Исключительно типичная судьба. Евгений Охотников: сварщик, депутат, историк
23 Июля 2015
В шестидесятых-семидесятых годах журналисты-газетчики писали все за всех. То, что появлялось на страницах за подписями самых разных людей, будь то министр чего бы то ни было или кандидат наук, пусть даже философских, как правило, от первой до последней строчки написано было сотрудниками газеты.
Как это было
Регулировался такой порядок дел тем, что лишь сорок процентов публикаций могло принадлежать перу штатных сотрудников издания, а шестьдесят — так называемым внештатным авторам. Им и выплачивался гонорар. Не важно, как написаны статьи, очерки, репортажи, важно, кем подписаны. Всем, имеющим отношение к журналистике, закон этот известен, исполнялся он неукоснительно.
Поэтому ничего необычного в том, что редактор областной молодежной газеты «Комсомолец» Леонид Доброхотов дал молодой сотруднице Татьяне Сухановой задание съездить на трубопрокатный завод, встретиться там с молодым сварщиком Евгением Охотниковым и подготовить его сообщение о том, как трудятся молодые трубопрокатчики, о чем будут рапортовать в ходе отчетно-выборной кампании.
Необычное было в том, что вернулась Татьяна с завода несколько растерянной:
— Он сказал, что сам напишет...
Редактор не стал укорять журналистку в том, что не сумела настоять на своем, не убедила молодого рабочего, что у каждого свое дело: ему — варить трубы, ей — помогать ему доходчиво выразить трудовой энтузиазм — и его лично, и товарищей по работе.
Дело в том, что, пока Татьяна была на трубопрокатном, позвонили из обкома комсомола и выразили желание, чтобы Леонид Николаевич сам лично занялся материалом об Охотникове: «Не важно, будет ли это выступление самого рабочего или очерк о нем, но подать надо широко».
Доброхотов встретился с Охотниковым. Молодой сварщик ему понравился. Но почему такая заинтересованность обкома, пока не понял. Будет избран делегатом на городскую отчетно-выборную конференцию? Ну и что, подумаешь, невидаль.
Чутье опытного журналиста подсказывало редактору, что этим дело не ограничится...
И точно! Состоялось собрание представителей трудового коллектива трубопрокатчиков, на котором Евгений Охотников был выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.
Для тех, кто не застал во взрослой жизни советские времена, расскажем, как проходили тогда выборы. Где-то там далеко от Урала и высоко во властных партийных структурах шло формирование будущего состава Верховного Совета. Намечалось, сколько должно быть женщин, сколько мужчин, сколько рабочих, крестьян, представителей интеллигенции и так далее, каков возрастной разброс... Потом распределялось это по союзным республикам, по областям. Разумеется, местные партийные организации принимали во всем этом участие.
В конце концов оставались две кандидатуры. Одна — это местный кадр, которому и предстояло быть избранным, другая, которую тоже выдвигали на собрании того же коллектива, крупный партийный или профессионально знаменитый деятель. Эти через несколько дней после собрания благодарили выдвинувших их коллективы и снимали свои кандидатуры.
В нашем случае дуэтом с Евгением Охотниковым выступал маршал Советского Союза Кирилл Москаленко, известнейший военачальник, Герой Советского Союза (позднее — дважды Герой), член президиума ЦК КПСС, депутатский стаж в Верховном Совете СССР с 1946 года. За плечами фронтовое прошлое, крупные командные должности вплоть до заместителя министра обороны СССР.
Вынести эти две кандидатуры на голосование впрямую — вряд ли победит Женя Охотников, у которого за плечами ремесленное училище, три года службы в армии в Запорожье на Украине в той самой части ПВО, которой командовал в свое время Покрышкин, и вот начало рабочей биографии — подручный сварщика. После того как избрали делегатом на съезд комсомола, стал работать подменным сварщиком...
Как там у Бориса Пастернака: «Но продуман распорядок действий...» В бюллетене осталась одна фамилия. И понятно, за нее проголосуют практически все избиратели.
