художников СССР. Однако подлинное признание уникального таланта пришло к Вандышеву лишь после его смерти. Да и то только в последние годы, обещая вылиться в полноценную книгу. Но кто и когда ее напишет?
Война с натуры
Родился Игнатий Лукич Вандышев в 1891 году на хуторе Вандышево Троицкого уезда Оренбургской губернии в семье казака. Отец, как и большинство казаков, жил своим хозяйством, хлебопашествовал.
У Игнатия было пять сестер и братьев, трое из которых умерли во младенчестве.
Как ни странно, но именно отец первым заинтересовал сына художественным творчеством, нарисовав ему, как мог, избу с бревенчатыми углами и сани. Маленький Игнатий пришел в восторг. Но еще большую радость он испытал, кода повторил рисунок отца и понял, что у него-то получается лучше!
С того момента он стал рисовать все, что видел вокруг, расписывал головешками стены и ворота, радуя родителей и соседей. Но в 12 лет Игнатий осиротел и остался на попечении деда, который был человеком грубым и невнимательным к увлечению внука.
Вскоре суровый дед вынес вердикт: «Хватит учиться. Учеба не кормит, надо работать». Но страсть к рисованию у парня оказалась неистребимой.
В 1912 году Игнатия призвали на лагерные сборы. Весть о том, что в лагере есть казак, который вмиг может любого нарисовать, быстро облетела весь лагерь и дошла до начальства. Но дальше всеобщих восторгов дело не пошло. Однако не умирала и надежда на получение академического художественного образования.
Но началась Первая мировая война, и Вандышева призывают в действующую армию. В течение двух лет он служит писарем 10-го казачьего полка, квартировавшего в Румынии, Молдове, Волынской губернии.
Боевая обстановка на австрийском фронте произвела на художника сильнейшее впечатление. Каждую свободную минуту он рисовал войну. Рисовал с натуры, запечатлевая не только сами бои, солдат, наступления и отступления, но и окопную жизнь, военный быт, облик сослуживцев. Так родилась известная в последующем серия его рисунков «Типы 10-го полка», которые он отсылал с фронта в письмах домой.
От Колчака в Красную армию
Судьба по-своему берегла художника, который не один раз мог погибнуть в горниле Гражданской войны. В 1917 году Вандышев вернулся в родной хутор, а уже в 1918-м по мобилизации попал к Колчаку. При первом же отступлении пытался бежать, но неудачно, и чудом избежал расстрела. Затем попал в обоз, двигавшийся в сторону Монголии. И здесь он бежал, и снова неудачно: верховые казаки его догнали, и он был предан военно-полевому суду, который, к счастью, не состоялся. Вместе с эшелоном он вернулся на родину. Но на границе их встретили красноармейские посты, и Вандышев оказался в Красной армии.
В 1920 году судьба занесла его в Омск, где он впервые встретил профессиональных художников. Стал одним из организаторов художественной школы имени Врубеля, в которой сам же и учился.
Через год вернулся в родной хутор, где его давно уже считали погибшим. Сотрудничал с троицкой газетой «Вперед», уральской областной «Крестьянской газетой», для которых готовил сатирические рисунки.
Вскоре поступает на рабфак Высшего художественно-технического института (ВХУТЕИН), но из-за реорганизации вуза и материальных трудностей учебу так и не окончил и снова вернулся на родину, став преподавателем в уйской школе крестьянской молодежи.
В 1934 году переехал в Челябинск, работал художником в газете «Челябинский рабочий». С первого года войны участвовал в выпуске сатирических плакатов «Боевого карандаша» в Челябинске.
В 1946 году его обвиняют в том, что он увлекается старым городом, усматривает, дескать, в нем и его жизни некую романтику, рисует церквушки, вместо того чтобы отражать социалистическую действительность.
Полтысячи картин
Травля художника происходила на фоне его болезни и болезни жены. При этом жилищные условия у супругов были просто невыносимые. С 1934 по 1948 год они сменили девять (!) съемных квартир. Унизительно маленькая комнатка, которую он снимает с женой, и отсутствие творческой мастерской подталкивают художника на уничтожение своих творений. «…В эти дни уничтожаю старую картину «Первая тракторная колонна» (где же ее хранить?). Много уничтожил, и еще придется уничтожать», — написал он в дневнике 25 февраля 1948 года.
И лишь в январе 1961 года художник получает ордер на квартиру по улице 3-го Спутника (позднее ее переименуют в 60 лет Октября). Здесь, в доме № 18, в
квартире 47 на втором этаже, он проживет до самой смерти.
По словам главного хранителя Государственного исторического музея Южного Урала Ольги Субботиной, за свою жизнь Вандышев создал более тысячи графических, скульптурных и живописных работ. Сегодня в фондах музея хранится 434 его работы (почти полтысячи картин!)
