Камерные спектакли «Камераты». Почему на фестиваль в Челябинск не зовут «мыльных» звезд
8 Марта 2022
Фото: Людмила Ковалева
Один из старейших театральных фестивалей России, пятнадцатая «Камерата», завершила прошлый год. Мы поговорили с ее программным директором, театральным критиком Владимиром Спешковым об особой атмосфере камерных спектаклей, об истории развития фестиваля, о дальнейших планах и о том, каково это — перейти в формат онлайн.
Особая камерная атмосфера
— Владимир Георгиевич, из года в год «Камерата» разная. Анализируя историю развития «Камераты» с 1992 года, что вы можете сказать? Фестиваль меняется?
— У «Камераты» есть одна неизменная составляющая: в афише всегда заявлены камерные спектакли. Челябинский камерный театр нашел свою нишу, двигается в этом направлении, и это правильно. Камерность подразумевает, во-первых, некую тонкость, особую атмосферу. В камерных спектаклях особо заметны актерские работы, индивидуальности. Во-вторых, камерность подразумевает особый режиссерский замысел. На протяжении тридцати лет, что существует фестиваль, это его главное качество выдержано, оно неизменно. Притом что были разные форматы, было стремление поначалу заявить о себе тем, что приглашались столичные звезды. И тут многие побывали: Маргарита Терехова, Алексей Петренко, Сергей Юрский с Натальей Теняковой, Александр Филиппенко (много раз!), Лев Дуров, Ирина Алферова, Валентина Талызина, Александр Калягин. Кто только не был!
— Что же потом?
— А потом акценты изменились. Отчасти оттого, что звезды стали дороже, отчасти оттого, что фестиваль заинтересовался общероссийским театральным процессом. Ведь российский театр в провинции за это время (за девяностые, нулевые и десятые годы) очень вырос. Он стал гораздо интереснее. В провинции ярко заявило о себе новое поколение одаренных молодых режиссеров, выпускников вузов Москвы и Санкт-Петербурга, появилось много новых театров, в том числе независимых, работающих именно в формате камерных постановок. Поэтому организаторы «Камераты» стали интересоваться театром всей России, а не только творчеством столичных коллективов. В последние годы география «Камераты» существенно расширилась, в афише заявлены города всей страны, вплоть до самых глубинных мест.
Старше «Золотой маски»
— Расскажите, в чем уникальность челябинской «Камераты»?
— У «Камераты» есть свое лицо. И это, на мой взгляд, очень важно. Следует отметить, что она имеет большую историю. В России немного фестивалей, которые три десятилетия держатся на плаву, интересны. Безусловно, есть фестивали-долгожители. К примеру, «Реальный театр» в Екатеринбурге. Но он вбирает в себя не только камерные спектакли, в его афише всегда присутствуют постановки больших форм. «Золотой маске» уже почти тридцать лет, но это фестиваль совсем другого формата. Это же гранд-фестиваль, единственный в своем роде.
— Какие театры вы видите в афише «Камераты» в будущем?
— В последние два-три года возник феномен дальневосточного театра. Есть большая программа поддержки дальневосточных театров, которую курирует Театр наций во главе с Евгением Мироновым и Виктором Рыжаковым. В рамках данной программы появились новые проекты. Особый интерес, как и прежде, вызывают Хабаровский ТЮЗ, частный театр Татьяны Фроловой «КнАМ» в Комсомольске-на-Амуре, который знаменит в Европе (они очень активно гастролируют за рубежом). Хочется отметить, что в последние годы появились новые творческие коллективы в Хабаровске, во Владивостоке, на Сахалине. Сахалин вообще становится местом театральной силы. Я думаю, что в будущем мы «подтянем» в афишу дальневосточные театральные коллективы… Ведь хочется, чтобы «Камерата» представляла собой серьезную панораму всего российского театрального процесса.
Фестиваль в домашних тапочках
— Из-за пандемии «Камерата» вынуждена была проходить онлайн. Получился такой «фестиваль в домашних тапочках». Как изменение формата сказалось на работе фестиваля?
— Конечно, я бы предпочел, чтобы он прошел «живьем», потому что я человек старомодный, считаю, что театр отличается от кино, телевидения и от чего угодно обменом живой энергией глаза в глаза — всякий раз что-то неожиданное. Но, с другой стороны, таковы жизненные обстоятельства. Это же не наш выбор, а необходимость в связи с пандемической ситуацией. Благодаря этому, очень расширилась зрительская аудитория фестиваля. В рамках пятнадцатой «Камераты» были разные формы: и живая трансляция, и показ в записи, и живой диалог в Zoom с создателями спектакля. Физического присутствия не было, но возможность живого диалога была. Надеюсь, что в скором времени пандемия закончится и мы вернемся к традиционному живому театру. Но приобретенный опыт его обогатит, несомненно.