В сталинское время, как ни странно и даже страшно, анекдоты все же были. В том числе и о самом вожде. И был, например, такой: Сталин прогуливается где-то в Кавказских горах и встречается ему крестьянин, несущий барашка. Сталин говорит ему: «Продай мне барашка». Тот в ответ: «Выбирай». Вождь недоумевает: «У тебя же только один баран, из чего выбирать?» А крестьянин: «Мы же тебя из одного выбираем. Вот и ты выбирай». С годами анекдот переадресовывался на Хрущева, на Брежнева, пока времена не изменились.
Анекдот анекдотом, но Охотникову было не до смеха. Мало того что многие смотрели на него с недоумением: «С чего бы это группкомсорг шестого цеха так взлетел?», но и начались в его жизни перемены, от него самого не зависящие. Например, мастер ни с того ни с сего сообщает, что ему и другому такому же сварщику надо поменяться станами, потому что Охотникову присваивается самый высокий разряд. Так не делается. Тем более в ущерб другому рабочему. На протесты Охотникова мастер разводит руками: «Ты понимаешь, это не моя воля, так решили те, кто выше».
Пошел Охотников к начальнику цеха Сергею Алексеевичу Калинину, человеку очень уважаемому, и говорит, что стыдно ему таким образом продвигаться... В конце концов дело было улажено так, чтобы ничьи интересы не пострадали. Но Охотникову предстояло напрячься и научиться в короткие сроки овладеть профессией на уровне девятого разряда. Что и было им сделано.
Семидесятый и семьдесят первый годы оказались для Евгения Охотникова такими насыщенными событиями, определившими всю его дальнейшую жизнь, что остается удивляться, как можно было со всем этим справиться и чтоб голова кругом не пошла. Стал депутатом Верховного Совета СССР, женился на очаровательной блондинке — преподавателе математики, с которой, как сейчас уже можно сказать, прожили сорок пять лет, вырастили двух сыновей, ныне полковника и юриста, пять внуков в семье. И поступил в Уральский государственный университет (тот, что в Свердловске).
Незадолго до выборов первый секретарь обкома комсомола Виктор Петрович Поляничко побывал вместе с Охотниковым у первого секретаря обкома КПСС Николая Николаевича Родионова. На разные темы говорили, в том числе и о житейских планах Евгения. Узнав, что будущий депутат собирается учиться на историческом факультете, Родионов мягко, но настойчиво рекомендовал идти на какой-либо технический факультет, возможно для того, чтобы дальнейшем вырасти в крупного руководителя в сфере промышленности.
Но у Охотникова было желание стать историком. Он давно к этому тянулся: любил читать Льва Гумилева, Павла Костомарова. Чувствуя недостаток знаний, поступил заново в десятый класс и подал документы на заочное отделение исторического факультета УрГУ, которое и окончил. Да так, что было намерение у факультета предложить своему недавнему заочнику работу на кафедре научного коммунизма.
Жизнь во всех измерениях
Но это все после. А пока свежеизбранному депутату предстояло понять, как изменится его жизнь, что он должен делать, чтобы оправдать доверие народа (именно такое напутствие сопровождало его во время избирательной кампании).
И обратился Охотников к Осадчему — многолетнему легендарному директору трубопрокатного, за плечами которого большой депутатский стаж.
Яков Павлович спокойно сказал:
— А ты, Женя, просто работай. И все.
Похоже, Осадчий недооценил и способности, и возможности молодого депутата, что был воспитан как человек ответственный и работал очень серьезно и на сессиях, и в комиссии законодательных предложений, членом которой был. Тринадцать лет проработал сварщиком, выработал с избытком горячий стаж. С поиском работы особых проблем не было. Предложили стать инструктором райкома партии. Когда КПСС потеряла власть, не стал демонстративно избавляться от партбилета, громогласно открещиваться от партии. Просто, увидев на первой странице «Правды» портреты членов ГКЧП, перестал читать эту самую «Правду».
В коммерцию, как некоторые из бывших товарищей по комсомолу и той же партии, не рванул. В разнообразные партии, которых появилось множество и которые наперебой заманивали человека с авторитетом и богатым опытом оргработы и общественной деятельности, вступать не стал. Решил, что будет работать только для семьи.