Среди всего разнообразия работ художника, пожалуй, главным направлением в его творчестве всегда оставалась тема старой Челябы.
Игнатия Лукича неслучайно называют певцом нашего города. Он создал целую галерею живописных работ, посвященных Челябинску: «Сенной рынок в зимний день», «Сенной рынок летом», «Соборная площадь», «Улица Большая», «Алое Поле», «Александровская площадь», «Площадь у Народного дома в Пасхальную неделю».
Для нашего современника эти картины тем более ценны, что в некоторых случаях лишь они одни зафиксировали людей, дома, улицы и самобытные образы, казалось бы, исчезнувшие из нашего бытия лишь вчера…
О самом сокровенном
Свой дневник художник начинает вести в 1936 году. Привычке этой он не изменит почти до самой смерти.
Почти три десятилетия доверял он страницам дневника самое сокровенное — свои мысли и чувства, радости и переживания.
1937
10 декабря
«Встречался в музее со старым большевиком Василием Степановичем Гавриловым. Он вкратце сообщил об исторических местах г. Челябинска: часовня, Станкострой и прочие места, где собирались. Выше Архиповской мельницы была «рыбалка», где проводилась политическая работа. Он очень серьезно говорил о том, что много интересного уходит без следа... И действительно: ищешь сюжеты, а тут с готовыми сюжетами ищут художника».
1940
8 февраля
«На заводе Колющенко мной закончено 2 панно — старый и новый завод и 1 картина «Колупаевка». Делано к 40-летию завода Колющенко. Удачно и быстро получилась улица со старыми домишками-магазинами, в щелях Колупаевки недурно получились отношения обеленных хат со снегом».
1942 год
9 августа
Я получил согласие писать артистов, вчера пошел к Игорю Ильинскому. Увидел его внезапно, близко около себя у Мал(ого) театра (Цвиллинга), но его скоро попросили на репетицию, и я не успел с ним договориться. После обеда в 5:30 я разыскал его в номере гостиницы «Южный Урал», комната № 199 на 5-м этаже. Постучав, я услышал несколько крикливый с досадой голос мужчины за дверью. Я еще постучал, и приблизились шаги к двери. Приоткрыв чуть дверь, глянул на меня мужчина, видать, весь обнаженный. Я подал ему препроводительную записку Союза, просил его прочесть. Закрыв дверь, прочитав записку, сказал: «Сейчас не могу, у вас есть телефон?» Я сказал, что нет. «Я могу договориться с вами только через 3-4 дня», — вот примерно первый разговор с И. Ильинским, знаменитым артистом, на этом закончился».
11 октября
«Сегодня купил в «Когизе» брошюру «Горновой доменной печи» и, прочитав, я узнал, что мало знаю о процессе горновиков-доменщиков. Я только приблизительно внешне наблюдал цвета, световые эффекты, происходящие у домны. Специалист этого дела упрекнет меня за то, что я задумал в картине показать, а может, и не надо точность дела показывать, а только героизм людей».
1946
3 апреля
«Болел. Неделю лежал, не мог даже в постели повернуться, сейчас лучше. Хожу в город. Ирина (супруга художника, вместе они прожили почти 56 лет. — Прим. ред.) тоже болеет. Раньше болели по очередности, но на этот раз болезни наши совпали в одно время, и это для нас с Ириной. скучновато. Она стонет, а я повернуться не могу. Ужасно. Позавчера продал квартиру в отдел искусств за четыре тысячи, но переводят две».
1947
13 октября
«Сегодня мы сидим в комнатушках, в тесноте со сложенными в кучу нашими пожитками, негде готовить себе пищу, так как печки в нашей комнате нет. Положение с жильем критическое. Хоть беги из Челябы, которую я люблю рисовать».
1948
15 мая
«Сегодня мой голос записан на радиопленку. Записали, как я работал над картиной «Встреча 1-й тракторной колонны в деревне».
1949
1 января
«Новый год встретил у себя в избушке. Скромный обед, и все…»
1957
4 февраля
«Закончил (относительно) эскиз углем «Пересыльной старой Челябы».
1961
1 января
«Новый год провел с плохим настроением. Люди веселились, а нас с Ириной ничто не радовало. Квартирный вопрос над вопросом».
Эпилог
Еще 28 июня 1957 года он напишет в своем дневнике: «Работать буду, пока дышу».
И это была вовсе не метафора: свою последнюю работу «Закат старой Челябы» он закончил 9 декабря 1963 года, за 40 дней до смерти.
Последняя запись в дневнике была сделана 23 января 1964 года: «Вызываю скорую помощь, а то бы?...»
