ЮНЕСКО не даст южноуральцам миллиард долларов, но научит бережно относиться к природе

Об этом в беседе с корреспондентом «ЮП» рассказал директор ОГУ «Особо охраняемые природные территории Челябинской области» Александр Лагунов.

Экологический архипелаг

— Александр Васильевич, в чем вообще смысл биосферных резерватов? Ведь они создаются на базе уже существующих ООПТ, и ужесточения режима там вроде не планируется.

— Дело в том, что любая охраняемая территория — это в некотором роде изолят. В науке есть целый раздел под названием «островная экология». Суть такова, что как только наступает островной эффект, на изолированной территории снижается биологическое разнообразие на всех уровнях — генетическом, видовом и т. д. И сегодня те процессы преобразования природы, которые происходят во всем мире, как правило, связаны именно с островными эффектами. То есть важно не только охранять какие‑то уникальные объекты, но и чтобы они были связаны экологическими коридорами. Почему из Челябинского городского бора исчезли косули? Почему туда не заходят лоси? А очень просто: по левому берегу реки Миасс стоят коттеджи, заборы и прочее — пути миграции для животных отрезаны.

Поэтому, когда мы говорим о биосферном резервате, то подразумеваем достаточно обширные территории. И вообще первоначально в наших планах было создать резерват, который бы простирался от Аршинского заказника до Южно-Уральского заповедника. Но нас остановило то, что до конца не решен вопрос по нацпарку «Зигальга». К тому же нам сказали, что ЮНЕСКО вряд ли одобрит заявку на такой огромный резерват — в мире таких почти нет. Поэтому для начала мы взяли только северный узел, ядром которого стали нацпарк «Таганай» и озеро Тургояк. Но от южного узла мы не отказываемся, это будет вторая очередь. Ее рабочее название «Высокогорье Южного Урала», потому сюда попадают все высшие точки этой части Уральских гор — гора Яман-Тау, хребет Нургуш, достаточно высокий хребет с горными тундрами Зигальга и Иремель.

— За счет чего появятся эти экологические коридоры? Станет больше запретов?

— Биосферный резерват — это одна из самых современных и, главное, гибких форм управления ООПТ, где учитываются очень многие интересы. Главная задача резервата — это охрана природных комплексов. Однако в требованиях ЮНЕСКО, например, прямо прописано, что он должен также заниматься сохранением и приумножением культурных традиций. Ведь в состав резервата входят территории с различным функционалом. Помимо ядра, куда включены четыре заповедные зоны «Таганая» и озеро Тургояк, он имеет буферную зону, объединяющую различные ООПТ, а также зону сотрудничества, то есть территории муниципальных образований. В связи с этим у людей обычно возникает вопрос: а будет ли ужесточение режима в зоне сотрудничества? Отвечаю: там не будет никаких ограничений, кроме тех, которые предусмотрены природоохранным законодательством федерального и регионального уровня. Но всем нам — и властям, и гражданам, и бизнес-структурам — нужно понять, что мы идем по пути совместного управления этой территорией. Мы должны говорить на одном языке и совместно решать возникающие проблемы. По сути, мы маленькая модель нашего российского общества, где в рамках биосферного резервата может быть реализовано столь необходимое взаимодействие между различными заинтересованными группами.

Сегодня все большее значение приобретает экологическое воспитание населения. Потому что популяция городов увеличивается, обитание в условиях города обостряет потребность в общении с природой, и поэтому в хорошую погоду на наших озерах всегда целые толпы народу. Соответственно, нагрузка на природу растет, и мы должны понять, что можно делать, а чего нельзя в наших взаимоотношениях с ней. И не мыслить только категориями «запрещено» и «разрешено». К сожалению, такого понимания пока нет, и биосферный резерват должен стать полигоном, где мы будем отрабатывать модели сбалансированного использования природных ресурсов.



Вход разрешен

— Хорошо, биосферный резерват «Горный Урал» создан. Что дальше?

— Сразу опровергну домыслы, которые часто встречались в соцсетях и СМИ, когда мы только отправляли заявку: ЮНЕСКО и международная биологическая программа не дают денег на поддержание биосферных резерватов. Никакой миллиард долларов или евро, как некоторые писали, нам не светит. У нас есть только те деньги, которые выделяются нацпарку «Таганай» и нашему учреждению. Если бюджет области будет что‑то дополнительно выделять и если найдутся спонсоры и инвесторы, то будем благодарны.

Сейчас мы начали работу по предварительному формированию координационного совета и чего‑то вроде дорожной карты. В состав совета войдут руководители национального парка «Таганай»; ОГУ «ООПТ Челябинской области»; пяти муниципалитетов, по которым проходят границы резервата; регионального министерства экологии и главного управления лесами. В отличие от традиционных заповедников, где главный тезис был «оградить и не пущать», у нас речь идет о развитии туризма на этой территории. Уже выделены основные маршруты и зоны перспективных туристических маршрутов. Мы будем вовлекать в процесс и те туристические объекты, которые находятся за пределами границ резервата, увязывая это в единое целое, скажем, с нашей областной программой «Синегорье». Появление резервата точно будет способствовать развитию туризма, и произойдет то же самое, что произошло с национальным парком «Таганай», вокруг которого выросла внушительная туристическая инфраструктура.

Учите английский

— Само ЮНЕСКО будет участвовать в жизни нашего резервата?

— Мы должны будем ежегодно отправлять туда отчеты, причем на английском языке. Как правило, через три-пять лет после учреждения резервата или позднее приезжает что‑то вроде комиссии. И если мы не выполняем добровольно взятых на себя обязательств, то статус биосферного резервата может быть и снят. Но, как правило, такие делегации приезжают с целью помочь.

Кроме того, у нас будет возможность участвовать в мероприятиях международной программы «Человек и биосфера», и вот здесь нашему представителю ЮНЕСКО может оказывать финансовую поддержку. Но тут возникает такой момент — наши люди должны владеть разговорным английским языком. К сожалению, как показал анализ, среди сотрудников федеральных ООПТ, входящих в биосферные резерваты России, таких только 30 %. Как правило, это заместители по науке или первые руководители. Для остальных участие в мероприятиях ЮНЕСКО сильно ограничено. Так что перед нами стоит задача этот пробел устранить.



— Есть ли новости по нацпарку «Зигальга», который необходим для создания второго резервата? В Катав-Ивановском районе, помнится, были резко против этой идеи.

— Есть отрадные сдвиги. Во-первых, удалось снять основные возражения, которые были у муниципальных властей. Мы пошли на сокращение проектируемой территории национального парка «Зигальга» с первоначальных 110 тысяч гектаров до 45,5 тысячи гектаров. То есть там, где у Катав-Ивановского района были интересы, связанные с инвестпроектом «Бахтиярова долина» на 2,2 млрд рублей, мы просто-напросто отодвинули границу. Мало того, при дальнейшем проектировании мы запланируем создание рекреационной зоны в этом месте, чтобы при дальнейшем развитии «Бахтияровой долины» там можно было проложить экскурсионные маршруты и прочее.

Следующий этап — как только мы получим материалы по «Бахтияровой долине», мы скорректируем заявку и в случае необходимости границы парка. Дальше будет эколого-экономическое обоснование, которое пойдет на общественные слушания в Катав-Ивановский район. Теперь нам вместе с муниципальными властями предстоит убедить людей, чтобы они согласились. Это тоже достаточно длительный процесс. Мы постараемся выслушать все мнения, и то, что не противоречит идеям охраны природы, безусловно будет принято.