Закулисье челябинских театров, или Как рождаются спектакли
Паспорт на 220 вольт
Александр Скрыпник, начальник осветительского цеха театра драмы имени Наума Орлова, о разнице между интеллектом и диммером.
— Я всегда занимался творчеством — фотографией, музыкой. Поэтому работа в театре — это такая новая волна, которая очень здорово меня подхватила и понесла по жизни. Работаю я начальником осветительского цеха уже 9 лет, и за это время утвердился во мнении, что все-таки моя профессия — творческая. Взять, к примеру, светооператора: чтобы во время спектакля переключать свет, он должен чувствовать все, что происходит на сцене, должен понимать, что хотел сказать художник. Да и любой мастер по свету вам то же самое скажет… Все-таки это не ремесло, а творчество. Правда, приходится одни и те же спектакли пересматривать тысячи раз, но если спектакль не нравится — то его как то через себя и не пропускаешь, а если нравится — то сколько ни смотри, каждый раз будешь что то новое подмечать.
Мастера осветительского цеха приходят на работу в день репетиций и спектаклей за несколько часов до самого мероприятия. Начинается подготовка: выставляем дополнительное оборудование, разводим свет, направляем стационарное оборудование.
Каким будет свет на спектакле, продумывает специально обученный человек — художник по свету. Он решает, когда какой фонарь будет зажигаться, через какой фильтр пропускаться, и на какой процент по мощности его включат. Все это прописывается в партитуре — составляется световой паспорт спектакля. В него вносится как стационарное оборудование, так и то, которое каждый раз демонтируется — это и люстры, и бра различные — у каждого прибора отмечено свое место и время включения. При выпуске премьерного спектакля художник по свету направляет свет, потом начинается запись — есть специальные световые пульты с программным обеспечением, в которые записывается последовательность световых положений. После создания последовательности составляется партитура, в которой записывается время перехода одной световой картинки в другую с точностью до миллисекунды. К каждому спектаклю есть такая запись, и хранится она на флеш-карте годами.
Иногда во время спектакля нужна дополнительная работа — например, есть «пушки» — так называются прожекторы, которыми осветитель управляет во время спектакля. Они создают водящий свет — если актер передвигается по сцене в следующем за ним пучке света. Но в драматическом театре водящий свет используется редко — это, в основном, нужно в музыкальном театре.
Очень сильно на нашей работе сказываются новые технологии. Мы стараемся поспевать за временем, но все новое стоит недешево — поэтому оборудование не идеальное, но мы стремимся к этому. Вообще,, характер света изменился даже в быту — человек, который идет по улице, видит совсем другую световую картинку нежели, скажем, в 90-е годы. Появилось очень много светодиодных ламп, у них другая световая температура, они дают совсем другое освещение. Соответственно, на сцене теперь тоже надо применять другую технику — светодиодную, газоразрядную, с разными источниками света.
Приведу конкретный пример: светодиодные прожекторы (которые сейчас очень бурно развиваются) появились у нас сравнительно недавно. Они позволяют получить любой желаемый цвет, смешав три исходных. Грубо говоря, если раньше нужно было ставить на сцене три разных галогеновых прибора и фильтровать свет для получения каких то цветов, то теперь можно поставить только один прибор — он в определенный момент выдаст красный, синий, зеленый или любой другой цвет.
Есть диммерные фонари, на которые нужно подавать напряжение. К этим фонарям протянуты провода от специальных диммерных блоков, туда по цифровому протоколу подается сигнал — когда какой фонарь нужно включить. И есть интеллектуальные фонари, на которые постоянно подается напряжение 220 вольт, и непосредственно на них приходит цифровой сигнал, и они сами внутри вставляют всякие трафареты, линзы, крутятся, меняют цвета… Так вот, недавно у нас появилась такая штуковина — Wi-Fi приемник — передатчик цифрового протокола. Теперь мы можем не протягивать провод к определенным лампам или дымогенераторам, а с двух сторон поставить этот датчик, и он будет передавать сигнал по Wi-Fi — получается такое беспроводное управление. Это значительно упрощает работу. Что касается дыма на сцене — то его цвет зависит от того, какой свет на него падает. Когда на сцене должен появиться дым — прописывается в партитуре отдельно.
Всего в театре 210 регулируемых групп — проще говоря, осветительных приборов, ламп. Нерегулируемых чуть меньше — это те приборы, на которые подается фиксированное напряжение (те же дымогенераторы, снегогенераторы).
Система управления светом — это вообще очень глобально. Это не просто какой то фонарик, и там сидит маленький гномик, который включает вилку в розетку. Светооператорская комната — это своего рода электрическая подстанция. Именно там находится рабочий пульт, с которого подаются все команды. Если свет не загорится — спектакля не будет. Все, что в зоне видимости зрителей — открывается благодаря световым потокам.
Успешный тандем
Заведующая литературной частью Нового художественного театра в Челябинске Майя Брандесова о том, какую роль играет судьба в выборе призвания.
— В детстве я мечтала работать в театре, а потом это как-то забылось — я выбирала совсем другие пути, не училась на актрису, да и вообще, сознательно не стремилась попасть в театр. Но к моей детской мечте меня возвращала сама жизнь — каждый раз, когда я начинала чем то заниматься, театр так или иначе шел со мной рядом. Можно сказать, это был перст судьбы.