А еще через пять дней художника увезли в больницу, где и перестало биться его сердце.
Война с натуры
Родился Игнатий Лукич Вандышев в 1891 году на хуторе Вандышево Троицкого уезда Оренбургской губернии в семье казака. Отец, как и большинство казаков, жил своим хозяйством, хлебопашествовал.
У Игнатия было пять сестер и братьев, трое из которых умерли во младенчестве.
Как ни странно, но именно отец первым заинтересовал сына художественным творчеством, нарисовав ему, как мог, избу с бревенчатыми углами и сани. Маленький Игнатий пришел в восторг. Но еще большую радость он испытал, кода повторил рисунок отца и понял, что у него-то получается лучше!
С того момента он стал рисовать все, что видел вокруг, расписывал головешками стены и ворота, радуя родителей и соседей. Но в 12 лет Игнатий осиротел и остался на попечении деда, который был человеком грубым и невнимательным к увлечению внука.
Вскоре суровый дед вынес вердикт: «Хватит учиться. Учеба не кормит, надо работать». Но страсть к рисованию у парня оказалась неистребимой.
В 1912 году Игнатия призвали на лагерные сборы. Весть о том, что в лагере есть казак, который вмиг может любого нарисовать, быстро облетела весь лагерь и дошла до начальства. Но дальше всеобщих восторгов дело не пошло. Однако не умирала и надежда на получение академического художественного образования.Но началась Первая мировая война, и Вандышева призывают в действующую армию. В течение двух лет он служит писарем 10-го казачьего полка, квартировавшего в Румынии, Молдове, Волынской губернии.
Боевая обстановка на австрийском фронте произвела на художника сильнейшее впечатление. Каждую свободную минуту он рисовал войну. Рисовал с натуры, запечатлевая не только сами бои, солдат, наступления и отступления, но и окопную жизнь, военный быт, облик сослуживцев. Так родилась известная в последующем серия его рисунков «Типы 10-го полка», которые он отсылал с фронта в письмах домой.
От Колчака в Красную армию
Судьба по-своему берегла художника, который не один раз мог погибнуть в горниле Гражданской войны. В 1917 году Вандышев вернулся в родной хутор, а уже в 1918-м по мобилизации попал к Колчаку. При первом же отступлении пытался бежать, но неудачно, и чудом избежал расстрела. Затем попал в обоз, двигавшийся в сторону Монголии. И здесь он бежал, и снова неудачно: верховые казаки его догнали, и он был предан военно-полевому суду, который, к счастью, не состоялся. Вместе с эшелоном он вернулся на родину. Но на границе их встретили красноармейские посты, и Вандышев оказался в Красной армии.
В 1920 году судьба занесла его в Омск, где он впервые встретил профессиональных художников. Стал одним из организаторов художественной школы имени Врубеля, в которой сам же и учился.
Через год вернулся в родной хутор, где его давно уже считали погибшим. Сотрудничал с троицкой газетой «Вперед», уральской областной «Крестьянской газетой», для которых готовил сатирические рисунки.
Вскоре поступает на рабфак Высшего художественно-технического института (ВХУТЕИН), но из-за реорганизации вуза и материальных трудностей учебу так и не окончил и снова вернулся на родину, став преподавателем в уйской школе крестьянской молодежи.
В 1934 году переехал в Челябинск, работал художником в газете «Челябинский рабочий». С первого года войны участвовал в выпуске сатирических плакатов «Боевого карандаша» в Челябинске.
В 1946 году его обвиняют в том, что он увлекается старым городом, усматривает, дескать, в нем и его жизни некую романтику, рисует церквушки, вместо того чтобы отражать социалистическую действительность.
Полтысячи картин
Травля художника происходила на фоне его болезни и болезни жены. При этом жилищные условия у супругов были просто невыносимые. С 1934 по 1948 год они сменили девять (!) съемных квартир. Унизительно маленькая комнатка, которую он снимает с женой, и отсутствие творческой мастерской подталкивают художника на уничтожение своих творений. «…В эти дни уничтожаю старую картину «Первая тракторная колонна» (где же ее хранить?). Много уничтожил, и еще придется уничтожать», — написал он в дневнике 25 февраля 1948 года.
И лишь в январе 1961 года художник получает ордер на квартиру по улице 3-го Спутника (позднее ее переименуют в 60 лет Октября). Здесь, в доме № 18, в
квартире 47 на втором этаже, он проживет до самой смерти.
По словам главного хранителя Государственного исторического музея Южного Урала Ольги Субботиной, за свою жизнь Вандышев создал более тысячи графических, скульптурных и живописных работ. Сегодня в фондах музея хранится 434 его работы (почти полтысячи картин!)
