Чувствует ли южноуральский бизнес потребность в политике
2 Декабря 2019
Фото: Вячеслав Шишкоедов, Галина Гонина-Новикова
Многие политические партии не прочь увидеть бизнес в своих рядах, однако далеко не все эксперты уверены, что это пойдет на пользу и обществу, и предпринимателям.
-
Как Челябинская область реализует новую экологическую политику
-
Дополнять друг друга. Алексей Текслер намерен укрепить партнерские отношения с Казахстаном
На днях в рамках проекта «Экспертный клуб Челябинска» при поддержке медиахолдинга «Гранада Пресс» прошла дискуссия на тему, нужно ли малому и среднему бизнесу идти во власть. На этот раз эксперты собрались на площадке «Точки кипения» в ЮУрГУ, и неожиданно многие из них заняли позицию, которая явно не добавит оптимизма партиям, лелеющим надежду увидеть в своих рядах бизнесменов.
Живем, когда не трогают
Предприниматели — это тот слой населения, который многие политические силы не против заключить в свои объятия. И дело даже не в том, что у них есть в карманах мелочь, а за спиной ресурсы, которых хватит не только на членские взносы. Главный «пряник» от них куда более весомый: это их активность, креативность и умение идти на риск — все то, что в учебниках по экономике называют предпринимательской способностью. С таким набором политическая структура может получить неоспоримые преимущества перед своими конкурентами.
«Деловые люди — это инициативная часть общества, они платят налоги, что-то создают, в общественной жизни они играют более активную роль, чем простые обыватели. Конечно же, бизнес должен быть представлен во власти в силу того, что ему есть что предложить, — говорит Василий Зорин, кандидат политических наук, зав. кафедрой политических наук и международных отношений ЧелГУ.
Однако есть проблема: предпринимательское сообщество, судя по всему, все более скептически относится к любым политическим играм и не очень желает быть втянутым в них.
«Бизнес — это ответственность, — говорит бизнесмен Эдуард Трифонов, директор «Стрит Радио». — Если говорить про присутствие бизнеса во власти, я считаю, что это не нужно. Бизнес живет тогда, когда его не трогают. Забудьте про него. Я знаю своих клиентов, я знаю, что им нужно, я исправно плачу налоги. Я прекрасно понимаю, какой ответ я получу. Среднему и малому бизнесу нужно работать, а не стремиться во власть».
Именно необходимостью работы и риском потерять предпринимательский драйв и компетенции некоторые участники дискуссии объясняли свой пессимизм относительно присутствия бизнеса во власти. А драйв и компетенции попадают в зону риска из-за того, что человек в бизнесе и человек в государстве — это люди во многом с разных планет.
«Мне пришлось немало работать и как консультанту с предпринимателями, и в системе государственного муниципального управления, — делится опытом Олег Иванов, заместитель директора по развитию Челябинского филиала РАНХиГС. — Я пришел к такому выводу: длительное пребывание в органах власти формирует определенное мировоззрение человека и стиль действий. А длительное пребывание в бизнесе формирует совсем другое мировоззрение. Поэтому нельзя совместить, принимая то или иное решение, ценности чиновника и одновременно ценности предпринимателя».
С этой мыслью согласен и известный южноуральский политик Константин Захаров, к слову, сам выходец из именно из бизнеса.
«Нужно ли ходить во власть бизнесу? Нет, не нужно, — говорит Константин Захаров, зампред ЗСО, председатель комитета по экономической политике и предпринимательству. — Если бизнес идет во власть, то это значит, что в системе взаимодействия между властью, бизнесом и общественными организациями нет диалога. Не будет гармонии, если сапожник захочет стать конюхом. Распыление, уход от специализации всегда минусуют возможности, хотя бывают исключения из правил. Если бы я знал, что, уходя из бизнеса во власть, я потеряю бизнес, я бы не пошел. Молодым предпринимателям я бы тоже не советовал делать этого. Сейчас вернуть все уже невозможно. Мне тогда было 35, а сейчас 52, дважды в одну реку не войти».
Разные цели и желания
Тем не менее, несмотря на все эти рассуждения, бизнес во власть идет. Чаще, конечно, в ее законодательную ветвь. Спотыкается, разочаровывается, но все равно раз за разом идет туда. Что им движет?
«Каждый бизнесмен, когда идет во власть, руководствуется своими соображениями, — говорит Константин Захаров. — Есть среди них те, кто в бизнесе, как им кажется, всего достигли и поэтому они хотят попробовать себя на новом поприще, попробовать изменить законы, чтобы всем вокруг было хорошо. Я не знаю, сколько таких бизнесменов-политиков, но, думаю, очень мало. Другие лоббируют свои бизнес-интересы. Таких больше, чем бизнесменов из первой категории. Есть еще одна группа предпринимателей во власти — те, у кого нет определенной цели».
