Клоуны и шалопаи. Чердачные куклы Ольги Речкаловой
15 Декабря 2024
Фото: Людмила Ковалева, из архива редакции
Наивны, простодушны, изысканны и милы. Не больше ладони. А то — длинные и нескладные, как верста. Стоят, сидят, летят, выглядывают.
-
Склеить персонаж. Как живут куклы челябинского театра?
-
Куклы с одними глазами. Как челябинка Лена Калапкина превратила увлечение в работу
Буквально как живые, чердачные куклы Ольги Речкаловой не отпускают взгляд и не оставляют равнодушным. Как действует эта магия, вот и попробуем разобраться.
Куклы пришли в жизнь самой Ольги и ее близких сами собой и совсем недавно. Еще пару-тройку лет назад она работала бухгалтером, сводила отчеты и даже не помышляла о том, чтобы заняться прикладным творчеством. А потом случился переезд в новую квартиру, который породил желание обустроить все по-своему на новом месте, чтобы было уютно и необычно.
«Бабушки по папиной линии были очень рукодельные: вязали, стряпали на свадьбы на весь ЧМЗ, может быть, эти корни вылезли, — рассуждает Ольга. — А мне на уроках рисования всегда было обидно, что ничего не получается. Я не умею ни рисовать, ни лепить».
В тот момент коллега, увлекаясь декупажем, принесла как-то все необходимое с собой на работу, чтобы познакомить с технологией выполнения. В обеденный перерыв Ольга вместе с ней попробовала украсить бутылочку, получилось неплохо. Потом уже самостоятельно по мастер-классам научилась делать цветы из фоамирана, занялась фотографией. Увлеклась творчеством не на шутку, стала разглядывать картинки, собирать идеи.
«Однажды в подборке попался на глаза клоун-куколка, и он так меня поразил, что подумала: ну а почему бы и не попробовать самой, — признается. — Ну да, художественного образования никогда не было, но он был таким простым в исполнении, как мне тогда казалось, что-то же может и получиться у меня».
Любовалась-насматривалась, да и… первый клоун вышел на свет очень трогательным и удивительно живым. Он и положил начало новому делу: помещается на ладошку, на ощупь словно бестелесный, мягкий и невесомый. Живет теперь у Ольги дома, на полке, как прапрадедушка всех ее кукол.
Люди как куклы — куклы как люди
И вот уже из-под руки художника вышли коллекции кукол «Мой маленький друг», «Клоуны», «Небесные», «Шляпочки» и другие. Удивительно разные и похожие одновременно. Процесс — небыстрый, нескоростной, многоэтапный.
«Кукла рождается с головки, с лица. Они задают тон всему остальному, — отмечает Ольга и достает коробочку с заготовками. — Что будет дальше — загадка, и мне интересно каждый раз ее разгадывать. Иногда сама не знаю, кто же получится, кто просится на свет. Вот смотрите, у меня личики лежат, еще даже не нарисованные, и не узнаешь, кто есть кто, только неясные черты. Вроде бы делаешь одну и ту же форму лица, одни и те же глазки, а получается все очень разное».
Сначала мастер лепит колобки и болиды. Основа — самозатвердевающая глина, материал податливый, но требовательный. Она очень мягкая, пластичная: чуть лишнего добавил воды — потекла, пересушил — стала хрупкой. И каждое движение инструментом меняет выражение лица, добавляет нюансов, деталей, и это удивительный процесс. Потом надо дать заготовкам подсохнуть, как окончательно затвердеют — ошкурить, приглядеться: где-то добавить щечек, бровок и носищ (ушки выполняются отдельно, уже на сухую головку, иначе во время сушки рискуют деформироваться). Дать окончательно высохнуть (на это тоже нужно много времени), покрыть лаком. Потом взяться за лицо. Рисование, скорее проявление тех черт, которые сами просятся, тоже покоряет.
