Эхо секретных взрывов. В Челябинской области осталось 500 героев подразделений особого риска

Вот такая печальная статистика: в Челябинской области из тысяч ветеранов подразделений особого риска в живых осталось чуть более 500, у каждого из которых серьезные проблемы со здоровьем.

Причина одна: все они в разные годы были участниками ядерных испытаний на Семипалатинском, Тоцком полигонах и на полигоне на Новой Земле.

Сгорели четыре деревни

Участник войсковых учений на Тоцком полигоне с применением ядерного оружия Рафаил Аскаров (родился в 1934 году) вспоминает 14 сентября 1954 года. В тот день в 10 часов 50 минут по местному времени произошел воздушный взрыв атомной бомбы.

— Вспышка света (она произошла на десять минут раньше названного нам времени) произвела сильнейшее впечатление. Но еще больше поразил тяжкий, в три раската звук взрыва… Входили под клубящуюся ядерную тучу атомного взрыва. Видели и вхождение в нее и самолетов, чему теперь и самим не верится. Позднее стало известно, что самолеты МиГ 15-бис, пролетавшие первыми через атомную тучу, потеряли 5 авиабомб. От атомного взрыва сгорели четыре деревни (население из них было вывезено заранее). По сообщенной информации, радиоактивность взрыва не представляла опасности. Но впоследствии это оказалось не совсем так…

В 1955 году младший сержант Аскаров был комиссован с белым билетом по болезни. Несколько его сослуживцев, вернувшихся в Челябинск, умирали поочередно. Другие имеют тяжкие заболевания. Сам Аскаров работал на ЧМК, был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Глаза не закрывать!

Геннадий Гашов родился в Копейске в 1941 году. На Семипалатинском полигоне с 1960 по 1963 год участвовал в испытании воздушных и подземных ядерных взрывов.

— На одной из испытательных площадок складировали технику, начиная от пулемета и кончая ракетой. После ядерного взрыва операторы «Моснаучфильма» снимали на пленку, как эта техника горела словно на большом пожаре.

Но самым памятным эпизодом моей службы был ночной ядерный взрыв. Он был проведен с целью определения, через какое время после вспышки ядерного взрыва возвращается человеку зрение. Против нас стояла автомашина, на борту которой были изображены кольца разного размера и разного цвета. Нам во время взрыва глаза не разрешалось закрывать. Это был неописуемый кошмар. После взрыва мы ничего не видели вокруг себя. Лишь через некоторое время начали просматриваться силуэты светлых колец…

В 1962 году у меня открылось кровотечение из носа. В госпитале мне сделали переливание крови, пролечили жаркими уколами.

Вернувшись домой, работал на Копейском машзаводе. С 2004 года я инвалид третьей группы по общему заболеванию. Доказать, что это заболевание связано с высокими дозами облучения во время военной службы, я не смог…

По степи скакали слепые птицы

Виктор Кирчанов родился в 1939 году в Челябинске, участник испытаний ядерного оружия на Семипалатинском полигоне, инвалид второй группы, председатель Совета ветеранов подразделений особого риска Курчатовского района Челябинска.

— Когда нас туда привозили, на расстоянии 500 метров от бараков стояла техника, подверженная ранее воздействию ядерного взрыва. Больше всего произвел на меня впечатление оплавленный танк, он был похож на пластилиновую игрушку после воздействия на нее солнечных лучей. Нам запрещалось туда ходить. Да мы уже и сами начинали понимать, куда попали. И все же нашлись двое смельчаков. Несмотря на строгий запрет, они проникли на стоянку подверженной облучению технике. В итоге дней через десять они были госпитализированы, еще через несколько дней их комиссовали и отправили домой.

В 1962 году начались испытания ядерных зарядов над землей. Со стороны зрелище впечатляющее. Вначале шли параллельным курсом два бомбардировщика ТУ-96, затем один делает разворот вправо, другой влево и ложатся на обратный курс. Это означало, что с самолета сброшена бомба. И вот взрыв. Вспышка словно яркое солнце, которое увеличивается в размерах и тускнеет до белого цвета облака— головки «гриба». С земли к ней тянется черная ножка (это пыль, песок, земля). После вспышки до нас доходила взрывная волна, при этом мы испытывали ощущение из неприятных (как будто какая-то невидимая сила брала нас в свои лапы и бросала из стороны в сторону, а по телу пробегали мурашки).