«Я представитель бизнеса, который попал во власть, — говорит Андрей Бодрягин, представитель «Опоры России», депутат Совета депутатов Советского района Челябинска. — Если мы говорим об исполнительной власти, то там бизнеса нет. Потому что там сразу меняются задачи: как эффективно потратить, а не заработать. Я тоже сразу ощутил противоречия. «Опора России» приходит в бизнес-сообщества, чтобы помогать себе и многим, потому что все наши проблемы одинаковы. Как только я стал депутатом, то у меня сразу появилась масса ограничений: здесь я не могу, потому что это противоречит интересам города, а здесь я не могу, потому что есть другие установки. Очень сложно найти правильные решения. Но давайте для начала поставим точку в дискуссии «Откуда начинается власть?». На муниципальном уровне власти никакой нет, там есть собирательство фольклора. Но и слава богу: кто-то должен слышать народ и транслировать его желания».
Во время дискуссии участники даже сделали экскурс в историю, чтобы понять, что ищет российский бизнес в политике или почему сторонится ее.
«Бизнес появляется во власти именно потому, что это наиболее обеспеченный слой населения и это складывалось исторически, ведь раньше подобная работа не оплачивалась, — напоминает Евгений Жоров, кандидат исторических наук, декан исторического факультета ЮУрГГПУ. — Раньше позволить себе это могли представители знати и аристократы, те, кто обеспечивали свой доход фамильными ценностями. В XIX веке во власти появляются люди, которые добились успеха в бизнесе и стали независимыми от подачек и чужого мнения.
Если говорить о том, как складывались исторические институты власти, то без бизнеса во власти нельзя. Нельзя без лоббирования, каким бы оно ни наделялось сегодня контекстом. В США бизнесмены сначала не шли во власть, а именно лишь лоббировали свои интересы через представителей. А сейчас их достаточно много, они напрямую пытаются обеспечить исполнение своих интересов.
В России сложились другие традиции, потому что бизнес-сообщество сформировалось намного позже. Для нас характерна история жертвенности. Российский бизнес, если брать имперский период, это тот социальный слой, который не стремился в политику, а жертвовал тем, что имел. Может быть, благодаря православному мировоззрению, может быть, благодаря представлениям о чести и достоинстве. Он жертвовал частью своих доходов, чтобы решить свои проблемы по-другому, не через государственную власть. Меценаты содержали картинные галереи, богадельни, больницы... В современной России есть попытка совместить то, что дала нам Европа при формировании представительных органов власти, и то, что зародилось в российской действительности. Отсюда некоторые наши особенности».
Идти, объединяясь
Так что же делать предпринимательскому сообществу, если большого желания идти в политику нет, а потребность в отстаивании собственных интересов имеет место быть?
«У российских предпринимателей два настроения — надежда, которая умирает последней, и безысходность, — говорит Ярослава Слива, исполнительный директор челябинского областного отделения «Опоры России». — Мы ищем баланс. Раньше ячейкой общества была семья, а сейчас институт семьи подвержен стагнации. На первое место, как мне кажется, выходит предпринимательство. Если сравнить государство с организмом, то клетки — это люди, а есть межклеточный матрикс. В медицине о нем сегодня много говорят, потому что хорошая клетка, находясь в плохом межклеточном матриксе, заболевает и погибает. Если говорить о государственном управлении, о системе законов, то это своеобразный матрикс, в котором предприниматели находятся.
Я считаю, что предприниматели во власти нужны, они должны создавать определенный настрой. По социологическим исследованиям, 1,5-3 % населения могут задавать тренд. Что важно? Они должны объединяться для консолидации своей позиции. Для этого нужны общественные объединения. Важна и позиция власти, потому что отношения — это встреча двух желаний. Предприниматели готовы жертвовать своими интересами, но если власть не пойдет навстречу, результата не будет».
Именно через общественные организации, по мнению многих наших экспертов, сегодняшнее предпринимательство может и должно работать на политическом поле. Партии, которая бы однозначно стояла на позициях малого и среднего бизнеса, в России пока нет. Попытки создать подобную организацию были, но в реальности успешными назвать их язык не поворачивается. А вот общественники явно переживают неплохие времена. Та же «Опора России» обеспечила, что ее голос сегодня слышат на всех уровнях власти. А ведь есть и другие общественники от бизнеса. И не исключено, что сценарий участия российского предпринимательства в политике будет осуществляться именно через эти общественные институты.
