Убийство инженера. Преступление в Кыштыме не раскрыто и спустя 100 лет
2 Июня 2020
Фото: предоставлены Кыштымским историко-революционным музеем
Об этой запутанной истории до сих пор спорят кыштымцы. Челябинскому историку Сергею Морозкову удалось разыскать в архивах документы, во многом проливающие свет на события, произошедшие более века назад.
-
Шахта смерти. Найдены документы о трагедии в Карабаше
-
Заплатили серебром. Как на Южном Урале боролись с пандемией два века назад
Кыштымская элита
Вглядитесь внимательно в лица на этих фотографиях! Нашему современнику может показаться, что они запечатлели, например, художников-передвижников, не меньше: столько достоинства и какого-то особенного духовного света в этих людях!
Между тем это парадные снимки кыштымской элиты начала XX века. И они достаточно красноречиво отражают свою эпоху. А на примере костюмов управленцев и нарядов их жен вполне можно изучать провинциальную моду.
На первом из них можно увидеть все правление Нижне-Кыштымского завода в период его реконструкции.
По словам научного сотрудника Кыштымского историко-революционного музея Игоря Красильникова, с 1907 года предприятие оказалось в руках английского капитала. А уже в ноябре 1908 года был запущен цех электролиза меди, и Кыштым стал центром цветной металлургии.
На этом снимке можно увидеть управляющего заводами Кыштымского горного округа Филиппа Иванова (1871-1957). Он сидит в первом ряду четвертый справа.
На втором фото 1912 года представлено правление Кыштымских заводов. В центре снова Филипп Иванов.
К слову говоря, многие из членов правления, которых можно увидеть на снимке, по роду деятельности были хорошо знакомы с героем нашего повествования — управляющим Нижне-Кыштымским заводом Эмричем.
Кто такой Эмрич
В свое время дело об убийстве управителя завода американского инженера Эмрича было очень громким. На раскрытии преступления настаивали представители Соединенных Штатов, поскольку Эмрич был видным американцем. Кроме того, само дело было довольно характерным для своей эпохи после революционных событий 1905 года.
— История эта началась с постройки Нижне-Кыштымского завода, рассчитанного на небольшую производительность, — рассказывает Сергей Морозков. — Поручена она была акционерам — англичанам Бегуни, Морису и Аткессожу.
Гости из туманного Альбиона сами были выходцами из мастеров и запросто общались с рабочими, хотя Бегуни и был уже управляющим заводом. Рабочие хорошо относились к руководству. Но, как часто бывает в таких случаях, обязательно находились рабочие и служащие, которые беззастенчиво злоупотребляли таким простым общением и особым доверием начальства. Стала заметно ослабевать производственная дисциплина, процветало хищение ценнейшей продукции завода — золотого шлама, создалась и своя шайка расхитителей.
Акционерная компания не могла мириться с положением дел на заводе, и в 1910 году Бегуни был отстранен от руководства завода. Вместо него лондонским правлением компании на должность управляющего был приглашен американский инженер Гараций Эмрич.
Он сразу же взялся за наведение порядка и, вполне естественно, натолкнулся на определенное сопротивление.
— Как же они общались? Неужели Эмрич знал русский язык?
— В том-то и дело, что русского языка американский инженер совсем не знал, — рассказывает Сергей Морозков. — И это обстоятельство сильно мешало установлению доверительных отношений. Так что все его нововведения простым кыштымцам были просто непонятны.
— Что именно предлагал поменять Эмрич?
— Например, он не разрешал рабочим курить во время работы (к слову говоря, рабочие считали это самодурством). Он вводит десятичасовую рабочую смену, хотя до этого была восьмичасовая. При этом зарплату не добавил. Штрафы налагались за малейшие проступки, игнорировались праздничные дни, традиционно принятые на аналогичных заводах. К его чести, он разогнал шайку расхитителей золотого шлама.
— Неудивительно, что врагов у нового управляющего могло появиться предостаточно...
— Более чем! А если бы Эмрич говорил по-русски, то наверняка смог бы объяснить, что это отнюдь не его придирки, а требования лондонской конторы. Но история, как говорится, не знает сослагательного наклонения…
Вечерний выстрел
Архивы сохранили подробности 5 октября 1911 года. В тот вечер Эмрич вернулся с завода домой в обычное время в седьмом часу. Выпив чаю, он ушел в свой кабинет. В половине восьмого горничная унесла из столовой посуду в кухню, где в это время находились ее муж, рабочий завода, кухарка и кучер. Минут через пять раздался оружейный выстрел. Эмрич был убит в окно через двойную раму.