«Если ты никогда не рисовал и не лепил, то это так захватывает! Начинала с зубочисток, и вот чуть-чуть повернешь ее в сторону, а ротик улыбается уже совсем по-другому. И каждый раз каждое движение — это открытие! И овладевает, и обучает, каждое лицо — как озарение, как удивление, взахлеб хотелось делать, и делать, и делать. Глазки, бровки — может, вот такие сделать, а может, и такие, а такое лицо, а такое, а вот еще такое, а что оно будет выражать, а чье оно, а кто это будет, а на кого будет похож… А когда получается что-то такое интересное, лицо, которое еще только лепишь, а уже понимаешь, что оно будет о-го-го какое, особенное, тогда хочется скорее доделать, увидеть, какой он, — смеется. — И каждый раз боишься: а вдруг не получится, не сложится? Вроде все делаешь правильно, а что-то да не дастся. Вот Пьеро у меня никак не выходит, и всё! Ну никак! Вот даже голову ему поменять не могу: кощунство какое-то — оторвать и другую приставить. Ну, значит, будет таким, что ж поделать. А потом сделаю другого, который свербит внутри».
Следующим этапом идет изготовление туловища. Кому-то нужны ножки, кому-то даже пальцы отдельно на ручках. Технология выполнения куклы рождается вместе с куклой. Как головку пришить к тряпочке, если нет шеи, как присоединить ручки к рукавам, если нет основного каркаса, — как могла, Ольга так сама и придумывала, и осваивала, и сочиняла свой самобытный стиль изготовления, а вернее, явления кукол.
«Раз у меня не было никакого опыта, то я шла от того, как ведет себя материал. Сама стала придумывать, какие проволочки вставить, чтобы закрепить голову, или пришить, как сделать ручки, — отмечает. — Я стала ходить по улицам и обращать внимание на людей, какие они разные и интересные, какие у них черты лица, пропорции, линии, какая особенная мимика, расположение глаз, носа, бровей, форма лиц и ушей. Это были открытия, открытия, открытия!»
На удивление, именно это в самом начале пути и примирило с неизбежными неудачами: «Я заметила одну очень простую вещь: мы все такие разные, и все для чего-то нужны. И я успокоилась: ну и пусть, что он такой получился! Все равно я сделала его с любовью, пусть такой и будет. Мне хочется вложить в него все тепло своей души, сделать его хорошим, добрым, красивым, это точно я в него вкладываю».
Встречают по одежке
Тряпочки под рукой и были первыми нарядами для кукол. Почти как в детстве! Только я, например, их прибирала или клянчила из маминых запасов. А теперь все можно купить в магазине, хоть и выходит, конечно, дорого.
«Беру по 20-30 см того, что мне нравится, чтобы они сочетались между собой. Мелкий рисунок, нарядные цвета, натуральные ткани: муслин, лен, плательная фланель, — перечисляет Ольга. — Вот сейчас ищу старые береты, из них хорошо получается сваленная шерсть на жакеты и пиджаки. Когда сошью, могу состарить слегка, чтобы все между собой гармонично согласовалось».
Самое очаровательное, что у каждого пальто на кукле есть подкладка, а на тельце надеты пижамки.
«Ну а что, на вату надевать одежду? Стыдно это, — видит мое недоумение Ольга. — Там же в основе проволочный каркас, вата и нитки, «неглиже» какое-то».
По уверениям мастера, одежку куклы тоже сами выбирают.
«Редко бывает, когда конкретно хочу сделать кого-то, — продолжает. — Сделала голову, надела на тельце, начинаю смотреть ткани — те, эти, фактуру, цвет, прикладывать-приглядываться, его они или нет. Часто «выбирают» сами, как и волосы: кому-то надо белые, кому-то рыжие, а кто-то лысенький совсем, и ему так хорошо. А со шляпами еще сложнее! С головными уборами лицо резко меняется, и пока перемеришь заготовки, только тогда понимаешь: совсем другое лицо, заиграло, когда появилась шляпа. Очень важный аксессуар, который может все поменять. Классический цилиндр, наполеоновская двууголка-бикорн, вьетнамская панама, капор — есть где разгуляться фантазии!»
Фото предоставлены Ольгой Речкаловой
Детская забава для взрослого
Казалось бы, ну зачем взрослому человеку кукла? Смешно же: детская игрушка, несерьезно как-то. А в «этих» вообще нет никакой подиумной красоты, ни блесток, ни бусинок, ни короны, никакой изысканности, престижа. Их не хочется выставлять напоказ, скорее — спрятать за пазуху. Чуть больше ладони, они милы, малы и простодушны, по-детски открыты, очень уязвимы и беззащитны. Нечаянно тронь — и обидишь. Для чего они, эти меланхоличные и озорные, почти бестелесные и бесполые существа из глины и тряпок? Тотемы? Талисманы? Обереги? Да ни для чего! Просто для души.