Сыновья повзрослели, а здоровье у него и особенно у Веры Васильевны стало сдавать. Сказались годы трехсменной работы сварщиком, заочной учебы и серьезной общественной занятости.
За годы депутатства Охотников ничего не скопил, ничего ему практически от государства не досталось. На комсомольской свадьбе Жени и Веры Яков Павлович Осадчий вручил молодоженам ключи от двухкомнатной квартиры. Позже обменяли эту квартиру и однокомнатную Жениной мамы на трехкомнатную, где и сейчас живут.
Кто жил во времена, о которых идет речь, помнит, что автомобиль нельзя было просто купить, надо было стоять в очереди при заводском профкоме. У Охотниковых до сих пор на приколе «Москвич», купленный по очереди. Это его единственная за всю жизнь машина.
Почему я вспомнила историю молодого депутата-трубопрокатчика? Просто недавно довелось встретиться с Женей Охотниковым. Вот и всплыли те годы, когда газета «Комсомолец» представляла из себя не только печатное издание, но и своеобразный небольшой клуб, куда стекались интересные люди разных возрастов, профессий, творческих интересов. Женя Охотников подружился с редакцией.
В октябре 1973 года в Челябинском академическом драматическом театре имени С. Цвиллинга состоялась премьера пьесы свердловчанина Геннадия Бокарева «Сталевары». Постановка режиссера Игоря Перепелкина была лучше самой пьесы.
Я предложила Жене Охотникову посмотреть спектакль: тема все же должна быть близка ему, поскольку герои — рабочие где-то его же возраста, и в спектакле, и в цехе, где трудится Охотников, работа «горячая»...
Главную роль играл очень хороший артист Александр Михайлушкин. Надеюсь, театралы, те, что постарше, помнят его.
В антракте я предложила Охотникову сходить за кулисы. Познакомила его с Михайлушкиным. И они заинтересовались друг другом. До того дня интереса Женя к драматическим спектаклям не проявлял, бывал на оперных и балетных представлениях.
И на этот раз тема пьесы (морально-этические противоречия в рабочем коллективе) Охотникова не очень заинтересовала. Но поразило то, что после первого акта, половины спектакля, одежду на артисте можно было выжимать.
— Я не думал, что ваша работа так же физически тяжела, как наша, — сказал Охотников, прощаясь с Михайлушкиным.
Регулировался такой порядок дел тем, что лишь сорок процентов публикаций могло принадлежать перу штатных сотрудников издания, а шестьдесят — так называемым внештатным авторам. Им и выплачивался гонорар. Не важно, как написаны статьи, очерки, репортажи, важно, кем подписаны. Всем, имеющим отношение к журналистике, закон этот известен, исполнялся он неукоснительно.
Поэтому ничего необычного в том, что редактор областной молодежной газеты «Комсомолец» Леонид Доброхотов дал молодой сотруднице Татьяне Сухановой задание съездить на трубопрокатный завод, встретиться там с молодым сварщиком Евгением Охотниковым и подготовить его сообщение о том, как трудятся молодые трубопрокатчики, о чем будут рапортовать в ходе отчетно-выборной кампании.
Необычное было в том, что вернулась Татьяна с завода несколько растерянной:
— Он сказал, что сам напишет...
Редактор не стал укорять журналистку в том, что не сумела настоять на своем, не убедила молодого рабочего, что у каждого свое дело: ему — варить трубы, ей — помогать ему доходчиво выразить трудовой энтузиазм — и его лично, и товарищей по работе.
Дело в том, что, пока Татьяна была на трубопрокатном, позвонили из обкома комсомола и выразили желание, чтобы Леонид Николаевич сам лично занялся материалом об Охотникове: «Не важно, будет ли это выступление самого рабочего или очерк о нем, но подать надо широко».
Доброхотов встретился с Охотниковым. Молодой сварщик ему понравился. Но почему такая заинтересованность обкома, пока не понял. Будет избран делегатом на городскую отчетно-выборную конференцию? Ну и что, подумаешь, невидаль.
Чутье опытного журналиста подсказывало редактору, что этим дело не ограничится...
И точно! Состоялось собрание представителей трудового коллектива трубопрокатчиков, на котором Евгений Охотников был выдвинут кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР.
