«Эффект Бильбао» для Челябинска. Получится ли у саммитов ШОС и БРИКС изменить историческую судьбу Южного Урала

Рывок в будущее

— В городе, области уже сейчас заметно появление определенного драйва в действиях и властей, и бизнеса, и общественников. Возможно ли его сохранить, да и нужно ли вообще это делать?

— Консолидация жителей города для реализации крупного, значимого проекта, который даст ускорение развитию региона, всегда задача благородная и нужная. В город придет финансирование, изменится его архитектурный облик, переформатируется ставший унылым городской ландшафт. Большой проект — это возможность для жителей взбодриться, встрепенуться, ожить, начать верить в будущее, вновь полюбить свой обновленный и помолодевший город, стать другими…

В истории культуры подобный эффект принято называть «эффектом Бильбао» — преобразование города от одной или более знаковых архитектурных построек. Напомню, Бильбао — это портовый городок на севере Испании, в Стране басков, имеющий славную историю со времен Средневековья, но который в 90-х годах ХХ века стал грязным, дряхлеющим местом. Население уезжало (на тот момент около 300 тысяч человек), молодежь не задерживалась, огромный порт пустел, безработица, социальные проблемы, жизнь в нем вымирала. Но будучи портовым, он имел стратегическое значение для экономики страны. Это и заставило власти Испании не на шутку задуматься о спасении города. Решение было найдено неожиданно: Испания обратилась к знаменитому Музею современного искусства Гуггенхайма в Нью-Йорке, который на конкурсной основе искал страну для строительства своего филиала и культурной экспансии в Европе. Культурная экспансия, наверно, единственный вид экспансии, которая должна приветствоваться, особенно когда речь идет о возрождении территорий. Это, к счастью, быстро поняло правительство Испании и предложило самые выгодные условия для американского музея: все финансирование взяло на себя министерство культуры Испании.

И тогда, в 1997 году, в Бильбао архитектором Франком Генри было построено ультрасовременное здание филиала Музея Гуггенхайма. Это удивительное здание, похожее на межгалактический корабль, потребовало изменить всю инфраструктуру города: обновить верфи и порт, построить метро, возвести новые жилые районы… И сделали это пять лауреатов Притцкеровской премии, которую называют архитектурной «нобелевкой», среди которых был и знаменитый Норман Фостер. Называю эту фамилию, поскольку именно этот архитектор какое‑то время назад был приглашен соседями — Республикой Казахстан для великолепного оформления Астаны после переноса столицы.

Закулисье фантастики

— Необходимый эффект в Бильбао, я так понимаю, достигли?

— В первый же год открытия музея этот небольшой провинциальный город посетили 1 млн туристов, что оказалось в три раза больше прогнозируемых показателей. А сейчас  уже 3 млн. Инвестиции в туристические услуги через налоги наполнили бюджет города, население выросло в два раза. А мир заговорил об «эффекте Бильбао»: когда одно здание преобразовало целый город.

Однако такое утверждение несколько наивно. Успешные трансформации городской среды происходят не только с появлением одного здания, но в результате комплексной системы мер и мероприятий, обычно проводимых при поддержке властей, со сменой культурного сознания его жителей, привитого «культурного кода» человека.

А теперь то, что осталось в закулисье этой фантастической истории: попытки повторить этот эффект, например, в Астане не принесли подобного результата. Прекрасный модернизированный городской ландшафт Астаны не наполнен людьми, не оживлен динамичными городскими процессами: социальными, экономическими, общественными… Аналогичную историю мы наблюдаем и в Грозном со зданиями-копиями мировых шедевров (гостиницы, деловые центры, рестораны, концертные залы, мечеть, православный храм и т. д.), но отчужденными от рядового жителя.

Да и с Бильбао оказалось не все так просто. По прошествии десяти лет поток туристов снизился, поскольку за это время местные туристы уже ознакомились и ознакомили свои семьи. Для зарубежных туристов, приезжающих в страну, как правило, на неделю, провинциальный Бильбао по-прежнему остался в стороне от столичных раскрученных маршрутов. Ехать 7 часов от Барселоны ради посещения одного музея туристу накладно, да и не нужно. В долгосрочной стратегии «отложенного» опыта «эффект Бильбао» оказался не таким уж однозначным эффектом.

