Сила в движении. Что умеет и как тренируется челябинский транспортный ОМОН?

О службе и подготовке транспортного ОМОНа управления Росгвардии по Челябинской области «ЮП» рассказал командир отряда полковник полиции Анатолий Новик.

Один шанс

— Анатолий Викторович, чем транспортный ОМОН отличается в службе от других спецподразделений?

— Принципиально задачи ОМОНа на транспорте ничем не отличаются от задач, которые выполняет ОМОН «на земле» и, по большому счету, от тех, что выполняет СОБР. Это обеспечение безопасности, охрана общественного порядка, задержание людей, находящихся в розыске, федеральном и международном, занимающихся незаконной перевозкой и сбытом наркотических веществ, оружия, — всех, кто нарушает закон и подлежат задержанию. Специфика наша в том, что отряд выполняет задачи на железнодорожном и авиационном транспорте и транспортных магистралях. С этим и связаны некоторые особенности службы. Работаем также и с областным ОМОНом на спортивных состязаниях, дополняем друг друга.

— Что, например, омоновец на транспорте умеет лучше, чем любой другой силовик?

— Не то чтобы лучше — по-другому. На транспорте ограниченное пространство, к примеру, в поезде узкие проходы, большое скопление людей, непрерывное движение. Значит, у нашего бойца всегда меньше места и времени для совершения маневра. Второго шанса для задержания может и не быть. Кроме того, когда сотрудник ОМОНа стоит перед преступником в поезде во время движения, он понимает, что ему не уйти с линии огня и что за ним живые люди. Так что весь удар он должен быть готов принять на себя. Ценой здоровья и жизни защитить граждан.

— Какая спецоперация отряда больше всего запомнилась?

— Не так давно задерживали группу преступников, совершавших хищения оборудования с железной дороги. Ситуация складывалась довольно опасная. Из-за украденных деталей существовал реальный риск крушения поезда. Мы сняли три оперативные группы и направили их на спецмероприятие. Сейчас преступники находятся под следствием. Это все, что я имею право вам рассказать.

— А что конкретно делают ваши бойцы каждый день?

— Охрана общественного порядка предполагает, что ежедневно группы проверяют вверенные им территории. Визуально и с помощью служебной собаки, обученной реагировать на взрывчатые вещества, обследуют пространство. Выявляют объекты, подозрительных людей. К счастью, случаются «ошибки». Были, допустим, ситуации, когда при проверке транзитного пассажира в аэропорту газоанализатор показывал наличие взрывчатого вещества. Представьте, группа выезжает на место, проверяет, а там оборудование среагировало на обыкновенные духи. Некоторые вещества, которые используются в быту, действительно, дают такую реакцию.

Масса подозрительных предметов бывает на пути следования поездов. Машинисты, проводники обращают на них внимание, сообщают. Выезжает группа, обследует.



— Как часто находят такие предметы?

— Сказать, что часто, — вызовем панику, редко — будет нечестно. Бывает, допустим, раз в неделю, раз в две недели. Есть ведь еще и телефонный терроризм, когда мы выезжаем на сообщения о заложенных взрывных устройствах. Были случаи, когда бойцы по два-три дня не вылезали с объектов.

— Можно ли назвать южноуральцев бдительными?

— Да, можно. Но вообще-то, любой нормальный человек, если хочет жить спокойной жизнью, трудиться, воспитывать детей, внуков, он будет на это обращать внимание и отзваниваться, причем не анонимно. Бесхозный пакет, коробка, сумка, припаркованная на два-три дня машина, в которой через окно видно сумку на сиденье, — обо всем этом сообщают. И мы обязаны проверить.

— Бывало, что опасения все-таки подтверждались?

— Не могу сказать за всю историю отряда, но за последнее время, к счастью, такого не было. В основном это забытые вещи. В командировках на Кавказе все, конечно, по-другому, более жестко и реально. Но это закрытая информация.

