Диагноз по Гомеру. Почему обходы профессора Корабельникова называли облавами
30 Января 2022
«Облавы» профессора Корабельникова вызывали трепет у врачей и пациентов (МСЧ ЧТЗ, ныне ГКБ № 8)
Какие байки и хохмы до сих пор ходят об одном из основателей медицины на Южном Урале.
По больничному коридору уверенной, легкой походкой шел высокого роста худощавый, подтянутый, элегантно одетый господин. Белоснежный халат и накрахмаленная шапочка только подчеркивали его выдержанность, стать и статус.
Стайкой следовали за ним врачи, медсестры, ординаторы. «Облавы» происходили регулярно: обхода светила медицины и ждали, и боялись. Вежлив и обходителен в общении, профессор, если найдет в истории болезни малейшую ошибку, заставит переписывать все заново. Не терпел безграмотности и небрежности. Требовал соблюдения чистоты и порядка, еще тот педант! В нем сочеталась проницательность и любознательность, глубинные знания во всех отраслях медицины и широкая эрудиция в классической культуре: поэзии, литературе, живописи. Вот и сейчас, осмотрев больную с признаками базедовой болезни (гипертиреоз), профессор обратился к свите: «А как писал о таких больных Гомер?» И, не дождавшись ответа, слегка припадая на «л», торжественно изрек: «Волоокая Юнона!»
Ты одессит, Ваня!
Профессор Иван Корабельников — легендарная величина, без которой становление всей уральской медицины немыслимо и представить. Родом из Одессы, продолжатель врачебного дела отца и деда, он сыграл огромную роль в развитии медицины в целом и хирургии в частности, способствовал ее вычленению в узкие и более привычные современному уху направления: абдоминальная, торакальная, пластическая, онкологическая и другие. Рожденный под смену эпох, когда век XX ворвался в его биографию всем своим нахрапом, норовя затянуть в мясорубку событий, он следовал своим путем, ни на миллиметр не отклоняясь от выбранного курса. Блестяще окончив гимназию в 1915 году, поступил в Одесский мединститут и, будучи еще студентом, уже работал препаратором на кафедре нормальной анатомии, а затем стал и преподавать. Кандидатом медицинских наук был утвержден без защиты диссертации по совокупности печатных исследовательских работ. К июню 1941 года была готова и докторская, но война поменяла планы. В эвакуации сначала оказался в Свердловске, затем был направлен в Челябинск помогать становлению медицинского института. Вторую докторскую по новой уже теме «Травматические диафрагмальные грыжи» Иван Данилович подготовил и написал за два года, с 1942-го по 1944-й, а в 1947-м успешно защитил. В 1948 году был утвержден в научном звании профессора. При этом с октября 1942 года по ноябрь 1947-го майор медицинской службы Иван Корабельников находился на военной службе — был ведущим оперирующим (!) хирургом, а затем хирургом-консультантом Челябинского гарнизонного военного госпиталя, преподавал в двух медицинских институтах и Киевском военно-медицинском училище, эвакуированном в Свердловск. Сама же научная работа была премирована на конкурсе Совета министров СССР, переведена на чешский и издана в Праге, став основой для исследователей, впоследствии продолживших изучение этой патологии.
В целом Иван Данилович явился автором более 145 научных работ, из них 5 написаны на иностранных языках. Выступил научным руководителем 2 докторских и 19 кандидатских работ. Нужно понимать, что в медицине наука и практика в те времена шли рука об руку. Одна часть неизменно влекла за собой другую, способствуя развитию отрасли в целом и «работая» на пациента, его интересы.
Иван Корабельников окончил гимназию с золотой медалью в 1915 году в Одессе
«Профессор Корабельников — это искусство классического клинического мышления, целостного подхода, когда тактика лечения определяется исходя из самого случая: человек, его заболевание, его организм, — уверен один из учеников профессора, д.м.н., врач, сосудистый хирург ФЦССХ МЗ РФ (Челябинск) Игорь Андриевских. — Тогда важно было отследить причинно-следственные связи: что было, что произошло, к чему привело. А теперь все отдается на волю цифровизации и стандартизации».