— Так, может быть, и не нужно строить и экспериментировать?

— Ни в коем случае! История с Бильбао грамотных людей учит многому. А именно: под красивые здания, обновленную инфраструктуру постоянно будет необходим некий событийный ряд, оживляющий городское пространство, дающий поле для общественной, профессиональной реализации его жителей, создающий комфортность и радость бытия всем от мала до велика.

Как же этого добиться, на долгие годы удержаться в прогрессивной шкале, минимизировать кризисность, а порой и катастрофичность городских процессов? Ответ, возможно, удивит, поскольку немного из другой сферы, но он верный: профессионализм и своевременное обновление городского менеджмента. Под каждое новое десятилетие современной эпохи, каждые новые задачи требуются люди со свежими взглядами, нестандартным мышлением, азартные, динамичные и прогрессивные, готовые бескорыстно проявить себя в подлинном служении городу. Город живет, когда он постоянно обновляется, наполняется новой жизнью в традиционном русле культурного наследия. Только так и не иначе.


фото Вячеслава Шишкоедова

Баланс между старым и новым

— Мы уже видим в контексте приготовления к саммитам столкновение по линии «старое-новое» в области архитектурных решений. На ваш взгляд, старый Челябинск есть смысл вписывать в будущий облик мегаполиса?

— Культура — это всегда баланс. Между традицией и новаторством, наследием и перспективой. Уничтожая наследие, мы подрубаем себе корни, историческую память. Всячески цепляясь за старое, бессмысленно борясь с новизной, мы обрекаем себя на эмоциональную и реальную смерть. Хочется громко сказать: невозможно остановить прогресс, невозможно возвести стены, невозможно закрыть границы и т. д. В нашу цифровую эпоху подобные цели только удел людей малограмотных и ограниченных.

И конфликт архитектурных зданий разных эпох  надуман. Наоборот, их сочетание — это вызов для раскрытия архитектурной одаренности подлинного мастера. Другое дело, что нужно избегать и иной крайности: зачастую население готово принимать за культурный шедевр любую старую постройку. Это не так. Вкус не есть вкусовщина. Вкус приобретается и развивается. Ходите в музеи, театры, выставки, окружайте себя красивыми людьми и сами становитесь прекрасными в мыслях и поступках.
 
— Вы плотно занимались вопросами идентичности. Не грозит ли челябинской идентичности размывание после таких глобальных событий. Не станем ли мы, как все, из «стекла и бетона» не только в архитектурном облике, но и в социокультурном масштабе?

— Идентичность — очень могучая сила со значительным потенциалом выживания. (Улыбается.) Это то, о чем говорят: «впитать с молоком матери». Только в данном случае образ «матери» — это обобщенный образ многих архетипов — древних устойчивых образов, передаваемых через «коллективное бессознательное» своего рода, своего народа, своей земли, малой родины, своего Отечества…

Начнем с того, что челябинской идентичности, пожалуй, еще и не существует. Хотя есть интересные гуманитарные исследования на этот счет. Кстати сказать, наших коллег из Екатеринбурга. Скажу по секрету: сравнение с Челябинском позволяет им оттенять особенности обобщенного характера екатеринбуржца. Нетрудно догадаться, что сравнение в пользу соседей: по открытости, динамизму, готовности к преобразованиям, общественной активности, социальной независимости, гражданской позиции, отношению к власти и т. д. Но это не оскорбление для нас, это не умаляет наших достоинств, которые в другом.

В любом случае общественная консолидация населения в ходе крупных проектов всегда приумножает чувство гордости за город, ближнего (коллегу, соседа, друга и т. д.), земляка. Всем знакомая фраза «мы сделали это» звучит итогом успеха, силы, открывающихся возможностей и перспектив. Важно только, чтобы один большой проект оказался не финишем, а стартом для следующего и т. д. В этой продолжающейся перспективе и состоит будущее и жизнь города Челябинска и челябинцев.