— Сложно ли критику обсуждать спектакли, записывая разбор увиденного на видео?
— С одной стороны, проще, особенно когда спектакль представляет собой некое конфликтное поле, когда нужно режиссеру, глядя глаза в глаза, сказать о том, что у него не все получилось. Эмоционально проще записать речь на телефон. Перед записью можно подумать о формулировках, фразах. С другой стороны, живое обсуждение постановки, когда оно хорошее, насыщенное, настоящее, это тоже своего рода спектакль, где есть свои роли, амплуа… И его не заменить ничем! Я предпочитаю смотреть и обсуждать спектакли живьем. Как это, к примеру, произошло на «Камерате» с коллективом Елены Кузиной и их «Гамлетом».
Разбор спектакля в записи (по системе монологов) — это, признаюсь, совершенно другой жанр. В рамках пятнадцатой «Камераты» мы были вынуждены к нему прибегнуть. Однако даже такие монологи критиков вызвали отклик у участников фестиваля. Одним словом, жизнь подсказывает новые формы работы.
Провалов не было
— Как вы чувствуете себя в качестве программного директора фестиваля?
— Ох… Сложно, потому что это большая ответственность. Ведь ты работаешь в определенных рамках, в том числе в финансовых рамках (я имею в виду бюджет фестиваля). Когда мои коллеги по другим российским (особенно столичным) фестивалям узнают бюджет «Камераты», они недоумевают: «А как такое может быть?».
— «Камерата» уже давно стала брендом и достоянием Челябинска…
— Согласен, проведение фестиваля значимо для города, является ярким культурным событием региона. Надеюсь, что в будущем у нас появятся дополнительные финансовые возможности, и мы сможем пригласить, к примеру, «Студию театрального искусства» под руководством Сергея Женовача.
Нельзя не сказать, что программу фестиваля я формирую не один. У «Камераты» есть целая команда организаторов. И Виктория Николаевна Мещанинова, и Илья Анатольевич Коломейский очень поддерживают и всегда открыты для диалога.
— Владимир Георгиевич, признайтесь, вы каждый раз волнуетесь о том, как пройдет фестиваль?
— Да, как программный директор «Камераты», я всякий раз чувствую некое волнение… Слава богу, провалов не было ни на четырнадцатом, ни на юбилейном фестивале. Все спектакли выглядели достойно, в их качестве не приходилось сомневаться. Мы никогда на «Камерату» не приглашали антрепризные спектакли с сериальными звездами. Не поддавались соблазну сделать громкую рекламу фестивалю за счет какого-то «Василия Пупкина», который снимался в «мыльной опере»… Я по возможности встаю на пути у подобных замыслов. Безусловно, такие постановки имеют право на существование, у них есть своя публика. Но это никак не относится к характеру, истории, смыслу и концепции «Камераты». Поэтому вместо сериальной звезды мы предпочитаем привезти актера из Лесосибирска.
Невозможно включить в афишу десять «Идиотов»
— Пятнадцатая «Камерата» была посвящена 200-летию Достоевского. Трудно ли было находить спектакли, подходящие под эту тематику?
— Нет, благодаря юбилею, государственным программам и грантам, спектаклей было много. Было трудно находить «свежие» названия Достоевского. Вы же понимаете, все норовят поставить прежде всего «Преступление и наказание», потом «Идиота», «Братьев Карамазовых»… Понятно, что один спектакль не похож на другой, но невозможно включить в афишу десять «Идиотов».
В связи с этим я вспоминаю одну историю. В девяностых годах отмечался юбилей — сто лет со дня постановки первой «Чайки» Антона Чехова. И в Александринском театре решили организовать тематический фестиваль. Собрали 14 или 15 постановок «Чайки». Там не было жюри, но была бригада обсуждающих критиков, у которых в определенный момент появилось отвращение к «Чайкам». Люди восклицали: «Не можем больше смотреть! Пожалейте нас!».
В случае с Достоевским было интересно отобрать оригинальные названия. Чем привлек Лесосибирск? Тем, что это «Дневник писателя». На театральной сцене такого никогда не было. Притом это был полноценный спектакль, а не чтецкий вечер. В нем присутствовала концепция, замечательные режиссерские решения. Запомнилась актерская работа Максима Потапченко.
— Какими эпитетами вы можете охарактеризовать фестиваль?