«Особенно первые были: кукла-друг, которую можно положить под подушку, поговорить, если плохо, посмотреть. Утром глаза открываешь, а он то улыбается в ответ, то хмурится, и каждый день новое ощущение. — Ольга ласково гладит рукой одну такую. — Поделиться радостью, поплакать вместе. Это кукла для взрослого. Но мы же тоже дети, нам тоже нужен друг. Вот он, такой куклёнок…»
Представить себе, так это лучший подарок! Куклы, которые точно созданы из любви, — для путешествия, воспитания или утешения. Могут жить на книжной полке или под подушкой, нашептывать добрые сказки перед сном, с пониманием выслушать и сохранить все в секрете, утешить…
Новое увлечение муж Виталий сразу поддержал: делай, раз интересно! Первые куклы были такими примитивными, на ее взгляд, что Ольга никому их не показывала. А вот третью муж забрал себе, сказал: «Это будет моя!» Ее зовут Коко, и он возит ее всегда с собой в командировки. Теперь у каждого: и у Ольги, и у Виталия, и у детей (взрослых уже, что важно!) — есть порядка десятка своих любимых кукол, которые живут в их домах. Рады таким новоселам и друзья, и друзья друзей, и совершенно незнакомые друг другу люди. И у меня один такой красавчик уже поселился, как раз ко дню рождения.
Чердачные?!
Кроме глины и металлического каркаса, Ольга пробовала разные техники и материалы, например, делать тряпичные и ватные игрушки. Нашла мастерицу, у которой была своя манера стилизации: не унылый «совок» примитивных зверушек, а что-то особенное, искреннее, с минимальным включением красок и искусственных материалов. Возникала идея даже всю елку сделать такую: и бумажные гирлянды, и ватные игрушки, назвать ее новогодней или рождественской. Но, говорит, это тоже трудоемкая работа, требует навыков и терпения, а пластичный материал ей ближе.
«Поначалу никак не могла найти им определение, — делится. — Перешерстили с мужем весь интернет, пытались найти, к какому классу или направлению их отнести. Какие они — интерьерные, будуарные, примитивные, театральные? Никуда не подходят: то морщинок не хватает, то гламурности, то слишком нежные и хрупкие, то изменчивые на характер, не замершие, не застывшие. Попалось как-то на глаза определение «чердачные», и что-то в нем показалось правильным».
Действительно, на чердак убирают, как правило, то, что уже не нужно, но дорого. Эта та история про нас, которая припасена впрок до каких-то времен, когда это добро понадобится. Точно не выбросится, его надо передать дальше, от него нельзя отказаться. Не место, а ценность. Не музейная, а живая, наследная. Не в квартире — в доме. Заметила одну особенность: выходят чаще «мальчики», редко, когда кукла-«девочка». Почему так?
«Мне не важно, мальчик или девочка, мне кажется, важно, что это личность, — уверена Ольга. — Видимо, принадлежу к той категории художников, которые делают куклы даже без лица, им важна сама поза в движении, ее линия, та мысль, которую она в себе несет, такое направление в мягкой и проволочной скульптуре».
Фото предоставлены Ольгой Речкаловой
Осторожно: заразительно!
Первый раз Ольга выставила свои работы чуть более двух лет назад, 1 апреля, когда отмечали 60-летие театра «Манекен». Тогда изготовили большие стенды, разместили их в фойе, и ей разрешили выставить кукол, «раз уж они такие театральные». Потом была выставка «Начала» в Центре искусств на ул. Сони Кривой, потом состоялось знакомство с Дмитрием Грисяком и его проектом «Прокультуру», сложилось взаимно приятное сотрудничество.
«Это же не бизнес, это удовольствие, — говорит Ольга. — Знаете, вот это притяжение между куклой и человеком очень симпатично выглядит! Бывает, что на одном концерте сразу несколько заберут домой, а бывает, несколько концертов — и никого. Но я-то точно знаю: тот, кто возьмет куклу в руки, придет еще раз. Так часто бывает! Возвращаются те, кто уже брал, и берут еще, еще и еще — для друзей, знакомых, родных. На первой выставке меня поразило, что подходили в основном мужчины. Один прямо попросил: «Можно я возьму?» «Ну, давайте попробуем», — говорю. После антракта прибежал, забрал, видно было, что человеку очень-очень надо. Навязывать всем подряд нет смысла, это должно быть для души (не попсовая же вещь, не ходовая, штучная)».
