Любовь Шубарина: «Первые челябинские станки носили имя «железного наркома»
16 Марта 2016
Фото: Вячеслав Шишкоедов
Несмотря на то что взлет южноуральского региона как экономического начинается с начала ХХ века, с великим переселением в Сибирь, все же настоящий рывок в индустрии здесь совершился в годы первых пятилеток.
-
Время легенд. Ровно 80 лет назад машины с маркой «ЧТЗ» отправились в «Снежный поход»
-
Укротитель «тигров». В Челябинске вспоминают создателя лучших танковых двигателей в мире
Так считает доктор исторических наук, профессор ЮУрГУ Любовь Шубарина.
— В 1930 году в правительстве нашей страны было принято историческое решение о строительстве на Урале 16 гигантских машиностроительных предприятий. Тогда же в Челябинске стал возводиться завод крупного станкостроения. И уже через пять лет на будущем заводе Станкомаш были выпущены первые два токарно-винторезных станка СО‑1, названных так в честь «железного наркома» Серго Орджоникидзе.
Кстати, сам нарком тяжелой промышленности СССР посещал эту грандиозную стройку.
— То есть станкостроение на Южном Урале началось со Станкомаша?
— Это было лишь самое начало. В июле 1941 года здесь, на станкостроительном заводе, впервые в Челябинске была выплавлена первая мартеновская броневая сталь, началось изготовление корпусов и башен для танков. Кроме того, здесь было освоено производство направляющих для пусковых установок к «катюшам», бронебойных и фугасных снарядов.
И все же основное станкостроение в Челябинской области началось со времени эвакуации. В первый же год Великой Отечественной войны в тыловом городе на базе более двух сотен эвакуированных предприятий создавались гиганты индустрии — ЧКПЗ, ЧМК, ЧТПЗ.
— Но они же создавались не на пустом месте…
— Конечно, они сливались с местными производствами. И если вспоминать о том амбициозном проекте строительства на Урале 16 гигантов машиностроения, то справедливости ради нужно сказать, что в действительности до войны их было построено лишь четыре, в том числе и будущий Станкомаш. И вы правы: не все эвакуированные предприятия размещались поначалу под открытым небом. Проект 16 заводов, хотя и на первой стадии, но все же был проработан, а потому уже были созданы фундаменты, проложены технологические цепочки, инфраструктура. Во многом эта база и обеспечила в самый кратчайший срок (за два месяца!) вступление в строй на челябинской земле многих эвакуированных предприятий.
— В чем состояла уникальность Челябинска, как одного из машиностроительных центров, в те годы?
— Факторов, повлиявших на получение такого статуса, много. Во-первых, в Челябинске в годы войны размещались практически все знаковые наркоматы. В том числе народный комиссариат танковой промышленности, один из крупнейших промышленных наркоматов СССР. Напомню, что в нашем городе находились наркомат боеприпасов, наркомат среднего машиностроения, наркомат электростанций.
Уникальность и в том, что воедино слились мощности ЧТЗ и двух эвакуированных предприятий — ленинградского Кировского и Харьковского моторостроительного. И вот это огромное производство переключилось на выпуск танков. Всего за 33 дня было освоено массовое производство танков Т‑34.
Челябинский Кировский завод отличался, например, от Уралвагонзавода в Нижнем Тагиле тем, что у нас создавались танки, способные пробивать глубокую оборону противника, сметая на своем пути любые ДОТы и ДЗОТы.
Впервые в мировой практике танкостроения сборка тяжелого танка в Челябинске была поставлена на конвейер.
Я уж не буду перечислять достаточно известные факты о том, что за годы войны в Челябинске было выпущено 60 танковых дизелей. Только на ЧТЗ в годы войны было произведено 18 тысяч боевых машин. А это пятая часть от всех выпущенных в стране танков и других боевых машин.
Напомню, что и на заводе имени Колющенко было освоено производство установки БМ‑13 — знаменитых «катюш».
И вот еще что важно: для развития машиностроения на Южном Урале большую роль сыграли кадры. В годы войны у нас сосредоточились около 50 тысяч научных работников. Сколько молодых и талантливых руководителей, конструкторов выросли в Танкограде! Именно тогда стала формироваться будущая управленческая элита уральского оборонно-промышленного комплекса.
— Но ведь после войны станкостроение на Урале не замерло?
— Конечно же, нет! Продолжало развиваться и станкостроение, и танковое, и снарядное производство.
Уже в первые послевоенные годы на том же Станкомаше началось освоение мирной продукции: нефтяных буровых установок и культиваторов для сельского хозяйства, прокатных станов.