Командование строго-настрого запрещало солдатам уходить в сторону с дороги, не брать, не поднимать с земли никаких предметов и живность степную. После взрыва обычно мы наблюдали, как по степи скачут птицы с опаленными крыльями, зачастую и слепые. Чтобы не навредить себе, мы не должны были проявлять чувств сострадания к этим пернатым и зверушкам.

Был такой случай со старослужащим солдатом, который уже собирался домой. Возвращаясь со стрельбища, он увидел на обочине дороги новенькую пилотку, подобрал ее со словами «На дембель что надо» и надел ее на голову. А когда мы пришли в столовую, он снял пилотку с головы вместе с волосами. Домой уехал совершенно лысый…

У меня у самого и сегодня при изменении погоды страшно кружится голова и появляется адская боль в висках…

И закачалась земля

Петр Немчинов родился в 1953 году. В 1971-1973 годах проходил службу на Семипалатинском полигоне. При увольнении в запас дал подписку о неразглашении государственной тайны в течение 30 лет.

— Особенно мне запомнился первый взрыв. Нас, тогда еще молодых солдат, вывезли на плац с оружием. И вдруг закачалась земля у нас под ногами. Многие падали. Было страшновато. А когда мы возвратились в казарму, то увидели разбросанные кровати, с потолка осыпалась штукатурка. И только здесь старшина нам объявил, что на точке произведен ядерный взрыв. Мне до сих пор непонятно, почему в то время никто не делал замеры, не определял и не сообщал нам об уровне радиации, полученной нами. За период службы я оказался в числе пятерых военнослужащих, у которых клочьями стали выпадать волосы. Наш врач принес нам какую-то мазь и сказал: «Ребята, если вы не хотите остаться лысыми, брейте голову наголо и смазывайте голову мазью». Я выполнил его поручение, и к концу службы у меня начали отрастать волосы…

Собаки с датчиками

Михаил Сафронов родился в 1956 году. В 1975-1977 годах — участник испытаний ядерного оружия в НИИ г. Курчатова, входившего в систему Семипалатинского полигона. С 2011 года — председатель областного Совета ветеранов подразделений особого риска.

— В нашем виварии значилось 400 собак. В мою обязанность входило перед ядерным взрывом своих собак, у которых в голову были вживлены датчики, размещать в специальных капсулах, сохранявших им жизнь при прохождении ударной волны. В одном из испытаний, когда раздался оглушительный взрыв и земля закачалась у нас под ногами, стоявшие рядом на совершенно ровной площадке КамАЗы вдруг, как игрушечные машинки, стали перекатываться то взад, то вперед. После взрыва я надевал защитный костюм, извлекал собак из спецпомещений, грузил их в автомашину и отвозил в виварий, где с ними начинали работать ученые НИИ.

От домов одни печи…

Петр Мармалев родился в 1933 году. В 1954 году участвовал в учениях с применением ядерного оружия на Тоцком полигоне.

— 14 сентября выехали на исходные позиции. Проезжали мимо деревень, из которых население заблаговременно было переселено в безопасные населенные пункты. Проезжали мимо лесного участка, над которым планировалось взорвать атомную бомбу. Лес бы прекрасный. Разместившись в укрытии, мы стали ждать взрыва. Вскоре послышался гул подлетающего самолета. А затем — яркая, как солнце, вспышка, и раздался страшный треск. Земля заходила ходуном под ногами, сверху посыпался песок, и начался громовой гул, это шла ударная волна.

Минут через двадцать раздалась команда: «Подъем!» И мы приступили к замерам уровня радиации. На том месте, где был лес, мы увидели круглую ровную площадь диаметром примерно несколько километров, покрытую слоем более 10 сантиметров золы и пепла…Возвращаясь с учений в свою воинскую часть, мы проезжали мимо знакомых деревень, в которых от домов сохранились лишь русские печи. Они напоминали нам фотоснимки с полей сражений Великой Отечественной войны…