Игра в картинки. Челябинские компьютерщики поучаствовали в создании спецэффектов для фильма «Экипаж»

Человек, который практически ничего не смыслит в суперкомпьютерах и имеет весьма расплывчатое понятие относительно процесса создания компьютерной графики (это я о себе), рискует показаться дилетантом в разговоре о высоких технологиях. Но гендиректор компании «Рендер-ферма» Валентин Дорохов практически без пауз отвечает на мои вопросы — создается впечатление, будто ему известно, о чем я спрошу в следующую минуту. Поэтому беседа проходит легко, как если бы мы говорили о гораздо более простых вещах, например, о рисовании карандашами. Хотя сынишка Дорохова, с виду ученик младших классов, вряд ли думает, что рисовать — это просто. Мальчуган, сидя за тетрадкой, пытается нарисовать то ли  избушку, то ли грузовик, и у него не очень получается... Но он не сдается.

Варианты поведения

— Валентин, чем вы «купили» киношников, почему им нужна ваша разработка?

— Возьмем к примеру фильм «Аватар», который все знают. Так вот, если бы спецэффекты к этому фильму делали на одном компьютере, то на это ушло бы лет сто. А с помощью рендер-фермы вся эта работа может быть проделана за пять лет. Рендер-ферма — это устоявшееся обозначение сервиса для ускорения рендеринга. А рендеринг обозначает процесс, когда компьютерная модель превращается в цветную картинку.

— Так что же вы придумали?

— Мы придумали, как создать свою рендер-ферму. Это, по сути, большое количество серверов, которые настроены под задачу рендеринга компьютерной графики. Купить ферму в 100, 400 или 600 серверов крайне затратное дело. Даже крупные инженерные предприятия в России себе этого не позволяют, а киностудии и подавно. Мы, разумеется, тоже не могли приобрести такое оборудование. Но у нас была идея написать программное обеспечение, с помощью которого можно было бы использовать свободные ресурсы суперкомпьютеров, установленных в университетах. И если их настроить для рендеринга, то это уже не суперкомпьютер, а рендер-ферма. Собственно, эту идею мы и реализовали. Разработали ПО, установили на суперкомпьютеры ЮУрГУ, настроили для рендеринга и реализовали интерфейс, чтобы интернет-пользователь мог получить доступ к ресурсам.

— Другими словами, обеспечили площадку для работы.

— Да, причем мы довольно быстро это сделали. На разработку ПО ушло примерно полгода, потом запустились и начали работать. Отсюда возникло много проблем: за эти полгода у нас не было возможности реализовать весь необходимый функционал и закрыть те ошибки, которые были допущены в процессе внедрения. После запуска системы, когда мы уже начали зарабатывать деньги, нам пришлось одновременно устранять большое количество ошибок. У нас пока нет такого опыта, как у западных рендер-ферм, работающих с 90-х годов. Уровень проработки функционала у них настолько высокий, что отражает все варианты поведения системы и пользователей.

— И какие были заработки в первое время?

— Запустились в сентябре 2013 года, в первый месяц заработали полторы тысячи рублей, во второй месяц — 56 тысяч, в ноябре — 110 тысяч. Причем расценки мы не трогали, выручка росла только за счет увеличения клиентской базы.

— С какими вузами, кроме ЮУрГУ, удалось наладить связь?

— Мы работаем еще с Томским госуниверситетом, работали с Нижегородским госуниверситетом, и сейчас настраиваем под себя суперкомпьютер в Санкт-Петербургском политехническом университете. Мы им платим за каждый использованный нами машино-час. Машино-час — это один час работы одного сервера. У каждого университета свои тарифы.

В отключке

— Какой этап был самым сложным?

— На самоокупаемость мы вышли не сразу, и в конце 2013 года деньги у нас закончились. Элементарно не хватало денег даже на зарплату, это был серьезный стресс. Мы изначально неправильно просчитали экономику, выбрав слишком затратный метод аренды вычислительных мощностей. В итоге нас отключили за долги от суперкомпьютера, и мы лишились возможности заработка. Система была полностью отключена целую неделю.

— Какие настроения были в коллективе?

— Не знаю, насколько волновался коллектив, потому что я не посвящал их в детали — как раз для того, чтобы они не очень расстраивались. Больше я волновался... В целом мы примерно три месяца находились в таком депрессивном состоянии, когда наступает день зарплаты, а денег на расчетном счете нет совершенно. И все же потом вырулили: поднабрали проектов, смогли рассчитаться с долгами.

— Это ведь не само собой случилось? Может быть, вырулить удалось благодаря ранее предпринятым действиям или каким-то антикризисным решениям?