По словам Ольги, те, кого ее куклы не трогают, задают «нормальные» вопросы: а из чего они сделаны, а как это, а что это… Те, кому «надо», они сразу видят свою куклу.
«В августе как-то был вечер по Чаплину, я выставляла клоунов и две-три «обычные», — вспоминает. — Пришла женщина, попросила куклу, взяла в руки, держит. Потом все повторилось в перерыве. И вот уже все заканчивается, вижу, как она уходит. Думаю: ну неужели не возьмет, ведь ей надо? Она оглядывается, а в глазах у нее слезы. Зову ее, спрашиваю: так чего же вы плачете? Думаю, ну подарю, если что. «Не могу с ним расстаться, не могу уйти без него!» — «Так забирайте!» — «А можно купить? Я же думала, это выставка!».
Эту магию не объяснить словами: других кукол она даже не видела, ей нужен был только он. Мне очень нравится, как люди выбирают своих кукол напрямую сердцем. Иногда мне самой кажется, что какая-то кукла получилась неудачной, а приходят и забирают именно этого «неудачника». Других кукол уносят домой быстро, третьи задерживаются. Смотрю на такого «задержанца» и не понимаю почему. А потом решаю: значит, будешь мой! Четвертого с самого начала делаю и уже знаю, что не смогу с ним расстаться, тогда оставляю сразу себе. Может быть, потому что на фоне других он выглядит совсем не так, не «товарным», что ли? Настолько наивный, беззащитный — значит, оставлю дома, не судьба ему уехать куда-то».
…Даже самое приятное творчество требует сил, которые имеют свойство заканчиваться. Но представить себе, как жить без кукол, Ольга уже не может. На заказ она их тоже не делает, это пройденный опыт, не пошло. Только по вдохновению. Остается доверять ему и промыслу Божьему, который пошлет в Ольгины руки нужный образ. «Мне кажется, я дарю свою любовь людям через куклы, это так. Не знаю, как объяснить по-другому. Я счастлива, что люди готовы «усыновлять», забирать к себе мои куклы. Мне не надо, чтобы это нужно было многим людям. Мне достаточно, что я нашла самых близких».
Чердачные куклы Ольги Речкаловой воистину можно и невозможно просто купить, разве что забрать сердцем — и только домой. Тогда в нем поселяется счастье, что-то складывается в гармонию и согласие — вот такое причудливое волшебство!
Куклы пришли в жизнь самой Ольги и ее близких сами собой и совсем недавно. Еще пару-тройку лет назад она работала бухгалтером, сводила отчеты и даже не помышляла о том, чтобы заняться прикладным творчеством. А потом случился переезд в новую квартиру, который породил желание обустроить все по-своему на новом месте, чтобы было уютно и необычно.
«Бабушки по папиной линии были очень рукодельные: вязали, стряпали на свадьбы на весь ЧМЗ, может быть, эти корни вылезли, — рассуждает Ольга. — А мне на уроках рисования всегда было обидно, что ничего не получается. Я не умею ни рисовать, ни лепить».
В тот момент коллега, увлекаясь декупажем, принесла как-то все необходимое с собой на работу, чтобы познакомить с технологией выполнения. В обеденный перерыв Ольга вместе с ней попробовала украсить бутылочку, получилось неплохо. Потом уже самостоятельно по мастер-классам научилась делать цветы из фоамирана, занялась фотографией. Увлеклась творчеством не на шутку, стала разглядывать картинки, собирать идеи.
«Однажды в подборке попался на глаза клоун-куколка, и он так меня поразил, что подумала: ну а почему бы и не попробовать самой, — признается. — Ну да, художественного образования никогда не было, но он был таким простым в исполнении, как мне тогда казалось, что-то же может и получиться у меня».
Любовалась-насматривалась, да и… первый клоун вышел на свет очень трогательным и удивительно живым. Он и положил начало новому делу: помещается на ладошку, на ощупь словно бестелесный, мягкий и невесомый. Живет теперь у Ольги дома, на полке, как прапрадедушка всех ее кукол.
Люди как куклы — куклы как люди
И вот уже из-под руки художника вышли коллекции кукол «Мой маленький друг», «Клоуны», «Небесные», «Шляпочки» и другие. Удивительно разные и похожие одновременно. Процесс — небыстрый, нескоростной, многоэтапный.
