О каких тайнах строительства Магнитогорска молчали писатели Гайдар и Катаев

5 Декабря 2018 Автор: Марат Гайнуллин Фото: из книги «Магнитка — крепость России»
О каких тайнах строительства Магнитогорска молчали писатели Гайдар и Катаев


После публикации на сайте «ЮП» статьи «Почему магнитогорца обвинили в покушении на убийство Сталина» в редакцию обратился давний друг нашей газеты, известный челябинский библиотекарь Надежда Капитонова, признавшаяся, что описанные в ней трагедии имеют отношение и к ней.

Память хорошо стерли

Напомним, что в статье говорится о выходе в свет десятого тома «Книги памяти», написанной магнитогорским историком Геннадием Васильевым. В ней рассказывается о трагедии людей, которые были репрессированы во времена строительства Магнитки.

капитонова.jpg— В одном из 10 томов есть история и моих родных, которым в 30‑е годы сломали жизнь, — рассказывает Надежда Анатольевна. — И тема эта для меня во всех смыслах близка. Еще давным-давно меня удивила одна маленькая детская книжка, изданная, кстати, в Челябинске в 1974 году. Она называлась «Гайдар у горы Магнитной», ее автор — Николай Богданов. Оказывается, Аркадия Гайдара зимой 1931 года московская радиогазета командировала в Магнитку. В книге описывается, как Гайдара там ждали друзья, как он приехал, опоздав, так как не предупредил, что заехал в Белорецк. Привез друзьям целый мешок замороженных башкирских щей… Но удивительно то, что в целой книжке нет ни слова Гайдара о Магнитке! Или его корреспонденций вообще не было, или исчезли его радиопередачи? Об этом до сих пор ничего неизвестно!

— Но ведь в строящуюся Магнитку известные писатели посылались не раз…

— Конечно! Все знают, например, что там был Валентин Катаев — автор популярной в то время книги «Белеет парус одинокий». Он в Магнитке задержался и вместо статьи написал целый роман «Время, вперед!». Потом родились пьеса, и даже кинофильм с Сергеем Юрским в главной роли. Но главное в романе  то, с каким энтузиазмом строилась Магнитка.

Однако мало кто знает, что в начале 30-х годов там был еще и Вениамин Каверин — автор знаменитых «Двух капитанов». Вот об этом не писали!

— Однако о Магнитке он все же написал…

— Да, но только через 30 лет! Думаю, все дело в глубокой порядочности и честности Вениамина Александровича, у которого вся жизнь была борьбой за справедливость. Об этом говорят все, кто его знал. Вот почему Каверин увидел Магнитку такой, какой она и была, без прикрас. Может быть, по этой же самой причине и Гайдар не смог написать о своих впечатлениях у горы Магнитной: он тоже всегда был честен! И вообще писать правду тогда было нельзя, ее никто бы не напечатал, а автор мог поплатиться жизнью.

А Каверин, действительно, рисковал. Он приехал в Магнитку из Москвы с рекомендательным письмом к первому секретарю горкома комсомола Магнитки  Мандельштаму (однофамильцу поэта). Но пока он ехал, секретаря арестовали как врага народа. Два комсомольца, которые встречали Каверина, никому не сказали об этом письме. Несколько строчек письма могли стать причиной и его ареста, как «пособника врага». Кстати, я пыталась найти хоть какие‑нибудь сведения о судьбе арестованного комсомольского секретаря. Но найти ничего так и не смогла — память хорошо стерли.

«Бродил с закрытыми глазами»

— Но ведь впечатления писателя‑то остались?

— То, что увидел Каверин летом тридцатого года на строительстве Магнитки, его поразило. Но поразил не только энтузиазм строителей, но и те нечеловеческие условия, в которых шло строительство. Чтобы все это увидеть, он жил не в гостинице, а с рабочими в бараке.

Об этом он написал в «Эпилоге», в статье «Несколько лет», опубликованной в «Новом мире» в 1966 году. Когда готовился к изданию его двухтомник в 1976 году, рассказ о Магнитке был изъят.

— Можно воспроизвести хотя бы фрагмент из него?

— «Да, строилась с необычайной быстротой первая домна. Времени, в обычном смысле слова, не существовало: газета выходила под датами, указывающими, сколько дней осталось до конца первого периода: задута домна; второго закончена мартеновская печь; и так далее. Одновременно закладывались кирпичный, бетонный, цементный и другие заводы. Строился «социалистический» город.

Быстрота, с которой на плоской, голой степи, у подножия горы Магнитной, как бы плывущей — пологой, равнодушной — в раскаленном воздухе над этим столпотворением, возник город, — быстрота была феноменальная, как утверждали два прикрепленных ко мне комсомольца. Но по будущему городу бродили, спотыкаясь, умирающие от голода, мертвенно бледные женщины в не виданных мною чувашских или мордовских костюмах — жены или вдовы кулаков, работавших на стройках или тоже умиравших, где попало. Кладбище росло скорее, чем комбинат. В наскоро построенных бараках жить было невозможно — клопы сыпались с потолков, покрывали стены. Рабочие спали на земле, подле бараков.