«Россия — это транзитное общество, которое стремительно движется по пути модернизации, — говорит политолог Алексей Ширинкин. — Мы пытаемся стать современным государством. Поэтому наша задача — максимально широко вовлекать бизнес во власть. Когда говорят, что у нас государство не умеет зарабатывать, а только распределяет, это неправильно. Государство не должно относится к бизнесу как к дойной корове. От этого надо уходить, мы должны привлекать их в исполнительную и законодательную власть, поощрять. Очевидно, что, если мы хотим жить в XXI веке, от этого надо уходить. Государство должно уметь зарабатывать. Посмотрите на успешные мировые кейсы: все президенты США — бывшие бизнесмены. Мы должны поощрять предпринимателей, которые принесут в жертву свой бизнес и пойдут работать во власть».
Живем, когда не трогают
Предприниматели — это тот слой населения, который многие политические силы не против заключить в свои объятия. И дело даже не в том, что у них есть в карманах мелочь, а за спиной ресурсы, которых хватит не только на членские взносы. Главный «пряник» от них куда более весомый: это их активность, креативность и умение идти на риск — все то, что в учебниках по экономике называют предпринимательской способностью. С таким набором политическая структура может получить неоспоримые преимущества перед своими конкурентами.
«Деловые люди — это инициативная часть общества, они платят налоги, что-то создают, в общественной жизни они играют более активную роль, чем простые обыватели. Конечно же, бизнес должен быть представлен во власти в силу того, что ему есть что предложить, — говорит Василий Зорин, кандидат политических наук, зав. кафедрой политических наук и международных отношений ЧелГУ.
Однако есть проблема: предпринимательское сообщество, судя по всему, все более скептически относится к любым политическим играм и не очень желает быть втянутым в них.
«Бизнес — это ответственность, — говорит бизнесмен Эдуард Трифонов, директор «Стрит Радио». — Если говорить про присутствие бизнеса во власти, я считаю, что это не нужно. Бизнес живет тогда, когда его не трогают. Забудьте про него. Я знаю своих клиентов, я знаю, что им нужно, я исправно плачу налоги. Я прекрасно понимаю, какой ответ я получу. Среднему и малому бизнесу нужно работать, а не стремиться во власть».
Именно необходимостью работы и риском потерять предпринимательский драйв и компетенции некоторые участники дискуссии объясняли свой пессимизм относительно присутствия бизнеса во власти. А драйв и компетенции попадают в зону риска из-за того, что человек в бизнесе и человек в государстве — это люди во многом с разных планет.
«Мне пришлось немало работать и как консультанту с предпринимателями, и в системе государственного муниципального управления, — делится опытом Олег Иванов, заместитель директора по развитию Челябинского филиала РАНХиГС. — Я пришел к такому выводу: длительное пребывание в органах власти формирует определенное мировоззрение человека и стиль действий. А длительное пребывание в бизнесе формирует совсем другое мировоззрение. Поэтому нельзя совместить, принимая то или иное решение, ценности чиновника и одновременно ценности предпринимателя».
С этой мыслью согласен и известный южноуральский политик Константин Захаров, к слову, сам выходец из именно из бизнеса.
«Нужно ли ходить во власть бизнесу? Нет, не нужно, — говорит Константин Захаров, зампред ЗСО, председатель комитета по экономической политике и предпринимательству. — Если бизнес идет во власть, то это значит, что в системе взаимодействия между властью, бизнесом и общественными организациями нет диалога. Не будет гармонии, если сапожник захочет стать конюхом. Распыление, уход от специализации всегда минусуют возможности, хотя бывают исключения из правил. Если бы я знал, что, уходя из бизнеса во власть, я потеряю бизнес, я бы не пошел. Молодым предпринимателям я бы тоже не советовал делать этого. Сейчас вернуть все уже невозможно. Мне тогда было 35, а сейчас 52, дважды в одну реку не войти».
Разные цели и желания
Тем не менее, несмотря на все эти рассуждения, бизнес во власть идет. Чаще, конечно, в ее законодательную ветвь. Спотыкается, разочаровывается, но все равно раз за разом идет туда. Что им движет?
«Каждый бизнесмен, когда идет во власть, руководствуется своими соображениями, — говорит Константин Захаров. — Есть среди них те, кто в бизнесе, как им кажется, всего достигли и поэтому они хотят попробовать себя на новом поприще, попробовать изменить законы, чтобы всем вокруг было хорошо. Я не знаю, сколько таких бизнесменов-политиков, но, думаю, очень мало. Другие лоббируют свои бизнес-интересы. Таких больше, чем бизнесменов из первой категории. Есть еще одна группа предпринимателей во власти — те, у кого нет определенной цели».