Училась я на филологическом факультете Педагогического университета. Тогда я попала в секцию молодых критиков при Союзе театральных деятелей. Мы смотрели и обсуждали спектакли, писали рецензии — эта работа меня увлекла на время студенчества. Но после окончания института я пошла работать преподавателем в Челябинский гуманитарный институт и вместе со своими студентами попала в театральную студию, которая находилась при вузе. Там играл артист нашего ТЮЗа Алексей Согрин, и он предложил мне попробовать устроиться к ним завлитом. С этого и началась моя профессиональная театральная карьера. В общей сложности я уже десятый год работаю по этой специальности.
В чем конкретно заключается моя работа, я не знала, поэтому поначалу, конечно, было очень трудно. Имела только общие представления: ну да, есть вот такой человек, завлит, который является помощником режиссера. А дальше что? В итоге, когда я начала работать, столкнулась с тем, что у завлита очень много разнообразных полномочий. Вообще, эта профессия прошла в своем развитии определенную эволюцию. В советское время, например, завлит читал пьесы, помогал режиссеру в выборе драматургического материала. Помимо этого выполнял те обязанности, которые до сих пор прописаны в уставе профессии: нужно подбирать иконографический материал для постановки пьесы, заниматься прессой, организовывать обсуждение со зрителями после спектакля. Но сейчас чаще всего режиссеры сами выбирают тот драматургический материал, который потом воплощают на сцене. Поэтому функция, так сказать, «предлагателя» сместилась в сторону обслуживания спектаклей.
В каждом театре на завлита возложены какие нибудь дополнительные обязанности. В нашем театре мы проводим фестивали: например, международный фестиваль «CHELоВЕК ТЕАТРА»; совместно с СТД фестиваль индивидуальных актерских работ им. В. И. Милосердова; «Глаголь добро» — уличный фестиваль-концерт, посвященный Дням славянской письменности и культуры, и другие. На меня, как на завлита, возложена часть работы по организации этих фестивалей. Когда готовится «CHELоВЕК ТЕАТРА», мы вместе с художественным руководителем Евгением Гельфондом отбираем спектакли в афишу фестиваля, потом я связываюсь с участниками, собираю все материалы, касающиеся постановки…Это не чисто завлитовская работа, но в нашем театре я ее выполняю.
Кроме этого, есть и другие обязанности. Самый банальный пример: ко мне может обратиться зам- директора и попросить отредактировать с точки зрения литературной правильности письмо или документ.
Вообще, завлиты должны быть по образованию либо театроведами, либо филологами. Театровед — это человек, который знает все о спектакле: почему здесь что то не получилось, где какая допущена ошибка, знает историю театра — одним словом, он «ведает» театром. Филологическая сторона — это уже другое, здесь главное — литература и язык. Но театр — это в какой то степени производная литературы, без этой основы нет спектакля. Единственная тонкость, если ты филолог, и приходишь работать в театр, то придется немного «перестроить мозги» на более «практический» лад. Я поначалу этого не понимала. Когда писала критические статьи, мне говорили: «Вот ты опять пишешь как филолог, а не как театровед». Позже я сама эмпирическим путем начала доходить до этого и теперь понимаю, в чем разница.
Завлит и режиссер — это очень важный тандем, от него зависит успех каждого спектакля. Мне в этом плане повезло: художественный руководитель обсуждает со мной какие то ключевые вопросы стратегии театра, делится художественными идеями, другие режиссеры НХТ тоже. Так и должно быть. Мы не можем не общаться с режиссером — это то же самое, как если бы актеры с ним не общались. Завлит — это первый взгляд на спектакль до всех журналистов и театральных критиков, и очень важно, чтобы он честно высказывал свое мнение, даже негативное. Режиссер должен быть готов к реакции публики, какой бы она ни была.
Рабочий день формально у меня нормирован — с 10 до 17.00. Но завлит — профессия творческая, и, как всегда бывает в таких случаях, никакое расписание к трудовым будням не применимо. Если, к примеру, нужно написать какую то статью или создать буклет, инсценировку, я беру работу на дом, потому что для этого нужна особая, спокойная атмосфера.
Если говорить коротко, то моя основная работа — преподнести театральную премьеру публике, создать о ней общественное мнение. Как правило, завлиты делают это через прессу и критиков. Я составляю пресс-релиз, пишу аннотацию (это тоже входит в мои обязанности — создать словесное описание спектакля так, чтобы заинтересовать зрителей). После этого собираю журналистов на премьеру, организовываю интервью и так далее.
Трудностей с прессой хватает, это вам любой завлит скажет. Журналисты сейчас часто очень тяжелы на подъем, особенно, если это касается культурных мероприятий. Им нужны какие то странные «манки», поводы — это утилитарное отношение подчас раздражает.
Понимаю, что в любой работе есть свои трудности, и это зависит от человека. Мне, скажем, приятнее заниматься творческой работой, а все, что касается административной стороны, не очень интересно.
Читайте также:
Как в Челябинске появляются театральные костюмы
Поделиться