Для тех, кто не застал во взрослой жизни советские времена, расскажем, как проходили тогда выборы. Где-то там далеко от Урала и высоко во властных партийных структурах шло формирование будущего состава Верховного Совета. Намечалось, сколько должно быть женщин, сколько мужчин, сколько рабочих, крестьян, представителей интеллигенции и так далее, каков возрастной разброс... Потом распределялось это по союзным республикам, по областям. Разумеется, местные партийные организации принимали во всем этом участие.
В конце концов оставались две кандидатуры. Одна — это местный кадр, которому и предстояло быть избранным, другая, которую тоже выдвигали на собрании того же коллектива, крупный партийный или профессионально знаменитый деятель. Эти через несколько дней после собрания благодарили выдвинувших их коллективы и снимали свои кандидатуры.
В нашем случае дуэтом с Евгением Охотниковым выступал маршал Советского Союза Кирилл Москаленко, известнейший военачальник, Герой Советского Союза (позднее — дважды Герой), член президиума ЦК КПСС, депутатский стаж в Верховном Совете СССР с 1946 года. За плечами фронтовое прошлое, крупные командные должности вплоть до заместителя министра обороны СССР.
Вынести эти две кандидатуры на голосование впрямую — вряд ли победит Женя Охотников, у которого за плечами ремесленное училище, три года службы в армии в Запорожье на Украине в той самой части ПВО, которой командовал в свое время Покрышкин, и вот начало рабочей биографии — подручный сварщика. После того как избрали делегатом на съезд комсомола, стал работать подменным сварщиком...
Как там у Бориса Пастернака: «Но продуман распорядок действий...» В бюллетене осталась одна фамилия. И понятно, за нее проголосуют практически все избиратели.
В сталинское время, как ни странно и даже страшно, анекдоты все же были. В том числе и о самом вожде. И был, например, такой: Сталин прогуливается где-то в Кавказских горах и встречается ему крестьянин, несущий барашка. Сталин говорит ему: «Продай мне барашка». Тот в ответ: «Выбирай». Вождь недоумевает: «У тебя же только один баран, из чего выбирать?» А крестьянин: «Мы же тебя из одного выбираем. Вот и ты выбирай». С годами анекдот переадресовывался на Хрущева, на Брежнева, пока времена не изменились.
Анекдот анекдотом, но Охотникову было не до смеха. Мало того что многие смотрели на него с недоумением: «С чего бы это группкомсорг шестого цеха так взлетел?», но и начались в его жизни перемены, от него самого не зависящие. Например, мастер ни с того ни с сего сообщает, что ему и другому такому же сварщику надо поменяться станами, потому что Охотникову присваивается самый высокий разряд. Так не делается. Тем более в ущерб другому рабочему. На протесты Охотникова мастер разводит руками: «Ты понимаешь, это не моя воля, так решили те, кто выше».
Пошел Охотников к начальнику цеха Сергею Алексеевичу Калинину, человеку очень уважаемому, и говорит, что стыдно ему таким образом продвигаться... В конце концов дело было улажено так, чтобы ничьи интересы не пострадали. Но Охотникову предстояло напрячься и научиться в короткие сроки овладеть профессией на уровне девятого разряда. Что и было им сделано.
Семидесятый и семьдесят первый годы оказались для Евгения Охотникова такими насыщенными событиями, определившими всю его дальнейшую жизнь, что остается удивляться, как можно было со всем этим справиться и чтоб голова кругом не пошла. Стал депутатом Верховного Совета СССР, женился на очаровательной блондинке — преподавателе математики, с которой, как сейчас уже можно сказать, прожили сорок пять лет, вырастили двух сыновей, ныне полковника и юриста, пять внуков в семье. И поступил в Уральский государственный университет (тот, что в Свердловске).Незадолго до выборов первый секретарь обкома комсомола Виктор Петрович Поляничко побывал вместе с Охотниковым у первого секретаря обкома КПСС Николая Николаевича Родионова. На разные темы говорили, в том числе и о житейских планах Евгения. Узнав, что будущий депутат собирается учиться на историческом факультете, Родионов мягко, но настойчиво рекомендовал идти на какой-либо технический факультет, возможно для того, чтобы дальнейшем вырасти в крупного руководителя в сфере промышленности.