Находившиеся на кухне отчетливо слышали, как что-то сильно стукнуло. Тотчас вбежала жена Эмрича и закричала кучеру: «Филипп, беги за доктором, пана застрелили!» Бывшие в кухне побежали в кабинет и нашли управителя уже мертвым, лежавшим на диване. Около него валялась книга.
Прибывшим на место происшествия судебно-полицейским органам выявить виновников не удалось. Ни обходные, ни дозорные никого на улице не видели. Подозрение никем и ни на кого заявлено не было.
Между тем дело это вызвало огромный шум не только в Кыштыме, но и в России и даже за границей. Америка вступилась за Эмрича и настаивала раскрыть преступление, предъявляя русскому правительству требования, чтобы преступник был обязательно обнаружен и наказан. Шел месяц за месяцем, а виновный так и не находился. Дело грозило принять нехороший оборот.
Арест Седельникова
Люди, допрашиваемые местным судебным следователем и екатеринбургским уездным исправником, давали об Эмриче далеко не одинаковые отзывы. Иные говорили, что он строг, другие обрисовывали его как человека горячего и жестокого по отношению к рабочим. Часть свидетелей рассказывали, с кем из рабочих Эмрич поступал грубо, кого уволил с работы. Но нашлись и такие свидетели, которые определенно указали, что убийство — дело рук И.Ф. Седельникова, работавшего на электролитном и за что-то уволенного Эмричем. Один из свидетелей показал, что Седельников якобы сам рассказывал ему, как близкому товарищу, о своем намерении убить Эмрича.
Со дня убийства Эмрича прошло девять месяцев, и о нем уже стали забывать. В один из июльских дней 1912 года в Нижне-Кыштымский электролитный завод явился неожиданно сам екатеринбургский уездный исправник в сопровождении полной свиты. Седельникова вызвали из цеха прямо с работы. Он был еще холост, жил на Нижнем Кыштыме у родителей. Его арестовали и передали конвоирам.
«Не понимаю, за что меня арестовывают», — недоумевал Седельников.
После обыска (искали оружие) исправник объявил арестованному, что имеются веские улики в том, что убийство Эмрича совершено им. Предлагал чистосердечно сознаться. Седельников категорически отрицал всякую причастность к этому делу.
Засудили невиновного?
— В Екатеринбурге Седельников был заключен в тюрьму, — рассказывает Сергей Морозков. — Домашние пригласили защитника присяжного поверенного Веселова, назначившего за ведение дела 125 рублей. Уплатить эту сумму помогли отцу подсудимого рабочие электролитного завода.
Процесс длился два дня. Обвинялся один Седельников. Всего свидетелей было до тридцати пяти человек, в том числе вся заводская администрация. Подсудимый категорически отрицал свою виновность.
Свидетели со стороны обвиняемого показали, что 5 октября была вечерника у родственника Седельникова и обвиняемый присутствовал на ней. Седельников действительно на вечеринке был, но одна из свидетельниц, благодаря свой темноте и безграмотности, показала, что вечеринка была 5 сентября, то есть месяцем раньше. За последнюю ошибку уцепился прокурор. И на этом базировался в своей обвинительной речи. Подчеркивал, что показания свидетелей, выставленные подсудимым, не заслуживают никакого доверия.
Присяжные вынесли вердикт: «Да, виновен!»
Суд вынес приговор: 12 лет каторжных работ. Но так как Седельникову в момент совершения убийства было только 19 лет, то наказание ему сократили на треть, приговорив к 9 годам каторжных работ.
По залу судебных заседаний пошел ропот, послышались реплики: «Необходимо обжаловать!», «Неправильно!», «Судебная ошибка!», «Засудили невиновного!».
Недоволен судом остался и Седельников. Подавал кассационную жалобу, но безрезультатно: его сослали.
— Выходит, сам факт убийства так и остался невыясненным?
— Да, история по-прежнему остается загадочной, — говорит историк. — Зная, что у Эмрича была масса недоброжелателей, широкая кыштымская общественность осталась при твердом убеждении, что пострадал невиновный. Слушая рассказы лиц, присутствовавших на суде, она пришла к заключению, что Седельников только потому и принял на себя вину, что его заставили это сделать. Суд упорно настаивал на обвинении по той простой причине, что он будто бы должен был раскрыть преступление, найти и жестоко покарать убийцу, чтобы предотвратить возможность осложнения русско-американских отношений.