— Мне кажется, что само собой. Да, не исключено, что как раз в это время сработали прежние усилия по продвижению. Но то, что это сработало в самый нужный момент, когда закончились деньги, это я отношу к элементу случайности. Кстати, в это время нас очень выручил миллион рублей, который мы получили, выиграв грант правительства Челябинской области на лучший инновационный проект. И, конечно, мы его потратили не на вечеринки, а на дело. Без этого миллиона проект скорее всего загнулся бы.

Ни смотреть, ни использовать

— В создании каких фильмов уже применялась ваша разработка?  

— «Савва: сердце воина» (российский мультфильм 2015 года. — Прим. авт.), «Он — Дракон» Тимура Бекмамбетова и «Экипаж», который 21 апреля выходит в широкий прокат.

— Спецэффекты, наверное, в основном и нужны для фильмов-катастроф или фантастики?

— Не обязательно. Помните фильм «Географ глобус пропил»? Я очень удивился, когда узнал, сколько в нем компьютерной графики. Увидел разницу между первоначальными кадрами и той картинкой, которую дорисовали с помощью компьютера и показали в кинотеатре. Например, тот кадр, где учитель и ученица стоят на каком-то обрыве. В жизни это выглядело совершенно не так. И ширина реки, и скорость потока воды, и лес — в дорисованном варианте все это выглядело гораздо интереснее. И сделано настолько качественно, что и в голову не придет, что это графика. Сейчас даже в обычном кино делают спецэффекты, потому что зритель пошел утонченный, ему нужна более яркая и сочная картинка.

— В титрах не значитесь?

— Нет. За упоминание в титрах нужно заплатить немалую сумму или же делать большую скидку. Мы решили, что для нас это не самый эффективный способ продвижения. Нам проще в титры не попадать.

— Да их по большому счету никто и не смотрит...

— Ну не знаю, я лично смотрю. Но, думаю, компаниям, которые занимаются компьютерной графикой, проще узнавать для себя что-то полезное в общении друг с другом, а не смотреть титры.

— Какие именно спецэффекты нарисовали с вашей помощью в фильме «Экипаж»?

— Мы не можем заглядывать в процесс работы клиентов, наши контракты этого не предполагают. Особенно в кинематографе, где все очень жестко регламентировано лицензионными соглашениями. Нельзя ни смотреть, ни использовать, ни даже говорить о том или ином проекте — можно только с согласия клиента или после выхода фильма в прокат. Потом, конечно же, нам предоставляют материалы, из которых видно, где конкретно с помощью нашей разработки была создана компьютерная графика. Это полезная вещь для портфолио.

Курс на Запад

— Есть надежды, что зарубежные киностудии обратят на вас внимание?

— К нам уже обращались западные студии. С одной пытались сработаться, но не удалось в силу разных технических причин, которые нам еще предстоит решить. Но основная проблема, с которой мы столкнулись, — это скорость интернет-соединения между Россией и киностудиями в Европе или в Штатах. С учетом расстояния и того количества стран и городов между нами, которое есть, и так можно предположить, что скорость передачи данных будет низкая. При этом объем данных колоссальный, исчисляется терабайтами. Решение этой проблемы мы пока не нашли, но продолжаем искать, поскольку интерес выхода на Запад очень большой — именно в контексте раскрутки архивиза.

— Архивиза?

— Архитектурная визуализация. Кино — это же не единственная область, где существует потребность рендеринга. Основной клиент для нас — это человек, занимающийся дизайном интерьера. Допустим, он тратит на рендеринг по две-три тысячи рублей в месяц, это небольшие суммы что для предпринимателя, что для фрилансера, но если таких клиентов несколько сотен, на выходе получается нормальная ежемесячная выручка. Наша основная цель — развить автоматизированную часть системы настолько, чтобы она работала без ошибок и могла обслуживать как можно больше мелких клиентов. А с западными клиентами нам нравится работать, потому что там другая культура использования услуг аутсорсинга. То есть люди еще на стадии согласования проекта закладывают в бюджет определенную сумму на аутсорсинг рендеринга. В России так не принято.

— А еще где нужен рендеринг?

— В инженерных расчетах. Собственно, именно это направление мы выбрали изначально, у нас была разработка, позволяющая выполнять ресурсоемкие инженерные расчеты через Интернет на суперкомпьютерах. Но за все время существования этой разработки я сделал всего одну продажу — американской компании Emerson. Они купили сервис по проведению прочностных расчетов своей продукции, но дальше дело не пошло. Мы ходили по российским предприятиям, и если где-то и было желание купить, то на это не давали денег. Поэтому мы и переключились на графику. Но это не значит, что мы полностью распрощались с мыслью продавать сервисы для инженерных расчетов.