«Кукла рождается с головки, с лица. Они задают тон всему остальному, — отмечает Ольга и достает коробочку с заготовками. — Что будет дальше — загадка, и мне интересно каждый раз ее разгадывать. Иногда сама не знаю, кто же получится, кто просится на свет. Вот смотрите, у меня личики лежат, еще даже не нарисованные, и не узнаешь, кто есть кто, только неясные черты. Вроде бы делаешь одну и ту же форму лица, одни и те же глазки, а получается все очень разное».
Сначала мастер лепит колобки и болиды. Основа — самозатвердевающая глина, материал податливый, но требовательный. Она очень мягкая, пластичная: чуть лишнего добавил воды — потекла, пересушил — стала хрупкой. И каждое движение инструментом меняет выражение лица, добавляет нюансов, деталей, и это удивительный процесс. Потом надо дать заготовкам подсохнуть, как окончательно затвердеют — ошкурить, приглядеться: где-то добавить щечек, бровок и носищ (ушки выполняются отдельно, уже на сухую головку, иначе во время сушки рискуют деформироваться). Дать окончательно высохнуть (на это тоже нужно много времени), покрыть лаком. Потом взяться за лицо. Рисование, скорее проявление тех черт, которые сами просятся, тоже покоряет.
«Если ты никогда не рисовал и не лепил, то это так захватывает! Начинала с зубочисток, и вот чуть-чуть повернешь ее в сторону, а ротик улыбается уже совсем по-другому. И каждый раз каждое движение — это открытие! И овладевает, и обучает, каждое лицо — как озарение, как удивление, взахлеб хотелось делать, и делать, и делать. Глазки, бровки — может, вот такие сделать, а может, и такие, а такое лицо, а такое, а вот еще такое, а что оно будет выражать, а чье оно, а кто это будет, а на кого будет похож… А когда получается что-то такое интересное, лицо, которое еще только лепишь, а уже понимаешь, что оно будет о-го-го какое, особенное, тогда хочется скорее доделать, увидеть, какой он, — смеется. — И каждый раз боишься: а вдруг не получится, не сложится? Вроде все делаешь правильно, а что-то да не дастся. Вот Пьеро у меня никак не выходит, и всё! Ну никак! Вот даже голову ему поменять не могу: кощунство какое-то — оторвать и другую приставить. Ну, значит, будет таким, что ж поделать. А потом сделаю другого, который свербит внутри».
Следующим этапом идет изготовление туловища. Кому-то нужны ножки, кому-то даже пальцы отдельно на ручках. Технология выполнения куклы рождается вместе с куклой. Как головку пришить к тряпочке, если нет шеи, как присоединить ручки к рукавам, если нет основного каркаса, — как могла, Ольга так сама и придумывала, и осваивала, и сочиняла свой самобытный стиль изготовления, а вернее, явления кукол.
«Раз у меня не было никакого опыта, то я шла от того, как ведет себя материал. Сама стала придумывать, какие проволочки вставить, чтобы закрепить голову, или пришить, как сделать ручки, — отмечает. — Я стала ходить по улицам и обращать внимание на людей, какие они разные и интересные, какие у них черты лица, пропорции, линии, какая особенная мимика, расположение глаз, носа, бровей, форма лиц и ушей. Это были открытия, открытия, открытия!»
На удивление, именно это в самом начале пути и примирило с неизбежными неудачами: «Я заметила одну очень простую вещь: мы все такие разные, и все для чего-то нужны. И я успокоилась: ну и пусть, что он такой получился! Все равно я сделала его с любовью, пусть такой и будет. Мне хочется вложить в него все тепло своей души, сделать его хорошим, добрым, красивым, это точно я в него вкладываю».
Встречают по одежке
Тряпочки под рукой и были первыми нарядами для кукол. Почти как в детстве! Только я, например, их прибирала или клянчила из маминых запасов. А теперь все можно купить в магазине, хоть и выходит, конечно, дорого.
«Беру по 20-30 см того, что мне нравится, чтобы они сочетались между собой. Мелкий рисунок, нарядные цвета, натуральные ткани: муслин, лен, плательная фланель, — перечисляет Ольга. — Вот сейчас ищу старые береты, из них хорошо получается сваленная шерсть на жакеты и пиджаки. Когда сошью, могу состарить слегка, чтобы все между собой гармонично согласовалось».