Километров в пяти-шести в своем поселке (кажется, он назывался Березки) жили иностранцы, приезжающие на строительство в своих машинах — энергичные, моложавые, бодрые. Неравенство между жизнью в Березках и на строительстве было, мало сказать, оскорбительным — оно говорило о рабском отсутствии достоинства, о самооплевывании, совершавшемся согласно существующим директивам. Дух напряженного подчинения господствовал в каждом слове.

…Все, что открывалось перед нами в Магнитогорске, было необыкновенным. Но, может быть, еще более необыкновенным заключалось в том, что ясно видя прямую связь между ростом кладбища и ростом комбината, я как бы старался не видеть эту связь — и, стало быть, бродил по строительству с закрытыми глазами…»

— Может быть, эти строчки, написанные Кавериным, помогут молодым сегодняшним читателям посмотреть на нашу историю не с «закрытыми» глазами…

— И не только на строительство Магнитки, а и на строительство ЧТЗ, Челябинского металлургического комбината, и вообще  на 30-е годы, которые пережили их предки, жившие не только на Южном Урале.

И мне отрадно, что есть, оказывается, в Магнитке человек, который более десяти лет собирает материалы о тех, кто строил Магнитку не по своей воле, погибал здесь. Энтузиаст-историк Геннадий Васильев, я считаю, совершил подвиг, сумев рассказать о сорока тысячах пострадавших людей! Более того, историк на давно заброшенном кладбище под Магнитогорском нашел доказательство — гранитную могильную плиту с надписью, что здесь хоронили в 30-40-е годы первостроителей, сосланных на стройку Магнитки. И добился открытия памятного знака на этом кладбище.

Нет больше мамы…

— Остается только сожалеть, что в других городах нет таких историков, которым дорога память о безвинно пострадавших в горькое для нашей страны время…

— Абсолютно согласна! Но есть все-таки среди нас люди, которые чудесным образом умудрялись сохранить семейные предания, воспоминания родных и близких. Несколько лет тому назад мне передали мемуары, которые написала отнюдь не какая‑нибудь знаменитая писательница, а простая челябинская пенсионерка Любовь Михайловна Баканова. Она так просто, так искренне пишет о своем детстве в семье раскулаченного, высланного из ивановской деревни с большой семьей в Магнитку! Эти воспоминания достойны того, чтобы их напечатали в Магнитогорске, чтобы сегодняшние дети и подростки могли узнать из первых уст, как жилось в Магнитке детям сосланных туда людей. Вот только небольшой отрывок из этих трагических рассказов:

«Закончились наши запасы, привезенные с собой. Как мама ни старалась растянуть их на дольше, но и им пришел конец. С работы папа возвращался поздно, ста­рался где‑то подзаработать, иногда приносил что‑то из еды. К зиме 1933 года мама заметно стала сдавать в здо­ровье, она больше лежала. Уходя на работу, папа просил нас слушаться маму и тогда она обязательно выздорове­ет, говорил он нам, а соседей по нарам просил присма­тривать за мамой. На улице уже давно выпал снег, становилось все хо­лодней и холодней.

Наступил 33‑й год. Для нашей семьи он был самым тяжелым. 2 февраля умерла наша мама. Как ни боролся папа за ее жизнь, но сберечь ее так и не смог. На мамины похороны с работы выделили лошадь с санями, на которых папа повез маму на кладбище. Оно в то время находилось очень далеко, на правом берегу Урала, рядом с селом Старая Магнитка. После похорон отец вернулся домой очень поздно, уставший и до костей промерзший. Тогда стояли ужасные морозы. В тот день мы долго ждали папу, сидя на своих нарах, мы все время посматривали на дверь, и как только он показался, мы, спрыгнув с нар, побе­жали ему навстречу. Он опустился перед нами на колени и, прижав нас всех троих к себе, заплакал: «Вот так, детишки, нет больше с нами мамы», — вместе с ним, прижавшись, плакали и мы. Соседи также не могли удержаться от слез. Поднявшись с колен, папа взял нас за руки, и мы пошли к своим нарам…».

Я думаю, этим строчкам объяснения не нужны.

Поделиться

Сегодня | 10:26
Челябинские эксперты обсудили способы защиты от террора

На Южном Урале введут дополнительные меры безопасности.

Вчера | 14:51
Отчет принят. Депутаты гордумы Челябинска оценили работу городских властей

В Челябинске в этом году будет обустроен пляж для людей с ограниченными возможностями, появятся новые велосипедные дорожки, начнется капитальный ремонт парка имени Гагарина и продолжатся работы по озеленению территорий.

20.05.2021 | 12:56
Челябинский учитель истории считает, что школам не нужны учебники без героев

Министерство просвещения проведет полный анализ всех учебников истории. Об этом заявил глава ведомства Сергей Кравцов в ответ на критику президента Владимира Путина, прозвучавшую в рамках послания Федеральному собранию.

15.05.2021 | 09:06
В «Ночь музеев» челябинцы увидят питерское кино и научатся делать «зин»

В субботу, 15 мая, Челябинский музей изобразительных искусств будет работать с полудня до полуночи.

Новости   
Спецпроекты