Определить какую-то одну сферу интересов профессора Корабельникова невозможно, по большей части они вращались вокруг хирургии. Например, первая докторская (то ли потерянная при эвакуации, то ли засекреченная при апробации) касалась газовой гангрены, другими словами, сочетанной военной травмы и воздействия на организм отравляющих веществ. Потом была экстренная и плановая хирургия брюшной полости, пластическая хирургия, сосудистая хирургия при патологии вен и артерий, оперативные вмешательства при онкологических заболеваниях разной локализации: это далеко не полный и очень общий список тем. Иван Данилович оперировал постоянно на протяжении 50 лет, был одним из организаторов в 1945 году и несколько лет потом возглавлял научное хирургическое общество, о заседаниях которого современные челябинские (да и не только) хирурги вспоминают как о настоящей школе профессионального мастерства. Например, когда там отмечалось столетие со дня выполнения первой операции по удалению аппендицита, профессор Корабельников бросил ремарку в свойственной ему манере: «Кому, как не мне, об этом вспомнить, ведь первую свою аппендэктомию я выполнил 70 лет назад!»
Всем по порядку дает…
…При этом наблюдательность, умение мыслить широко и проникать в суть задачи позволяли ему находить темы и в смежных областях. Профессор Корабельников активно выступал против чрезмерного увлечения антибиотиками. Кстати, именно он одним из первых обратил внимание, что у жителей Южного Урала, особенно женщин, часто встречаются те самые «поэтические» заболевания щитовидной железы — гипотиреоз и гипертиреоз, или, как называли его раньше, зоб, которое требовало хирургического вмешательства. Впервые системное изучение зобной эпидемии началось именно под его руководством. Были установлены частота случаев зоба и формы поражения щитовидной железы. Будучи на протяжении 19 лет главным хирургом городского отдела здравоохранения Челябинска, создал в 1951 году противозобную комиссию и на протяжении 13 лет руководил ею, помогая пациентам получать адекватное лечение и реабилитацию. При его участии в Златоусте был открыт противозобный диспансер, а в Челябинской области впервые была внедрена профилактика зоба. Белые сладкие горошинки, которые нужно было класть под язык до полного растворения, помнит не одно поколение южноуральцев. Через 10 лет такой работы частота поражений зобом в регионе снизилась в два раза, а число тяжелых форм — в десять.
В те же послевоенные годы на семью самого профессора легла зловещая тень. Об этом не принято рассказывать и даже упоминать. Соседями по дому у Корабельниковых были Орнеры, тоже семья медицинская. Дружили, захаживали в гости, знали всю родню, помогали друг другу. Михаил Орнер, известный врач, торакальный хирург, признается, что тогда ребенком не понимал, почему вдруг его мама с папой стали разговаривать шепотом, а Раиса Александровна, жена Ивана Даниловича, — ходить на работу с собранным чемоданчиком. И никто не знал, вернется она сегодня домой или нет. Только повзрослев, осознал, что были доносы и забрать могли в любой момент, но вслух это не обсуждалось, переживали все. Что скажешь, отвратительные это были времена, отвратительные! Тем ярче на этом фоне проявлялось великодушие и мудрость Ивана Даниловича к дерзким шалостям соседского мальчишки, к ошибкам и недочетам других и строгость к самому себе, дисциплина. «Тяжело пришлось, когда он все-таки остался один, — добавляет Михаил Иосифович. — Духом не пал, справлялся со всеми домашними делами сам. Работал до последнего. Перебрался к дочери и внуку в Москву только после своего 90-летия». А до 95-летия уже не дожил, его не стало в январе 1991 года.
Врачебная династия Корабельниковых и поныне служит людям. Дочь Надежда Ивановна — д.м.н., вирусолог-микробиолог, работала под руководством академика АМН СССР Зинаиды Ермольевой. Внук Даниил Иванович — к.м.н., врач-терапевт, гастроэнтеролог.
Неизменным хранителем богатой личной библиотеки был «Дон Кихот», статуэтка каслинского литья
И дольше века длится день
Казалось бы, какая древность — 125 лет*, кто теперь помнит те времена? Но такие люди есть и о своем учителе говорят с величайшим почтением. По воспоминаниям Екатерины Сумной, одного из старейших врачей-рентгенологов ГКБ № 8, которая сама в этом году отметила 90-летие, его профессорские обходы потому и называли облавами, что Корабельников был требовательным и строгим. При этом не терпел излишней наукообразности. Доклад, который Екатерина Марковна, будучи молодым специалистом, приготовила для выступления, как ей казалось, блестяще, он велел отправить в мусорную корзину и добавил: «Он должен быть понятен любому дураку в зале, а тут даже я ничего не понял». При этом его собственные лекции производили неизгладимое впечатление: они были наполнены знаниями и примерами из практики, логичны, полны остроумия, богаты на экскурсы в литературу и историю, при этом понятны и запоминались навсегда. Иван Данилович блестяще владел немецким, французским, английским, читал книги на языке оригинала, даже на латыни, и очень часто ехидничал: «Как можно Агату Кристи читать на русском? Весь неподражаемый английский юмор проходит мимо вас!» Любил книги, был страстным филателистом и путешественником.