Среди всего разнообразия работ художника, пожалуй, главным направлением в его творчестве всегда оставалась тема старой Челябы.
Игнатия Лукича неслучайно называют певцом нашего города. Он создал целую галерею живописных работ, посвященных Челябинску: «Сенной рынок в зимний день», «Сенной рынок летом», «Соборная площадь», «Улица Большая», «Алое Поле», «Александровская площадь», «Площадь у Народного дома в Пасхальную неделю».
Для нашего современника эти картины тем более ценны, что в некоторых случаях лишь они одни зафиксировали людей, дома, улицы и самобытные образы, казалось бы, исчезнувшие из нашего бытия лишь вчера…
О самом сокровенном
Свой дневник художник начинает вести в 1936 году. Привычке этой он не изменит почти до самой смерти.
Почти три десятилетия доверял он страницам дневника самое сокровенное — свои мысли и чувства, радости и переживания.
1937
10 декабря
«Встречался в музее со старым большевиком Василием Степановичем Гавриловым. Он вкратце сообщил об исторических местах г. Челябинска: часовня, Станкострой и прочие места, где собирались. Выше Архиповской мельницы была «рыбалка», где проводилась политическая работа. Он очень серьезно говорил о том, что много интересного уходит без следа... И действительно: ищешь сюжеты, а тут с готовыми сюжетами ищут художника».
1940
8 февраля
«На заводе Колющенко мной закончено 2 панно — старый и новый завод и 1 картина «Колупаевка». Делано к 40-летию завода Колющенко. Удачно и быстро получилась улица со старыми домишками-магазинами, в щелях Колупаевки недурно получились отношения обеленных хат со снегом».
1942 год
9 августа
Я получил согласие писать артистов, вчера пошел к Игорю Ильинскому. Увидел его внезапно, близко около себя у Мал(ого) театра (Цвиллинга), но его скоро попросили на репетицию, и я не успел с ним договориться. После обеда в 5:30 я разыскал его в номере гостиницы «Южный Урал», комната № 199 на 5-м этаже. Постучав, я услышал несколько крикливый с досадой голос мужчины за дверью. Я еще постучал, и приблизились шаги к двери. Приоткрыв чуть дверь, глянул на меня мужчина, видать, весь обнаженный. Я подал ему препроводительную записку Союза, просил его прочесть. Закрыв дверь, прочитав записку, сказал: «Сейчас не могу, у вас есть телефон?» Я сказал, что нет. «Я могу договориться с вами только через 3-4 дня», — вот примерно первый разговор с И. Ильинским, знаменитым артистом, на этом закончился».
11 октября
«Сегодня купил в «Когизе» брошюру «Горновой доменной печи» и, прочитав, я узнал, что мало знаю о процессе горновиков-доменщиков. Я только приблизительно внешне наблюдал цвета, световые эффекты, происходящие у домны. Специалист этого дела упрекнет меня за то, что я задумал в картине показать, а может, и не надо точность дела показывать, а только героизм людей».
1946
3 апреля
«Болел. Неделю лежал, не мог даже в постели повернуться, сейчас лучше. Хожу в город. Ирина (супруга художника, вместе они прожили почти 56 лет. — Прим. ред.) тоже болеет. Раньше болели по очередности, но на этот раз болезни наши совпали в одно время, и это для нас с Ириной. скучновато. Она стонет, а я повернуться не могу. Ужасно. Позавчера продал квартиру в отдел искусств за четыре тысячи, но переводят две».
1947
13 октября
«Сегодня мы сидим в комнатушках, в тесноте со сложенными в кучу нашими пожитками, негде готовить себе пищу, так как печки в нашей комнате нет. Положение с жильем критическое. Хоть беги из Челябы, которую я люблю рисовать».
1948
15 мая
«Сегодня мой голос записан на радиопленку. Записали, как я работал над картиной «Встреча 1-й тракторной колонны в деревне».
1949
1 января
«Новый год встретил у себя в избушке. Скромный обед, и все…»
1957
4 февраля
«Закончил (относительно) эскиз углем «Пересыльной старой Челябы».
1961
1 января
«Новый год провел с плохим настроением. Люди веселились, а нас с Ириной ничто не радовало. Квартирный вопрос над вопросом».
Эпилог
Еще 28 июня 1957 года он напишет в своем дневнике: «Работать буду, пока дышу».
И это была вовсе не метафора: свою последнюю работу «Закат старой Челябы» он закончил 9 декабря 1963 года, за 40 дней до смерти.
Последняя запись в дневнике была сделана 23 января 1964 года: «Вызываю скорую помощь, а то бы?...»
А еще через пять дней художника увезли в больницу, где и перестало биться его сердце.
Поделиться
