История Большого террора. Как работала машина политических репрессий
4 Декабря 2021
Фото: фото из фондов ОГАЧО, Д. Графова
В Москве из печати вышла книга о трагической, страшной странице истории России XX века — массовых политических репрессиях 1937-1938 годов.
Она называется «Большой террор в Челябинской области», ее автор Оксана Труфанова много лет работала в архивах и собирала материалы.
В 1968 году британский историк и советолог Роберт Конквест опубликовал свою книгу «Большой террор: сталинские чистки 30-х». В СССР уже случился XX съезд партии и доклад Никиты Хрущева с разоблачением культа личности Сталина, вышла повесть «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына, и писатель только что закончил «Архипелаг ГУЛАГ», за границей изданы «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Роберт Конквест исследовал тему, не имя доступа к архивным документам, не зная размаха репрессий.
«Архивная революция» 1990-х годов открыла историкам, жертвам и их потомкам подлинные свидетельства Большого террора. Вышли монографии и сборники документов, недавно издана «Книга памяти репрессированных священно- и церковнослужителей Челябинской области», подготовленная екатеринбургским историком Андреем Печериным, в книге — имена 514 жертв, а в приложении опубликованы свидетельства фальсификации — обвинительные заключения.
Политика расстрела
Оксана Труфанова не историк, она юрист, но, как профессиональный историк, бережно относится к фактам, стремится объективно рассматривать проблему. Однако эта книга не строгое научное исследование, о чем автор предупреждает читателя, это научно-популярное издание. Поэтому текст насыщен эмоциями, позиция автора — в каждой строке, и не только в отношении далекого прошлого, но и недавнего, и настоящего.
Почему Оксана Труфанова пришла к этой теме? Она отвечает: «Я потомок репрессированных: мой прадед Труфанов Иван Петрович, его двоюродный брат Труфанов Егор Иванович, а также родной племянник Труфанов Николай Гурьянович в 1937 году были приговорены к расстрелу за контрреволюционную деятельность, а родной брат моего прадеда по другой линии, Ефанов Павел Иванович, был приговорен к расстрелу за шпионаж в пользу Японии в 1938 году».
Книга состоит из двух частей. В первой Оксана Труфанова исследует масштабы репрессий, приводит разные мнения и системы подсчетов. Например, генеральный прокурор СССР Роман Руденко в докладе Никите Хрущеву сообщал, что в стране за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, из которых 642 980 человек расстреляно. Автор на основе челябинских газет реконструирует напряженную обстановку 1937-1938 годов, описывает застенки НКВД и исполнителей репрессивной политики, она скрупулезно фиксирует имена чекистов.
Перезахоронение останков жертв политических репрессий на Золотой горе. 9 сентября 1989 г.
Оксана Труфанова особо остановилась на истории челябинской Золотой горы — места, где в шахтах нашли последний покой тысячи жертв Большого террора. В Челябинской области в 1930-х — начале 1950-х годов было репрессировано 37 041 человек, из них 11 592 человека расстреляно. Такие цифры представил председатель КГБ СССР Владимир Крючков в своей записке в ЦК КПСС в 1989 году. В книге несколько раз автор сетует, что Книга памяти, созданная Объединенным государственным архивом Челябинской области, неполная. Однако пока труд был в печати, база данных существенно пополнилась, и теперь она содержит имена 36 177 человек, на каждого из них в архиве хранится следственное дело.
Во второй части книги представлены конкретные дела — на казаков и кулаков, «японских шпионов» и священников. Их нужно читать, чтобы понять историю репрессий и размах фальсификаций. В 1937-1938 годах в Челябинской области было инспирировано несколько масштабных дел, например «контрреволюционно-повстанческой и диверсионной террористической офицерской организации», «эсеровской диверсионно-террористической организации», «контрреволюционной правотроцкистской организации», «белогвардейской казачьей офицерской контрреволюционной организации», «повстанческо-террористической организации», «объединенного церковно-политического центра», «общества жестокой расправы с большевиками».
Записка чекиста
В Объединенном государственном архиве Челябинской области сохранился интересный документ — записка Павла Куликова. Он 20 лет служил в органах госбезопасности, был начальником отделения особого отдела управления НКВД по Челябинской области. Арестован в апреле 1938 года, больше года провел в тюрьме, отказался признать вину, подвергся пыткам и унижениям, но выстоял и вышел на свободу в сентябре 1939 года, после чего направил в ЦК ВКП (б) обширное письмо с описанием всего, что видел, знал и испытал. Вот несколько цитат.