О силе его личности по больнице до сих пор ходят разного рода байки и хохмы. Две из них наиболее ярко отражают отношение к нему окружающих и свойства его характера, а уж правдивы они или нет, история умалчивает. Во время одного из обходов на подоконнике на самом видном месте оказался дохлый таракан. Чтобы смягчить неловкость, дежурный врач попытался оправдаться: «Он не смог убежать. Как увидел, что сам профессор пришел, так от разрыва сердца на месте и умер». Иван Данилович рассмеялся, но безобразие велел убрать немедленно. В другой раз в больницу на частной машине привезли женщину в схватках. Пока в приемном покое бегали-искали-доставали-готовили, женщина благополучно родила в машине, но малышу потребовалась помощь врачей. К счастью, все обошлось, и когда мама и новорожденный были в безопасности, профессор Корабельников не преминул заметить: «О зачатии в машине слышал много раз, а вот чтобы еще и рожать, это впервые».
Сам Иван Данилович был лихим водителем, ценил свободу передвижения и скорость. Одним из первых в Челябинске приобрел автомобиль и оставался за рулем практически до конца жизни. Признавался знакомым, что учился водить «просто»: «Пристроюсь за автобусом, он едет, и я еду, он стоит, и я стою». Со временем накопил опыт и вошел во вкус так, что мало кто соглашался ездить вместе с ним, настолько экстремально он управлял транспортным средством. При этом сама судьба хранила его, и в аварию он ни разу не попал. Даже доблестные инспекторы ГАИ были снисходительны, зная в лицо того, кто нарушает правила и не замечает сигналы светофора.
Заслуги Ивана Даниловича отмечены орденами Ленина и Отечественной войны второй степени, 8 медалями и значком «Отличник здравоохранения». В 1999 году на доме по ул. Кирова, в котором жил профессор Корабельников, была установлена памятная доска. Просуществовала она недолго. В 2012 году новые собственники посчитали ее не соответствующей современному дизайну и сначала перекрасили, а потом и вовсе ее сняли. По настоянию специалистов Центра историко-культурного наследия на прежнем месте доска появилась снова, но уже другая. Когда-нибудь и мы уйдем, тоже что-то оставив после себя.
Стайкой следовали за ним врачи, медсестры, ординаторы. «Облавы» происходили регулярно: обхода светила медицины и ждали, и боялись. Вежлив и обходителен в общении, профессор, если найдет в истории болезни малейшую ошибку, заставит переписывать все заново. Не терпел безграмотности и небрежности. Требовал соблюдения чистоты и порядка, еще тот педант! В нем сочеталась проницательность и любознательность, глубинные знания во всех отраслях медицины и широкая эрудиция в классической культуре: поэзии, литературе, живописи. Вот и сейчас, осмотрев больную с признаками базедовой болезни (гипертиреоз), профессор обратился к свите: «А как писал о таких больных Гомер?» И, не дождавшись ответа, слегка припадая на «л», торжественно изрек: «Волоокая Юнона!»
Ты одессит, Ваня!
Профессор Иван Корабельников — легендарная величина, без которой становление всей уральской медицины немыслимо и представить. Родом из Одессы, продолжатель врачебного дела отца и деда, он сыграл огромную роль в развитии медицины в целом и хирургии в частности, способствовал ее вычленению в узкие и более привычные современному уху направления: абдоминальная, торакальная, пластическая, онкологическая и другие. Рожденный под смену эпох, когда век XX ворвался в его биографию всем своим нахрапом, норовя затянуть в мясорубку событий, он следовал своим путем, ни на миллиметр не отклоняясь от выбранного курса. Блестяще окончив гимназию в 1915 году, поступил в Одесский мединститут и, будучи еще студентом, уже работал препаратором на кафедре нормальной анатомии, а затем стал и преподавать. Кандидатом медицинских наук был утвержден без защиты диссертации по совокупности печатных исследовательских работ. К июню 1941 года была готова и докторская, но война поменяла планы. В эвакуации сначала оказался в Свердловске, затем был направлен в Челябинск помогать становлению медицинского института. Вторую докторскую по новой уже теме «Травматические диафрагмальные грыжи» Иван Данилович подготовил и написал за два года, с 1942-го по 1944-й, а в 1947-м успешно защитил. В 1948 году был утвержден в научном звании профессора. При этом с октября 1942 года по ноябрь 1947-го майор медицинской службы Иван Корабельников находился на военной службе — был ведущим оперирующим (!) хирургом, а затем хирургом-консультантом Челябинского гарнизонного военного госпиталя, преподавал в двух медицинских институтах и Киевском военно-медицинском училище, эвакуированном в Свердловск. Сама же научная работа была премирована на конкурсе Совета министров СССР, переведена на чешский и издана в Праге, став основой для исследователей, впоследствии продолживших изучение этой патологии.