Самое очаровательное, что у каждого пальто на кукле есть подкладка, а на тельце надеты пижамки.
«Ну а что, на вату надевать одежду? Стыдно это, — видит мое недоумение Ольга. — Там же в основе проволочный каркас, вата и нитки, «неглиже» какое-то».
По уверениям мастера, одежку куклы тоже сами выбирают.
«Редко бывает, когда конкретно хочу сделать кого-то, — продолжает. — Сделала голову, надела на тельце, начинаю смотреть ткани — те, эти, фактуру, цвет, прикладывать-приглядываться, его они или нет. Часто «выбирают» сами, как и волосы: кому-то надо белые, кому-то рыжие, а кто-то лысенький совсем, и ему так хорошо. А со шляпами еще сложнее! С головными уборами лицо резко меняется, и пока перемеришь заготовки, только тогда понимаешь: совсем другое лицо, заиграло, когда появилась шляпа. Очень важный аксессуар, который может все поменять. Классический цилиндр, наполеоновская двууголка-бикорн, вьетнамская панама, капор — есть где разгуляться фантазии!»
Фото предоставлены Ольгой Речкаловой
Детская забава для взрослого
Казалось бы, ну зачем взрослому человеку кукла? Смешно же: детская игрушка, несерьезно как-то. А в «этих» вообще нет никакой подиумной красоты, ни блесток, ни бусинок, ни короны, никакой изысканности, престижа. Их не хочется выставлять напоказ, скорее — спрятать за пазуху. Чуть больше ладони, они милы, малы и простодушны, по-детски открыты, очень уязвимы и беззащитны. Нечаянно тронь — и обидишь. Для чего они, эти меланхоличные и озорные, почти бестелесные и бесполые существа из глины и тряпок? Тотемы? Талисманы? Обереги? Да ни для чего! Просто для души.
«Особенно первые были: кукла-друг, которую можно положить под подушку, поговорить, если плохо, посмотреть. Утром глаза открываешь, а он то улыбается в ответ, то хмурится, и каждый день новое ощущение. — Ольга ласково гладит рукой одну такую. — Поделиться радостью, поплакать вместе. Это кукла для взрослого. Но мы же тоже дети, нам тоже нужен друг. Вот он, такой куклёнок…»
Представить себе, так это лучший подарок! Куклы, которые точно созданы из любви, — для путешествия, воспитания или утешения. Могут жить на книжной полке или под подушкой, нашептывать добрые сказки перед сном, с пониманием выслушать и сохранить все в секрете, утешить…
Новое увлечение муж Виталий сразу поддержал: делай, раз интересно! Первые куклы были такими примитивными, на ее взгляд, что Ольга никому их не показывала. А вот третью муж забрал себе, сказал: «Это будет моя!» Ее зовут Коко, и он возит ее всегда с собой в командировки. Теперь у каждого: и у Ольги, и у Виталия, и у детей (взрослых уже, что важно!) — есть порядка десятка своих любимых кукол, которые живут в их домах. Рады таким новоселам и друзья, и друзья друзей, и совершенно незнакомые друг другу люди. И у меня один такой красавчик уже поселился, как раз ко дню рождения.
Чердачные?!
Кроме глины и металлического каркаса, Ольга пробовала разные техники и материалы, например, делать тряпичные и ватные игрушки. Нашла мастерицу, у которой была своя манера стилизации: не унылый «совок» примитивных зверушек, а что-то особенное, искреннее, с минимальным включением красок и искусственных материалов. Возникала идея даже всю елку сделать такую: и бумажные гирлянды, и ватные игрушки, назвать ее новогодней или рождественской. Но, говорит, это тоже трудоемкая работа, требует навыков и терпения, а пластичный материал ей ближе.
«Поначалу никак не могла найти им определение, — делится. — Перешерстили с мужем весь интернет, пытались найти, к какому классу или направлению их отнести. Какие они — интерьерные, будуарные, примитивные, театральные? Никуда не подходят: то морщинок не хватает, то гламурности, то слишком нежные и хрупкие, то изменчивые на характер, не замершие, не застывшие. Попалось как-то на глаза определение «чердачные», и что-то в нем показалось правильным».