Но у Охотникова было желание стать историком. Он давно к этому тянулся: любил читать Льва Гумилева, Павла Костомарова. Чувствуя недостаток знаний, поступил заново в десятый класс и подал документы на заочное отделение исторического факультета УрГУ, которое и окончил. Да так, что было намерение у факультета предложить своему недавнему заочнику работу на кафедре научного коммунизма.
Жизнь во всех измерениях
Но это все после. А пока свежеизбранному депутату предстояло понять, как изменится его жизнь, что он должен делать, чтобы оправдать доверие народа (именно такое напутствие сопровождало его во время избирательной кампании).
И обратился Охотников к Осадчему — многолетнему легендарному директору трубопрокатного, за плечами которого большой депутатский стаж.
Яков Павлович спокойно сказал:
— А ты, Женя, просто работай. И все.
Похоже, Осадчий недооценил и способности, и возможности молодого депутата, что был воспитан как человек ответственный и работал очень серьезно и на сессиях, и в комиссии законодательных предложений, членом которой был. Тринадцать лет проработал сварщиком, выработал с избытком горячий стаж. С поиском работы особых проблем не было. Предложили стать инструктором райкома партии. Когда КПСС потеряла власть, не стал демонстративно избавляться от партбилета, громогласно открещиваться от партии. Просто, увидев на первой странице «Правды» портреты членов ГКЧП, перестал читать эту самую «Правду».
В коммерцию, как некоторые из бывших товарищей по комсомолу и той же партии, не рванул. В разнообразные партии, которых появилось множество и которые наперебой заманивали человека с авторитетом и богатым опытом оргработы и общественной деятельности, вступать не стал. Решил, что будет работать только для семьи.
Сыновья повзрослели, а здоровье у него и особенно у Веры Васильевны стало сдавать. Сказались годы трехсменной работы сварщиком, заочной учебы и серьезной общественной занятости.
За годы депутатства Охотников ничего не скопил, ничего ему практически от государства не досталось. На комсомольской свадьбе Жени и Веры Яков Павлович Осадчий вручил молодоженам ключи от двухкомнатной квартиры. Позже обменяли эту квартиру и однокомнатную Жениной мамы на трехкомнатную, где и сейчас живут.
Кто жил во времена, о которых идет речь, помнит, что автомобиль нельзя было просто купить, надо было стоять в очереди при заводском профкоме. У Охотниковых до сих пор на приколе «Москвич», купленный по очереди. Это его единственная за всю жизнь машина.
Почему я вспомнила историю молодого депутата-трубопрокатчика? Просто недавно довелось встретиться с Женей Охотниковым. Вот и всплыли те годы, когда газета «Комсомолец» представляла из себя не только печатное издание, но и своеобразный небольшой клуб, куда стекались интересные люди разных возрастов, профессий, творческих интересов. Женя Охотников подружился с редакцией.
В октябре 1973 года в Челябинском академическом драматическом театре имени С. Цвиллинга состоялась премьера пьесы свердловчанина Геннадия Бокарева «Сталевары». Постановка режиссера Игоря Перепелкина была лучше самой пьесы.
Я предложила Жене Охотникову посмотреть спектакль: тема все же должна быть близка ему, поскольку герои — рабочие где-то его же возраста, и в спектакле, и в цехе, где трудится Охотников, работа «горячая»...
Главную роль играл очень хороший артист Александр Михайлушкин. Надеюсь, театралы, те, что постарше, помнят его.
В антракте я предложила Охотникову сходить за кулисы. Познакомила его с Михайлушкиным. И они заинтересовались друг другом. До того дня интереса Женя к драматическим спектаклям не проявлял, бывал на оперных и балетных представлениях.
И на этот раз тема пьесы (морально-этические противоречия в рабочем коллективе) Охотникова не очень заинтересовала. Но поразило то, что после первого акта, половины спектакля, одежду на артисте можно было выжимать.
— Я не думал, что ваша работа так же физически тяжела, как наша, — сказал Охотников, прощаясь с Михайлушкиным.
Он знал, о чем говорил.
Поделиться