Кстати, на этом предприятии в начале 50-х было создано специальное КБ, где работали над проблемами создания и изготовления авиационного и ракетно-артиллерийского вооружения.
Увы, трудный период конверсии не мог не сказаться на творческом потенциале этого КБ. Однако к чести завода основные направления деятельности здесь были сохранены.
— В 1930 году в правительстве нашей страны было принято историческое решение о строительстве на Урале 16 гигантских машиностроительных предприятий. Тогда же в Челябинске стал возводиться завод крупного станкостроения. И уже через пять лет на будущем заводе Станкомаш были выпущены первые два токарно-винторезных станка СО‑1, названных так в честь «железного наркома» Серго Орджоникидзе.
Кстати, сам нарком тяжелой промышленности СССР посещал эту грандиозную стройку.
— То есть станкостроение на Южном Урале началось со Станкомаша?— Это было лишь самое начало. В июле 1941 года здесь, на станкостроительном заводе, впервые в Челябинске была выплавлена первая мартеновская броневая сталь, началось изготовление корпусов и башен для танков. Кроме того, здесь было освоено производство направляющих для пусковых установок к «катюшам», бронебойных и фугасных снарядов.
И все же основное станкостроение в Челябинской области началось со времени эвакуации. В первый же год Великой Отечественной войны в тыловом городе на базе более двух сотен эвакуированных предприятий создавались гиганты индустрии — ЧКПЗ, ЧМК, ЧТПЗ.
— Но они же создавались не на пустом месте…
— Конечно, они сливались с местными производствами. И если вспоминать о том амбициозном проекте строительства на Урале 16 гигантов машиностроения, то справедливости ради нужно сказать, что в действительности до войны их было построено лишь четыре, в том числе и будущий Станкомаш. И вы правы: не все эвакуированные предприятия размещались поначалу под открытым небом. Проект 16 заводов, хотя и на первой стадии, но все же был проработан, а потому уже были созданы фундаменты, проложены технологические цепочки, инфраструктура. Во многом эта база и обеспечила в самый кратчайший срок (за два месяца!) вступление в строй на челябинской земле многих эвакуированных предприятий.
— В чем состояла уникальность Челябинска, как одного из машиностроительных центров, в те годы?
— Факторов, повлиявших на получение такого статуса, много. Во-первых, в Челябинске в годы войны размещались практически все знаковые наркоматы. В том числе народный комиссариат танковой промышленности, один из крупнейших промышленных наркоматов СССР. Напомню, что в нашем городе находились наркомат боеприпасов, наркомат среднего машиностроения, наркомат электростанций.
Уникальность и в том, что воедино слились мощности ЧТЗ и двух эвакуированных предприятий — ленинградского Кировского и Харьковского моторостроительного. И вот это огромное производство переключилось на выпуск танков. Всего за 33 дня было освоено массовое производство танков Т‑34.
Челябинский Кировский завод отличался, например, от Уралвагонзавода в Нижнем Тагиле тем, что у нас создавались танки, способные пробивать глубокую оборону противника, сметая на своем пути любые ДОТы и ДЗОТы.
Впервые в мировой практике танкостроения сборка тяжелого танка в Челябинске была поставлена на конвейер.
Я уж не буду перечислять достаточно известные факты о том, что за годы войны в Челябинске было выпущено 60 танковых дизелей. Только на ЧТЗ в годы войны было произведено 18 тысяч боевых машин. А это пятая часть от всех выпущенных в стране танков и других боевых машин.
Напомню, что и на заводе имени Колющенко было освоено производство установки БМ‑13 — знаменитых «катюш».
И вот еще что важно: для развития машиностроения на Южном Урале большую роль сыграли кадры. В годы войны у нас сосредоточились около 50 тысяч научных работников. Сколько молодых и талантливых руководителей, конструкторов выросли в Танкограде! Именно тогда стала формироваться будущая управленческая элита уральского оборонно-промышленного комплекса.
— Но ведь после войны станкостроение на Урале не замерло?
— Конечно же, нет! Продолжало развиваться и станкостроение, и танковое, и снарядное производство.
Уже в первые послевоенные годы на том же Станкомаше началось освоение мирной продукции: нефтяных буровых установок и культиваторов для сельского хозяйства, прокатных станов.
Кстати, на этом предприятии в начале 50-х было создано специальное КБ, где работали над проблемами создания и изготовления авиационного и ракетно-артиллерийского вооружения.
Увы, трудный период конверсии не мог не сказаться на творческом потенциале этого КБ. Однако к чести завода основные направления деятельности здесь были сохранены.
Поделиться