В целом Иван Данилович явился автором более 145 научных работ, из них 5 написаны на иностранных языках. Выступил научным руководителем 2 докторских и 19 кандидатских работ. Нужно понимать, что в медицине наука и практика в те времена шли рука об руку. Одна часть неизменно влекла за собой другую, способствуя развитию отрасли в целом и «работая» на пациента, его интересы.
Иван Корабельников окончил гимназию с золотой медалью в 1915 году в Одессе
«Профессор Корабельников — это искусство классического клинического мышления, целостного подхода, когда тактика лечения определяется исходя из самого случая: человек, его заболевание, его организм, — уверен один из учеников профессора, д.м.н., врач, сосудистый хирург ФЦССХ МЗ РФ (Челябинск) Игорь Андриевских. — Тогда важно было отследить причинно-следственные связи: что было, что произошло, к чему привело. А теперь все отдается на волю цифровизации и стандартизации».
Определить какую-то одну сферу интересов профессора Корабельникова невозможно, по большей части они вращались вокруг хирургии. Например, первая докторская (то ли потерянная при эвакуации, то ли засекреченная при апробации) касалась газовой гангрены, другими словами, сочетанной военной травмы и воздействия на организм отравляющих веществ. Потом была экстренная и плановая хирургия брюшной полости, пластическая хирургия, сосудистая хирургия при патологии вен и артерий, оперативные вмешательства при онкологических заболеваниях разной локализации: это далеко не полный и очень общий список тем. Иван Данилович оперировал постоянно на протяжении 50 лет, был одним из организаторов в 1945 году и несколько лет потом возглавлял научное хирургическое общество, о заседаниях которого современные челябинские (да и не только) хирурги вспоминают как о настоящей школе профессионального мастерства. Например, когда там отмечалось столетие со дня выполнения первой операции по удалению аппендицита, профессор Корабельников бросил ремарку в свойственной ему манере: «Кому, как не мне, об этом вспомнить, ведь первую свою аппендэктомию я выполнил 70 лет назад!»
Всем по порядку дает…
…При этом наблюдательность, умение мыслить широко и проникать в суть задачи позволяли ему находить темы и в смежных областях. Профессор Корабельников активно выступал против чрезмерного увлечения антибиотиками. Кстати, именно он одним из первых обратил внимание, что у жителей Южного Урала, особенно женщин, часто встречаются те самые «поэтические» заболевания щитовидной железы — гипотиреоз и гипертиреоз, или, как называли его раньше, зоб, которое требовало хирургического вмешательства. Впервые системное изучение зобной эпидемии началось именно под его руководством. Были установлены частота случаев зоба и формы поражения щитовидной железы. Будучи на протяжении 19 лет главным хирургом городского отдела здравоохранения Челябинска, создал в 1951 году противозобную комиссию и на протяжении 13 лет руководил ею, помогая пациентам получать адекватное лечение и реабилитацию. При его участии в Златоусте был открыт противозобный диспансер, а в Челябинской области впервые была внедрена профилактика зоба. Белые сладкие горошинки, которые нужно было класть под язык до полного растворения, помнит не одно поколение южноуральцев. Через 10 лет такой работы частота поражений зобом в регионе снизилась в два раза, а число тяжелых форм — в десять.
