Владимир Богдановский: «Дебаркадер» создавался для народа, а не для элиты»

И это не просто выставки или отчеты о проделанной творческой работе. Это пространство общения, пространство дискуссий, лекций, семинаров о современном искусстве, пространство встреч и новых открытий.

Проект смелый. И проект открытый. Что это значит? А значит, что он задумывался не только и не столько для самих людей искусства, сколько для зрителей. Зрителей разных. В том числе далеких от современного искусства. «Мы хотели, чтобы «Дебаркадер» стал народным фестивалем, так же, как Исторический музей Южного Урала является все-таки народным музеем — музеем для народа», — заявляет главный вдохновитель фестиваля, директор музея, в стенах которого развернулся этот творческий форум, Владимир Богдановский. В продолжение этой темы мы поговорили с ним о том, что такое «народный фестиваль», чем второй «Дебаркадер» отличается от первого и дорастет ли Челябинск до еще более крупных проектов.

Шаг вперед

— Владимир Иванович, что вы имели в виду, говоря, что «Дебаркадер» — это «народный фестиваль»?

— Объявляя о проведении фестиваля современных искусств, мы ни в коем случае не хотели, чтобы у челябинцев сложилось впечатление, будто это какое‑то закрытое мероприятие для представителей творческой элиты, искусствоведов, художников. Нет. Это фестиваль для всех. С другой стороны, мы понимаем, в каком городе мы живем, что нас окружает. Людям искусства здесь непросто, учитывая специфику промышленного города. Поэтому мы хотим если не возродить, то, по крайней мере, поддержать те творческие начинания, которые все-таки у нас есть, те проекты, которые заслуживают внимания.

В то же время хотелось бы, чтобы все эти начинания дошли до аудитории, чтобы они были понятны и интересны тем, кто по роду своей основной деятельности далек от искусства. Для этого мы пригласили специалистов в области изобразительного искусства, кино, театра, дизайна и передали им часть полномочий. А сами немного отошли в сторону, доверившись их опыту и авторитету. Театр, рок, джаз, поэзия — это не музейные темы. Так пусть их организуют те, кто в этом хорошо разбирается и кто знает, как это преподнести зрителям.

— То есть второй «Дебаркадер» — это своего рода эксперимент? Вы сами до конца не знаете, чем все это обернется?

— Отчасти, да. Но, я считаю, это и хорошо. Потому что когда нет никаких волнений, когда все ясно и понятно, начинается застой. Все как бы хорошо, понятно, и можно идти отдыхать. У нас такого нет.

— Чем второй фестиваль отличается от первого «Дебаркадера», который состоялся прошлой осенью?

— Что мне понравилось в первом «Дебаркадере», так это даже не столько конкретные мероприятия, сколько та особенная атмосфера, которую нам удалось создать. Это был восторженный гул, эмоциональный подъем от того, что наконец‑то в Челябинске происходит что‑то небанальное, интересное. На этот раз у нас несколько другие задачи. Волна запущена, и теперь мы хотим выйти на новый уровень, показать зрителям более профессиональную и насыщенную содержательную часть. Конечно, нам далеко до столичных или европейских фестивалей современного искусства. Но, считаю, что для Челябинска и это шаг вперед.

— Желающих показать свои работы, судя по всему, оказалось больше, чем в прошлом году.

— Даже слишком много — нам просто не хватает площадок. Поэтому мы и растянули фестиваль почти на три месяца,  чтобы дать возможность выступить всем, чтобы спокойно пообщаться на территории фестиваля, провести творческие встречи, лекции. Ведь мало просто показать что‑либо. Важнее потом обсудить увиденное, получить обратную связь от зрителей, которые имеют право задать вопросы участникам, организаторам фестиваля и получить на них ответы.

— Среди участников немало приглашенных гостей из других городов…

— Да, это лекторы, дизайнеры, киноведы из Москвы, к примеру. Среди них есть и наши земляки, которые в свое время уехали из Челябинска, чтобы развиваться в более продвинутых, по их мнению, городах. Теперь мы хотим задать им вопрос: действительно ли они смогли достигнуть того, за чем они уезжали, и, в свою очередь, узнать их мнение о том, что происходит сейчас с культурной средой Челябинска.

Больная тема

— Как бы вы сами оценили культурную среду Челябинска? Почему мы так отстаем от того же Екатеринбурга, где и биеннале проводятся, и фестивали, и концерты, и творческие встречи — и не раз в год, а постоянно?

— Эта проблема была и остается — Челябинск более заземленный город. К тому же мы до сих пор не освободились от давления советского прошлого. В советское время Челябинск был больше подвержен прессу пропаганды. Люди искусства были в большей степени готовы исполнять пропагандистские номера, чем в Екатеринбурге, где было больше диссидентов, сомневающихся, людей, которые не боялись высказывать свое несогласие с правящей партией. Да, и у нас были такие, кто не верил, что мы построим коммунизм. Однако они продолжали работать по запросу, по заказу властей.

Особенно это видно по работам советских фотографов. Фотографию ведь не обманешь. У нас же повально на снимках  плакаты «Вперед к коммунизму», «Слава КПСС». Нелегко приходилось и художникам, так как, в первую очередь, оценивались и оплачивались работы, прославлявшие партию, советскую власть. Хочешь больше зарабатывать — пиши «Слава КПСС» на картине. В такой среде не мог появиться Ельцин, не у нас творил и работал Эрнст Неизвестный. Во главе всех процессов у нас стояли партийные функционеры, которые проводили свое время на съездах. Этот пресс раздавил многих в Челябинске.

— То есть виновата среда?

— Отчасти, да. Без людей сомневающихся невозможно движение вперед. А сомневаются обычно люди, которые способны иначе смотреть на жизнь, которые видят мир по-другому. И вот представьте себе, они выражают свое видение в картине, например, а потом приходит зритель и спрашивает: «Ну, и что это такое?» Чтобы противостоять этому непониманию, нужна огромная сопротивляемость. Художникам, людям искусства вообще, в Челябинске требовалось много сил, чтобы оставаться верными себе.

— Зритель у нас тоже подвержен воздействию среды?

— Конечно. Он был воспитан в этой советской идеологии, он вырос на этом. Тех, кто думал иначе, выкосила революция, смела гражданская война. Осталось то, что осталось. При этом, что важно, у нас в разные периоды советской истории от 75 до 90 % людей занимались только одним — выживанием. О каком искусстве тут могла идти речь? Совсем другая творческая среда была, скажем, в Москве. Кто смог, уехал творить туда. Но ведь столица, по сути, жила и живет за счет того, что делается в регионах.

— Состоится ли «Дебаркадер» в следующем году?

— К сожалению, пока я не могу утверждать с полной уверенностью, что фестиваль будет. Но мы к этому стремимся, и сделаем все, чтобы вывести его на новый уровень. В этом году нас поддержали в министерстве культуры Челябинской области, включили в план мероприятий, выделили финансирование, что является для нас значимой поддержкой. А вот вниманием бизнес- элиты и поддержкой с их стороны мы не избалованы. Но и не расстраиваемся по этому поводу. Все-таки наши мероприятия мы проводим в первую очередь для «обычных» людей, хоть я и не люблю этот термин. И эта установка останется неизменной.