Павел Куликов пишет о том, как все начиналось: «Директива о массовых операциях наркома была очень кратка: утверждено 1,5 тысячи по I категории (расстрел) и 4,5 по II категории (лагеря). Аресты производить без санкции прокурора. Для оформления дела достаточно признания в контрреволюционной деятельности самого обвиняемого, при отсутствии признания — 2-3 показания свидетелей с указанием конкретных фактов в контрреволюционной деятельности арестованного». Как видно, плановые показатели по расстрелам были «перевыполнены» в 7,7 раза!
Раскопки на Золотой горе. Останки жертв массовых политических репрессий.1989 г.
Павлу Куликову пришлось потрудиться: «Я в продолжение пяти месяцев выполнял громадную работу по производству массовых операций один, я не знал дней отдыха и праздников, так как через мои руки прошло около 4000 дел, кои я должен был все просмотреть, написать, отпечатать повестки, доложить дела на тройке, дать в районы санкции, просмотреть поступающие из районов списки с компрометирующими материалами (просмотрено списков с материалами за этот же срок до 6000 человек)».
Вот, что он пишет о допросах: «Арестованных держали стоя на конвейере, без дачи еды, отдыха, от 3 до 5-7, иногда 9 суток, то есть до тех пор, пока арестованный не подпишет заявлений, что он враг народа, шпион, вредитель, диверсант и так далее. Арестованные с больным сердцем, через сутки-двое начинали опухать, падали в бесчувственном состоянии на пол и изнемогали от издевательств».
Условия содержания были нечеловеческие: «Городская тюрьма с августа 1937 г. до мая 1938 г. была всегда переполнена, в ней содержалось временами до 8000 человек, в камеру на 13 человек садили по 150-160 человек. В общей камере в 30 человек сидело 380 человек. В камерах недоставало воздуха, арестованные задыхались от недостатка воздуха и изнемогали, обливались потом, не имели возможности не только сесть, но и лечь, приходилось стоять, больные сердцем быстро опухали, им не оказывали никакой помощи»...
История Большого террора исследована, за последние три десятилетия изданы тонны книг, научных статей, воспоминаний и художественных произведений. Историкам понятно, каким образом работала машина политических репрессий, кто был ее двигателем и исполнителями, кого она поглотила и что с ними стало. Однако до сих пор в обществе продолжаются споры: одни называют фантастические цифры жертв, другие вовсе их отрицают и говорят: поделом! Это значит, что такие книги, как книга Оксаны Труфановой «Большой террор в Челябинской области», необходимы.
В 1968 году британский историк и советолог Роберт Конквест опубликовал свою книгу «Большой террор: сталинские чистки 30-х». В СССР уже случился XX съезд партии и доклад Никиты Хрущева с разоблачением культа личности Сталина, вышла повесть «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына, и писатель только что закончил «Архипелаг ГУЛАГ», за границей изданы «Колымские рассказы» Варлама Шаламова. Роберт Конквест исследовал тему, не имя доступа к архивным документам, не зная размаха репрессий.
«Архивная революция» 1990-х годов открыла историкам, жертвам и их потомкам подлинные свидетельства Большого террора. Вышли монографии и сборники документов, недавно издана «Книга памяти репрессированных священно- и церковнослужителей Челябинской области», подготовленная екатеринбургским историком Андреем Печериным, в книге — имена 514 жертв, а в приложении опубликованы свидетельства фальсификации — обвинительные заключения.
Политика расстрела
Оксана Труфанова не историк, она юрист, но, как профессиональный историк, бережно относится к фактам, стремится объективно рассматривать проблему. Однако эта книга не строгое научное исследование, о чем автор предупреждает читателя, это научно-популярное издание. Поэтому текст насыщен эмоциями, позиция автора — в каждой строке, и не только в отношении далекого прошлого, но и недавнего, и настоящего.
Почему Оксана Труфанова пришла к этой теме? Она отвечает: «Я потомок репрессированных: мой прадед Труфанов Иван Петрович, его двоюродный брат Труфанов Егор Иванович, а также родной племянник Труфанов Николай Гурьянович в 1937 году были приговорены к расстрелу за контрреволюционную деятельность, а родной брат моего прадеда по другой линии, Ефанов Павел Иванович, был приговорен к расстрелу за шпионаж в пользу Японии в 1938 году».
Книга состоит из двух частей. В первой Оксана Труфанова исследует масштабы репрессий, приводит разные мнения и системы подсчетов. Например, генеральный прокурор СССР Роман Руденко в докладе Никите Хрущеву сообщал, что в стране за контрреволюционные преступления было осуждено 3 777 380 человек, из которых 642 980 человек расстреляно. Автор на основе челябинских газет реконструирует напряженную обстановку 1937-1938 годов, описывает застенки НКВД и исполнителей репрессивной политики, она скрупулезно фиксирует имена чекистов.