В те же послевоенные годы на семью самого профессора легла зловещая тень. Об этом не принято рассказывать и даже упоминать. Соседями по дому у Корабельниковых были Орнеры, тоже семья медицинская. Дружили, захаживали в гости, знали всю родню, помогали друг другу. Михаил Орнер, известный врач, торакальный хирург, признается, что тогда ребенком не понимал, почему вдруг его мама с папой стали разговаривать шепотом, а Раиса Александровна, жена Ивана Даниловича, — ходить на работу с собранным чемоданчиком. И никто не знал, вернется она сегодня домой или нет. Только повзрослев, осознал, что были доносы и забрать могли в любой момент, но вслух это не обсуждалось, переживали все. Что скажешь, отвратительные это были времена, отвратительные! Тем ярче на этом фоне проявлялось великодушие и мудрость Ивана Даниловича к дерзким шалостям соседского мальчишки, к ошибкам и недочетам других и строгость к самому себе, дисциплина. «Тяжело пришлось, когда он все-таки остался один, — добавляет Михаил Иосифович. — Духом не пал, справлялся со всеми домашними делами сам. Работал до последнего. Перебрался к дочери и внуку в Москву только после своего 90-летия». А до 95-летия уже не дожил, его не стало в январе 1991 года.
Врачебная династия Корабельниковых и поныне служит людям. Дочь Надежда Ивановна — д.м.н., вирусолог-микробиолог, работала под руководством академика АМН СССР Зинаиды Ермольевой. Внук Даниил Иванович — к.м.н., врач-терапевт, гастроэнтеролог.
Неизменным хранителем богатой личной библиотеки был «Дон Кихот», статуэтка каслинского литья
И дольше века длится день
Казалось бы, какая древность — 125 лет*, кто теперь помнит те времена? Но такие люди есть и о своем учителе говорят с величайшим почтением. По воспоминаниям Екатерины Сумной, одного из старейших врачей-рентгенологов ГКБ № 8, которая сама в этом году отметила 90-летие, его профессорские обходы потому и называли облавами, что Корабельников был требовательным и строгим. При этом не терпел излишней наукообразности. Доклад, который Екатерина Марковна, будучи молодым специалистом, приготовила для выступления, как ей казалось, блестяще, он велел отправить в мусорную корзину и добавил: «Он должен быть понятен любому дураку в зале, а тут даже я ничего не понял». При этом его собственные лекции производили неизгладимое впечатление: они были наполнены знаниями и примерами из практики, логичны, полны остроумия, богаты на экскурсы в литературу и историю, при этом понятны и запоминались навсегда. Иван Данилович блестяще владел немецким, французским, английским, читал книги на языке оригинала, даже на латыни, и очень часто ехидничал: «Как можно Агату Кристи читать на русском? Весь неподражаемый английский юмор проходит мимо вас!» Любил книги, был страстным филателистом и путешественником.
О силе его личности по больнице до сих пор ходят разного рода байки и хохмы. Две из них наиболее ярко отражают отношение к нему окружающих и свойства его характера, а уж правдивы они или нет, история умалчивает. Во время одного из обходов на подоконнике на самом видном месте оказался дохлый таракан. Чтобы смягчить неловкость, дежурный врач попытался оправдаться: «Он не смог убежать. Как увидел, что сам профессор пришел, так от разрыва сердца на месте и умер». Иван Данилович рассмеялся, но безобразие велел убрать немедленно. В другой раз в больницу на частной машине привезли женщину в схватках. Пока в приемном покое бегали-искали-доставали-готовили, женщина благополучно родила в машине, но малышу потребовалась помощь врачей. К счастью, все обошлось, и когда мама и новорожденный были в безопасности, профессор Корабельников не преминул заметить: «О зачатии в машине слышал много раз, а вот чтобы еще и рожать, это впервые».
Сам Иван Данилович был лихим водителем, ценил свободу передвижения и скорость. Одним из первых в Челябинске приобрел автомобиль и оставался за рулем практически до конца жизни. Признавался знакомым, что учился водить «просто»: «Пристроюсь за автобусом, он едет, и я еду, он стоит, и я стою». Со временем накопил опыт и вошел во вкус так, что мало кто соглашался ездить вместе с ним, настолько экстремально он управлял транспортным средством. При этом сама судьба хранила его, и в аварию он ни разу не попал. Даже доблестные инспекторы ГАИ были снисходительны, зная в лицо того, кто нарушает правила и не замечает сигналы светофора.
Заслуги Ивана Даниловича отмечены орденами Ленина и Отечественной войны второй степени, 8 медалями и значком «Отличник здравоохранения». В 1999 году на доме по ул. Кирова, в котором жил профессор Корабельников, была установлена памятная доска. Просуществовала она недолго. В 2012 году новые собственники посчитали ее не соответствующей современному дизайну и сначала перекрасили, а потом и вовсе ее сняли. По настоянию специалистов Центра историко-культурного наследия на прежнем месте доска появилась снова, но уже другая. Когда-нибудь и мы уйдем, тоже что-то оставив после себя.
Поделиться