Агрессия — это не про нас

— Как люди реагируют на бойцов в черной форме?

— По-разному. Одни любят, другие ненавидят. Значит, свою работу мы делаем хорошо. Мы никогда не хотим никого пугать, наоборот, хочется вселить в людей уверенность в безопасности. Мы работаем на благо родины, где живут наши дети, семьи. Мы и бойцов своих так воспитываем. Чтобы слово «родина» у них ассоциировалось не с чиновником, укравшим миллионы и сбежавшим за границу, а со своей семьей, с мамой, папой, женой, детьми, безопасность которых он в том числе и обеспечивает.

— А конфликты с населением случаются?

— В общем, нет. Наоборот, кто знает, тот уважает. Соседские бабушки иногда наших парней просят, мол, соседи «гудят» второй день, ты, Сереженька, или там Мишенька, на них повлияй.

— У силовиков, как правило, дружные коллективы. Так же и у вас в отряде?

— Да, отряд — это большая семья. В отряде мы устраиваем встречи с семьями, приглашаем жен, родных, общаемся. Рассказываем, как служат их мужья и сыновья, чтобы не переживали и гордились. Не все ведь дома откровенничают о службе. О своих бойцах знаем, кто каким спортом занимается, какие у кого увлечения. Два наших доктора работают как семейные. У кого что болит, все приходят к нему. Бывает, помогаем решать проблемы в семье. Боец на службе не должен думками быть в другом месте.



— Отмените бойцу командировку, если дома не все ладно?

— Мы, конечно одна семья, но служба есть служба. Очередность в командировках, кто когда поедет, очень жесткая. Конечно, это не касается серьезных ситуаций, связанных с близкими.

— Анатолий Викторович, какими качествами должен обладать омоновец?

— Воля, упорство, дисциплина, ну и здоровье, отличная физическая подготовка. Хотя груда мышц не всегда говорит о силе. Внешне такой, как Ван Дамм, в бою может легко уступить простому парню, но крепкому духом.

— Должен ли боец быть агрессивным?

— Ну… это вообще не к нам. Агрессивным может быть зверь, да и то, если его затравят. Агрессивный человек морально неустойчив. Психолог его в отряд не пропустит. Крепость духа — это другое. Это когда тяжело, но ты встал и, несмотря ни на что, пошел дальше.

— Так же, как и в спорте…

— Да, мы со спортом дружим. Бойцы наши занимаются боксом, армрестлингом, восточными единоборствами. Есть у нас любительская хоккейная команда «Центурион», которую мы с друзьями придумали. В ней играют и силовики, и профессиональные хоккеисты. Центурион у римлян — это по-нашему офицер, командующий сотней, сотник. Играем в Любительской хоккейной лиге. Ежегодно — в турнире 40+, есть и молодежная команда, и команда Росгвардии. Жена, конечно, жалуется, что прихожу после тренировок в 12 ночи… Но что поделаешь, такое мое увлечение.

Вообще, наше поколение с детства приучали к спорту. В школе все спортом занимались. У нас была начальная военная подготовка, мы учились стрелять, сдавали на «ворошиловского стрелка». Потом все занимались лыжами, была «Зарница», в которой бегали, метали гранаты. Летом играли в футбол, зимой в хоккей. При каждой школе была хоккейная коробка. Сейчас этого очень не хватает.

— В программе подготовки областного ОМОНа есть занятия по психологии толпы. А как тренируются ваши бойцы?

— У нас есть все виды подготовки, необходимые бойцам ОМОНа, в том числе служебно-боевая подготовка, ежедневные стрельбы на закрытом полигоне. Кроме того, у нас есть небольшая, но специально разработанная программа по патриотическому воспитанию. В нее входят и уроки истории. Парни сами делают выборку исторических событий, докладывают о них сослуживцам. Я убежден, что сотрудники ОМОНа не должны быть Иванами, не помнящими родства. У бойца должно быть понимание нации, того, кто мы есть. Только тогда он сможет служить достойно.