Перезахоронение останков жертв политических репрессий на Золотой горе. 9 сентября 1989 г.
Оксана Труфанова особо остановилась на истории челябинской Золотой горы — места, где в шахтах нашли последний покой тысячи жертв Большого террора. В Челябинской области в 1930-х — начале 1950-х годов было репрессировано 37 041 человек, из них 11 592 человека расстреляно. Такие цифры представил председатель КГБ СССР Владимир Крючков в своей записке в ЦК КПСС в 1989 году. В книге несколько раз автор сетует, что Книга памяти, созданная Объединенным государственным архивом Челябинской области, неполная. Однако пока труд был в печати, база данных существенно пополнилась, и теперь она содержит имена 36 177 человек, на каждого из них в архиве хранится следственное дело.
Во второй части книги представлены конкретные дела — на казаков и кулаков, «японских шпионов» и священников. Их нужно читать, чтобы понять историю репрессий и размах фальсификаций. В 1937-1938 годах в Челябинской области было инспирировано несколько масштабных дел, например «контрреволюционно-повстанческой и диверсионной террористической офицерской организации», «эсеровской диверсионно-террористической организации», «контрреволюционной правотроцкистской организации», «белогвардейской казачьей офицерской контрреволюционной организации», «повстанческо-террористической организации», «объединенного церковно-политического центра», «общества жестокой расправы с большевиками».
Записка чекиста
В Объединенном государственном архиве Челябинской области сохранился интересный документ — записка Павла Куликова. Он 20 лет служил в органах госбезопасности, был начальником отделения особого отдела управления НКВД по Челябинской области. Арестован в апреле 1938 года, больше года провел в тюрьме, отказался признать вину, подвергся пыткам и унижениям, но выстоял и вышел на свободу в сентябре 1939 года, после чего направил в ЦК ВКП (б) обширное письмо с описанием всего, что видел, знал и испытал. Вот несколько цитат.
Павел Куликов пишет о том, как все начиналось: «Директива о массовых операциях наркома была очень кратка: утверждено 1,5 тысячи по I категории (расстрел) и 4,5 по II категории (лагеря). Аресты производить без санкции прокурора. Для оформления дела достаточно признания в контрреволюционной деятельности самого обвиняемого, при отсутствии признания — 2-3 показания свидетелей с указанием конкретных фактов в контрреволюционной деятельности арестованного». Как видно, плановые показатели по расстрелам были «перевыполнены» в 7,7 раза!
Раскопки на Золотой горе. Останки жертв массовых политических репрессий.1989 г.
Павлу Куликову пришлось потрудиться: «Я в продолжение пяти месяцев выполнял громадную работу по производству массовых операций один, я не знал дней отдыха и праздников, так как через мои руки прошло около 4000 дел, кои я должен был все просмотреть, написать, отпечатать повестки, доложить дела на тройке, дать в районы санкции, просмотреть поступающие из районов списки с компрометирующими материалами (просмотрено списков с материалами за этот же срок до 6000 человек)».
Вот, что он пишет о допросах: «Арестованных держали стоя на конвейере, без дачи еды, отдыха, от 3 до 5-7, иногда 9 суток, то есть до тех пор, пока арестованный не подпишет заявлений, что он враг народа, шпион, вредитель, диверсант и так далее. Арестованные с больным сердцем, через сутки-двое начинали опухать, падали в бесчувственном состоянии на пол и изнемогали от издевательств».
Условия содержания были нечеловеческие: «Городская тюрьма с августа 1937 г. до мая 1938 г. была всегда переполнена, в ней содержалось временами до 8000 человек, в камеру на 13 человек садили по 150-160 человек. В общей камере в 30 человек сидело 380 человек. В камерах недоставало воздуха, арестованные задыхались от недостатка воздуха и изнемогали, обливались потом, не имели возможности не только сесть, но и лечь, приходилось стоять, больные сердцем быстро опухали, им не оказывали никакой помощи»...
История Большого террора исследована, за последние три десятилетия изданы тонны книг, научных статей, воспоминаний и художественных произведений. Историкам понятно, каким образом работала машина политических репрессий, кто был ее двигателем и исполнителями, кого она поглотила и что с ними стало. Однако до сих пор в обществе продолжаются споры: одни называют фантастические цифры жертв, другие вовсе их отрицают и говорят: поделом! Это значит, что такие книги, как книга Оксаны Труфановой «Большой террор в Челябинской области», необходимы.
Поделиться