— Он душевный, сердечный, дружеский, веселый фестиваль с прекрасными вечерними капустниками! И вместе с тем он достаточно строгий в оценках, потому как жюри, начиная с Виктора Яковлевича Калиша и заканчивая экспертами пятнадцатой «Камераты», всегда работает очень серьезно и профессионально, не занимается «отработкой» чьих-то личных интересов.
— Владимир Георгиевич, из года в год «Камерата» разная. Анализируя историю развития «Камераты» с 1992 года, что вы можете сказать? Фестиваль меняется?
— У «Камераты» есть одна неизменная составляющая: в афише всегда заявлены камерные спектакли. Челябинский камерный театр нашел свою нишу, двигается в этом направлении, и это правильно. Камерность подразумевает, во-первых, некую тонкость, особую атмосферу. В камерных спектаклях особо заметны актерские работы, индивидуальности. Во-вторых, камерность подразумевает особый режиссерский замысел. На протяжении тридцати лет, что существует фестиваль, это его главное качество выдержано, оно неизменно. Притом что были разные форматы, было стремление поначалу заявить о себе тем, что приглашались столичные звезды. И тут многие побывали: Маргарита Терехова, Алексей Петренко, Сергей Юрский с Натальей Теняковой, Александр Филиппенко (много раз!), Лев Дуров, Ирина Алферова, Валентина Талызина, Александр Калягин. Кто только не был!
— Что же потом?
— А потом акценты изменились. Отчасти оттого, что звезды стали дороже, отчасти оттого, что фестиваль заинтересовался общероссийским театральным процессом. Ведь российский театр в провинции за это время (за девяностые, нулевые и десятые годы) очень вырос. Он стал гораздо интереснее. В провинции ярко заявило о себе новое поколение одаренных молодых режиссеров, выпускников вузов Москвы и Санкт-Петербурга, появилось много новых театров, в том числе независимых, работающих именно в формате камерных постановок. Поэтому организаторы «Камераты» стали интересоваться театром всей России, а не только творчеством столичных коллективов. В последние годы география «Камераты» существенно расширилась, в афише заявлены города всей страны, вплоть до самых глубинных мест.
Старше «Золотой маски»
— Расскажите, в чем уникальность челябинской «Камераты»?
— У «Камераты» есть свое лицо. И это, на мой взгляд, очень важно. Следует отметить, что она имеет большую историю. В России немного фестивалей, которые три десятилетия держатся на плаву, интересны. Безусловно, есть фестивали-долгожители. К примеру, «Реальный театр» в Екатеринбурге. Но он вбирает в себя не только камерные спектакли, в его афише всегда присутствуют постановки больших форм. «Золотой маске» уже почти тридцать лет, но это фестиваль совсем другого формата. Это же гранд-фестиваль, единственный в своем роде.
— Какие театры вы видите в афише «Камераты» в будущем?
— В последние два-три года возник феномен дальневосточного театра. Есть большая программа поддержки дальневосточных театров, которую курирует Театр наций во главе с Евгением Мироновым и Виктором Рыжаковым. В рамках данной программы появились новые проекты. Особый интерес, как и прежде, вызывают Хабаровский ТЮЗ, частный театр Татьяны Фроловой «КнАМ» в Комсомольске-на-Амуре, который знаменит в Европе (они очень активно гастролируют за рубежом). Хочется отметить, что в последние годы появились новые творческие коллективы в Хабаровске, во Владивостоке, на Сахалине. Сахалин вообще становится местом театральной силы. Я думаю, что в будущем мы «подтянем» в афишу дальневосточные театральные коллективы… Ведь хочется, чтобы «Камерата» представляла собой серьезную панораму всего российского театрального процесса.
Фестиваль в домашних тапочках
— Из-за пандемии «Камерата» вынуждена была проходить онлайн. Получился такой «фестиваль в домашних тапочках». Как изменение формата сказалось на работе фестиваля?
— Конечно, я бы предпочел, чтобы он прошел «живьем», потому что я человек старомодный, считаю, что театр отличается от кино, телевидения и от чего угодно обменом живой энергией глаза в глаза — всякий раз что-то неожиданное. Но, с другой стороны, таковы жизненные обстоятельства. Это же не наш выбор, а необходимость в связи с пандемической ситуацией. Благодаря этому, очень расширилась зрительская аудитория фестиваля. В рамках пятнадцатой «Камераты» были разные формы: и живая трансляция, и показ в записи, и живой диалог в Zoom с создателями спектакля. Физического присутствия не было, но возможность живого диалога была. Надеюсь, что в скором времени пандемия закончится и мы вернемся к традиционному живому театру. Но приобретенный опыт его обогатит, несомненно.
— Сложно ли критику обсуждать спектакли, записывая разбор увиденного на видео?