Редакция выражает благодарность Кыштымскому историко-революционному музею за предоставленные фотографии.
Вглядитесь внимательно в лица на этих фотографиях! Нашему современнику может показаться, что они запечатлели, например, художников-передвижников, не меньше: столько достоинства и какого-то особенного духовного света в этих людях!
Между тем это парадные снимки кыштымской элиты начала XX века. И они достаточно красноречиво отражают свою эпоху. А на примере костюмов управленцев и нарядов их жен вполне можно изучать провинциальную моду.
На первом из них можно увидеть все правление Нижне-Кыштымского завода в период его реконструкции.
По словам научного сотрудника Кыштымского историко-революционного музея Игоря Красильникова, с 1907 года предприятие оказалось в руках английского капитала. А уже в ноябре 1908 года был запущен цех электролиза меди, и Кыштым стал центром цветной металлургии.
На этом снимке можно увидеть управляющего заводами Кыштымского горного округа Филиппа Иванова (1871-1957). Он сидит в первом ряду четвертый справа.
На втором фото 1912 года представлено правление Кыштымских заводов. В центре снова Филипп Иванов.
К слову говоря, многие из членов правления, которых можно увидеть на снимке, по роду деятельности были хорошо знакомы с героем нашего повествования — управляющим Нижне-Кыштымским заводом Эмричем.
Кто такой Эмрич
В свое время дело об убийстве управителя завода американского инженера Эмрича было очень громким. На раскрытии преступления настаивали представители Соединенных Штатов, поскольку Эмрич был видным американцем. Кроме того, само дело было довольно характерным для своей эпохи после революционных событий 1905 года.
— История эта началась с постройки Нижне-Кыштымского завода, рассчитанного на небольшую производительность, — рассказывает Сергей Морозков. — Поручена она была акционерам — англичанам Бегуни, Морису и Аткессожу.
Гости из туманного Альбиона сами были выходцами из мастеров и запросто общались с рабочими, хотя Бегуни и был уже управляющим заводом. Рабочие хорошо относились к руководству. Но, как часто бывает в таких случаях, обязательно находились рабочие и служащие, которые беззастенчиво злоупотребляли таким простым общением и особым доверием начальства. Стала заметно ослабевать производственная дисциплина, процветало хищение ценнейшей продукции завода — золотого шлама, создалась и своя шайка расхитителей.
Акционерная компания не могла мириться с положением дел на заводе, и в 1910 году Бегуни был отстранен от руководства завода. Вместо него лондонским правлением компании на должность управляющего был приглашен американский инженер Гараций Эмрич.
Он сразу же взялся за наведение порядка и, вполне естественно, натолкнулся на определенное сопротивление.
— Как же они общались? Неужели Эмрич знал русский язык?
— В том-то и дело, что русского языка американский инженер совсем не знал, — рассказывает Сергей Морозков. — И это обстоятельство сильно мешало установлению доверительных отношений. Так что все его нововведения простым кыштымцам были просто непонятны.
— Что именно предлагал поменять Эмрич?
— Например, он не разрешал рабочим курить во время работы (к слову говоря, рабочие считали это самодурством). Он вводит десятичасовую рабочую смену, хотя до этого была восьмичасовая. При этом зарплату не добавил. Штрафы налагались за малейшие проступки, игнорировались праздничные дни, традиционно принятые на аналогичных заводах. К его чести, он разогнал шайку расхитителей золотого шлама.
— Неудивительно, что врагов у нового управляющего могло появиться предостаточно...
— Более чем! А если бы Эмрич говорил по-русски, то наверняка смог бы объяснить, что это отнюдь не его придирки, а требования лондонской конторы. Но история, как говорится, не знает сослагательного наклонения…
Вечерний выстрел
Архивы сохранили подробности 5 октября 1911 года. В тот вечер Эмрич вернулся с завода домой в обычное время в седьмом часу. Выпив чаю, он ушел в свой кабинет. В половине восьмого горничная унесла из столовой посуду в кухню, где в это время находились ее муж, рабочий завода, кухарка и кучер. Минут через пять раздался оружейный выстрел. Эмрич был убит в окно через двойную раму.