Действительно, на чердак убирают, как правило, то, что уже не нужно, но дорого. Эта та история про нас, которая припасена впрок до каких-то времен, когда это добро понадобится. Точно не выбросится, его надо передать дальше, от него нельзя отказаться. Не место, а ценность. Не музейная, а живая, наследная. Не в квартире — в доме. Заметила одну особенность: выходят чаще «мальчики», редко, когда кукла-«девочка». Почему так?
«Мне не важно, мальчик или девочка, мне кажется, важно, что это личность, — уверена Ольга. — Видимо, принадлежу к той категории художников, которые делают куклы даже без лица, им важна сама поза в движении, ее линия, та мысль, которую она в себе несет, такое направление в мягкой и проволочной скульптуре».
Фото предоставлены Ольгой Речкаловой
Осторожно: заразительно!
Первый раз Ольга выставила свои работы чуть более двух лет назад, 1 апреля, когда отмечали 60-летие театра «Манекен». Тогда изготовили большие стенды, разместили их в фойе, и ей разрешили выставить кукол, «раз уж они такие театральные». Потом была выставка «Начала» в Центре искусств на ул. Сони Кривой, потом состоялось знакомство с Дмитрием Грисяком и его проектом «Прокультуру», сложилось взаимно приятное сотрудничество.
«Это же не бизнес, это удовольствие, — говорит Ольга. — Знаете, вот это притяжение между куклой и человеком очень симпатично выглядит! Бывает, что на одном концерте сразу несколько заберут домой, а бывает, несколько концертов — и никого. Но я-то точно знаю: тот, кто возьмет куклу в руки, придет еще раз. Так часто бывает! Возвращаются те, кто уже брал, и берут еще, еще и еще — для друзей, знакомых, родных. На первой выставке меня поразило, что подходили в основном мужчины. Один прямо попросил: «Можно я возьму?» «Ну, давайте попробуем», — говорю. После антракта прибежал, забрал, видно было, что человеку очень-очень надо. Навязывать всем подряд нет смысла, это должно быть для души (не попсовая же вещь, не ходовая, штучная)».
По словам Ольги, те, кого ее куклы не трогают, задают «нормальные» вопросы: а из чего они сделаны, а как это, а что это… Те, кому «надо», они сразу видят свою куклу.
«В августе как-то был вечер по Чаплину, я выставляла клоунов и две-три «обычные», — вспоминает. — Пришла женщина, попросила куклу, взяла в руки, держит. Потом все повторилось в перерыве. И вот уже все заканчивается, вижу, как она уходит. Думаю: ну неужели не возьмет, ведь ей надо? Она оглядывается, а в глазах у нее слезы. Зову ее, спрашиваю: так чего же вы плачете? Думаю, ну подарю, если что. «Не могу с ним расстаться, не могу уйти без него!» — «Так забирайте!» — «А можно купить? Я же думала, это выставка!».
Эту магию не объяснить словами: других кукол она даже не видела, ей нужен был только он. Мне очень нравится, как люди выбирают своих кукол напрямую сердцем. Иногда мне самой кажется, что какая-то кукла получилась неудачной, а приходят и забирают именно этого «неудачника». Других кукол уносят домой быстро, третьи задерживаются. Смотрю на такого «задержанца» и не понимаю почему. А потом решаю: значит, будешь мой! Четвертого с самого начала делаю и уже знаю, что не смогу с ним расстаться, тогда оставляю сразу себе. Может быть, потому что на фоне других он выглядит совсем не так, не «товарным», что ли? Настолько наивный, беззащитный — значит, оставлю дома, не судьба ему уехать куда-то».
…Даже самое приятное творчество требует сил, которые имеют свойство заканчиваться. Но представить себе, как жить без кукол, Ольга уже не может. На заказ она их тоже не делает, это пройденный опыт, не пошло. Только по вдохновению. Остается доверять ему и промыслу Божьему, который пошлет в Ольгины руки нужный образ. «Мне кажется, я дарю свою любовь людям через куклы, это так. Не знаю, как объяснить по-другому. Я счастлива, что люди готовы «усыновлять», забирать к себе мои куклы. Мне не надо, чтобы это нужно было многим людям. Мне достаточно, что я нашла самых близких».
Чердачные куклы Ольги Речкаловой воистину можно и невозможно просто купить, разве что забрать сердцем — и только домой. Тогда в нем поселяется счастье, что-то складывается в гармонию и согласие — вот такое причудливое волшебство!
Поделиться