«Я представитель бизнеса, который попал во власть, — говорит Андрей Бодрягин, представитель «Опоры России», депутат Совета депутатов Советского района Челябинска. — Если мы говорим об исполнительной власти, то там бизнеса нет. Потому что там сразу меняются задачи: как эффективно потратить, а не заработать. Я тоже сразу ощутил противоречия. «Опора России» приходит в бизнес-сообщества, чтобы помогать себе и многим, потому что все наши проблемы одинаковы. Как только я стал депутатом, то у меня сразу появилась масса ограничений: здесь я не могу, потому что это противоречит интересам города, а здесь я не могу, потому что есть другие установки. Очень сложно найти правильные решения. Но давайте для начала поставим точку в дискуссии «Откуда начинается власть?». На муниципальном уровне власти никакой нет, там есть собирательство фольклора. Но и слава богу: кто-то должен слышать народ и транслировать его желания».
Во время дискуссии участники даже сделали экскурс в историю, чтобы понять, что ищет российский бизнес в политике или почему сторонится ее.
«Бизнес появляется во власти именно потому, что это наиболее обеспеченный слой населения и это складывалось исторически, ведь раньше подобная работа не оплачивалась, — напоминает Евгений Жоров, кандидат исторических наук, декан исторического факультета ЮУрГГПУ. — Раньше позволить себе это могли представители знати и аристократы, те, кто обеспечивали свой доход фамильными ценностями. В XIX веке во власти появляются люди, которые добились успеха в бизнесе и стали независимыми от подачек и чужого мнения.
Если говорить о том, как складывались исторические институты власти, то без бизнеса во власти нельзя. Нельзя без лоббирования, каким бы оно ни наделялось сегодня контекстом. В США бизнесмены сначала не шли во власть, а именно лишь лоббировали свои интересы через представителей. А сейчас их достаточно много, они напрямую пытаются обеспечить исполнение своих интересов.
В России сложились другие традиции, потому что бизнес-сообщество сформировалось намного позже. Для нас характерна история жертвенности. Российский бизнес, если брать имперский период, это тот социальный слой, который не стремился в политику, а жертвовал тем, что имел. Может быть, благодаря православному мировоззрению, может быть, благодаря представлениям о чести и достоинстве. Он жертвовал частью своих доходов, чтобы решить свои проблемы по-другому, не через государственную власть. Меценаты содержали картинные галереи, богадельни, больницы... В современной России есть попытка совместить то, что дала нам Европа при формировании представительных органов власти, и то, что зародилось в российской действительности. Отсюда некоторые наши особенности».
Идти, объединяясь
Так что же делать предпринимательскому сообществу, если большого желания идти в политику нет, а потребность в отстаивании собственных интересов имеет место быть?
«У российских предпринимателей два настроения — надежда, которая умирает последней, и безысходность, — говорит Ярослава Слива, исполнительный директор челябинского областного отделения «Опоры России». — Мы ищем баланс. Раньше ячейкой общества была семья, а сейчас институт семьи подвержен стагнации. На первое место, как мне кажется, выходит предпринимательство. Если сравнить государство с организмом, то клетки — это люди, а есть межклеточный матрикс. В медицине о нем сегодня много говорят, потому что хорошая клетка, находясь в плохом межклеточном матриксе, заболевает и погибает. Если говорить о государственном управлении, о системе законов, то это своеобразный матрикс, в котором предприниматели находятся.
Я считаю, что предприниматели во власти нужны, они должны создавать определенный настрой. По социологическим исследованиям, 1,5-3 % населения могут задавать тренд. Что важно? Они должны объединяться для консолидации своей позиции. Для этого нужны общественные объединения. Важна и позиция власти, потому что отношения — это встреча двух желаний. Предприниматели готовы жертвовать своими интересами, но если власть не пойдет навстречу, результата не будет».
Именно через общественные организации, по мнению многих наших экспертов, сегодняшнее предпринимательство может и должно работать на политическом поле. Партии, которая бы однозначно стояла на позициях малого и среднего бизнеса, в России пока нет. Попытки создать подобную организацию были, но в реальности успешными назвать их язык не поворачивается. А вот общественники явно переживают неплохие времена. Та же «Опора России» обеспечила, что ее голос сегодня слышат на всех уровнях власти. А ведь есть и другие общественники от бизнеса. И не исключено, что сценарий участия российского предпринимательства в политике будет осуществляться именно через эти общественные институты.
«Россия — это транзитное общество, которое стремительно движется по пути модернизации, — говорит политолог Алексей Ширинкин. — Мы пытаемся стать современным государством. Поэтому наша задача — максимально широко вовлекать бизнес во власть. Когда говорят, что у нас государство не умеет зарабатывать, а только распределяет, это неправильно. Государство не должно относится к бизнесу как к дойной корове. От этого надо уходить, мы должны привлекать их в исполнительную и законодательную власть, поощрять. Очевидно, что, если мы хотим жить в XXI веке, от этого надо уходить. Государство должно уметь зарабатывать. Посмотрите на успешные мировые кейсы: все президенты США — бывшие бизнесмены. Мы должны поощрять предпринимателей, которые принесут в жертву свой бизнес и пойдут работать во власть».
Поделиться