— С одной стороны, проще, особенно когда спектакль представляет собой некое конфликтное поле, когда нужно режиссеру, глядя глаза в глаза, сказать о том, что у него не все получилось. Эмоционально проще записать речь на телефон. Перед записью можно подумать о формулировках, фразах. С другой стороны, живое обсуждение постановки, когда оно хорошее, насыщенное, настоящее, это тоже своего рода спектакль, где есть свои роли, амплуа… И его не заменить ничем! Я предпочитаю смотреть и обсуждать спектакли живьем. Как это, к примеру, произошло на «Камерате» с коллективом Елены Кузиной и их «Гамлетом».
Разбор спектакля в записи (по системе монологов) — это, признаюсь, совершенно другой жанр. В рамках пятнадцатой «Камераты» мы были вынуждены к нему прибегнуть. Однако даже такие монологи критиков вызвали отклик у участников фестиваля. Одним словом, жизнь подсказывает новые формы работы.
Провалов не было
— Как вы чувствуете себя в качестве программного директора фестиваля?
— Ох… Сложно, потому что это большая ответственность. Ведь ты работаешь в определенных рамках, в том числе в финансовых рамках (я имею в виду бюджет фестиваля). Когда мои коллеги по другим российским (особенно столичным) фестивалям узнают бюджет «Камераты», они недоумевают: «А как такое может быть?».
— «Камерата» уже давно стала брендом и достоянием Челябинска…
— Согласен, проведение фестиваля значимо для города, является ярким культурным событием региона. Надеюсь, что в будущем у нас появятся дополнительные финансовые возможности, и мы сможем пригласить, к примеру, «Студию театрального искусства» под руководством Сергея Женовача.
Нельзя не сказать, что программу фестиваля я формирую не один. У «Камераты» есть целая команда организаторов. И Виктория Николаевна Мещанинова, и Илья Анатольевич Коломейский очень поддерживают и всегда открыты для диалога.
— Владимир Георгиевич, признайтесь, вы каждый раз волнуетесь о том, как пройдет фестиваль?
— Да, как программный директор «Камераты», я всякий раз чувствую некое волнение… Слава богу, провалов не было ни на четырнадцатом, ни на юбилейном фестивале. Все спектакли выглядели достойно, в их качестве не приходилось сомневаться. Мы никогда на «Камерату» не приглашали антрепризные спектакли с сериальными звездами. Не поддавались соблазну сделать громкую рекламу фестивалю за счет какого-то «Василия Пупкина», который снимался в «мыльной опере»… Я по возможности встаю на пути у подобных замыслов. Безусловно, такие постановки имеют право на существование, у них есть своя публика. Но это никак не относится к характеру, истории, смыслу и концепции «Камераты». Поэтому вместо сериальной звезды мы предпочитаем привезти актера из Лесосибирска.
Невозможно включить в афишу десять «Идиотов»
— Пятнадцатая «Камерата» была посвящена 200-летию Достоевского. Трудно ли было находить спектакли, подходящие под эту тематику?
— Нет, благодаря юбилею, государственным программам и грантам, спектаклей было много. Было трудно находить «свежие» названия Достоевского. Вы же понимаете, все норовят поставить прежде всего «Преступление и наказание», потом «Идиота», «Братьев Карамазовых»… Понятно, что один спектакль не похож на другой, но невозможно включить в афишу десять «Идиотов».
В связи с этим я вспоминаю одну историю. В девяностых годах отмечался юбилей — сто лет со дня постановки первой «Чайки» Антона Чехова. И в Александринском театре решили организовать тематический фестиваль. Собрали 14 или 15 постановок «Чайки». Там не было жюри, но была бригада обсуждающих критиков, у которых в определенный момент появилось отвращение к «Чайкам». Люди восклицали: «Не можем больше смотреть! Пожалейте нас!».
В случае с Достоевским было интересно отобрать оригинальные названия. Чем привлек Лесосибирск? Тем, что это «Дневник писателя». На театральной сцене такого никогда не было. Притом это был полноценный спектакль, а не чтецкий вечер. В нем присутствовала концепция, замечательные режиссерские решения. Запомнилась актерская работа Максима Потапченко.
— Какими эпитетами вы можете охарактеризовать фестиваль?
— Он душевный, сердечный, дружеский, веселый фестиваль с прекрасными вечерними капустниками! И вместе с тем он достаточно строгий в оценках, потому как жюри, начиная с Виктора Яковлевича Калиша и заканчивая экспертами пятнадцатой «Камераты», всегда работает очень серьезно и профессионально, не занимается «отработкой» чьих-то личных интересов.
Поделиться