Находившиеся на кухне отчетливо слышали, как что-то сильно стукнуло. Тотчас вбежала жена Эмрича и закричала кучеру: «Филипп, беги за доктором, пана застрелили!» Бывшие в кухне побежали в кабинет и нашли управителя уже мертвым, лежавшим на диване. Около него валялась книга.
Прибывшим на место происшествия судебно-полицейским органам выявить виновников не удалось. Ни обходные, ни дозорные никого на улице не видели. Подозрение никем и ни на кого заявлено не было.
Между тем дело это вызвало огромный шум не только в Кыштыме, но и в России и даже за границей. Америка вступилась за Эмрича и настаивала раскрыть преступление, предъявляя русскому правительству требования, чтобы преступник был обязательно обнаружен и наказан. Шел месяц за месяцем, а виновный так и не находился. Дело грозило принять нехороший оборот.
Арест Седельникова
Люди, допрашиваемые местным судебным следователем и екатеринбургским уездным исправником, давали об Эмриче далеко не одинаковые отзывы. Иные говорили, что он строг, другие обрисовывали его как человека горячего и жестокого по отношению к рабочим. Часть свидетелей рассказывали, с кем из рабочих Эмрич поступал грубо, кого уволил с работы. Но нашлись и такие свидетели, которые определенно указали, что убийство — дело рук И.Ф. Седельникова, работавшего на электролитном и за что-то уволенного Эмричем. Один из свидетелей показал, что Седельников якобы сам рассказывал ему, как близкому товарищу, о своем намерении убить Эмрича.
Со дня убийства Эмрича прошло девять месяцев, и о нем уже стали забывать. В один из июльских дней 1912 года в Нижне-Кыштымский электролитный завод явился неожиданно сам екатеринбургский уездный исправник в сопровождении полной свиты. Седельникова вызвали из цеха прямо с работы. Он был еще холост, жил на Нижнем Кыштыме у родителей. Его арестовали и передали конвоирам.
«Не понимаю, за что меня арестовывают», — недоумевал Седельников.
После обыска (искали оружие) исправник объявил арестованному, что имеются веские улики в том, что убийство Эмрича совершено им. Предлагал чистосердечно сознаться. Седельников категорически отрицал всякую причастность к этому делу.
Засудили невиновного?
— В Екатеринбурге Седельников был заключен в тюрьму, — рассказывает Сергей Морозков. — Домашние пригласили защитника присяжного поверенного Веселова, назначившего за ведение дела 125 рублей. Уплатить эту сумму помогли отцу подсудимого рабочие электролитного завода.
Процесс длился два дня. Обвинялся один Седельников. Всего свидетелей было до тридцати пяти человек, в том числе вся заводская администрация. Подсудимый категорически отрицал свою виновность.
Свидетели со стороны обвиняемого показали, что 5 октября была вечерника у родственника Седельникова и обвиняемый присутствовал на ней. Седельников действительно на вечеринке был, но одна из свидетельниц, благодаря свой темноте и безграмотности, показала, что вечеринка была 5 сентября, то есть месяцем раньше. За последнюю ошибку уцепился прокурор. И на этом базировался в своей обвинительной речи. Подчеркивал, что показания свидетелей, выставленные подсудимым, не заслуживают никакого доверия.
Присяжные вынесли вердикт: «Да, виновен!»
Суд вынес приговор: 12 лет каторжных работ. Но так как Седельникову в момент совершения убийства было только 19 лет, то наказание ему сократили на треть, приговорив к 9 годам каторжных работ.
По залу судебных заседаний пошел ропот, послышались реплики: «Необходимо обжаловать!», «Неправильно!», «Судебная ошибка!», «Засудили невиновного!».
Недоволен судом остался и Седельников. Подавал кассационную жалобу, но безрезультатно: его сослали.
— Выходит, сам факт убийства так и остался невыясненным?
— Да, история по-прежнему остается загадочной, — говорит историк. — Зная, что у Эмрича была масса недоброжелателей, широкая кыштымская общественность осталась при твердом убеждении, что пострадал невиновный. Слушая рассказы лиц, присутствовавших на суде, она пришла к заключению, что Седельников только потому и принял на себя вину, что его заставили это сделать. Суд упорно настаивал на обвинении по той простой причине, что он будто бы должен был раскрыть преступление, найти и жестоко покарать убийцу, чтобы предотвратить возможность осложнения русско-американских отношений.
Редакция выражает благодарность Кыштымскому историко-революционному музею за предоставленные фотографии.
Поделиться
