Возрождение легенды. Впервые за 20 лет состоится выступление золотого состава ансамбля «Ариэль»

За прошедшее время Валерий Ярушин написал 12 альбомов. Он продолжал активную творческую деятельность в Москве, не единожды выступал за границей. 11 ноября он вернется в Челябинск и все-таки проведет здесь концерт. И это будет не просто сольное выступление. Южноуральцам представят новые композиции, исполнят лучшие хиты прошлых лет, но в необычном формате — при участии камерного хора и других коллективов филармонии. И главное, на сцене челябинской филармонии произойдет воссоединение легендарной группы «Ариэль». Музыканты золотого состава ансамбля откликнулись на предложение Валерия Ярушина выступить вместе.

Перед концертом мы пообщались с легендарным музыкантом, поговорили о прошлом и настоящем, о музыке и жизни, о несбывшихся надеждах и неугасаемой вере в то, что искусство и творчество выше людских недостатков.

И счастье, и горе

Интервью состоялось после репетиции Валерия Ярушина с камерным хором им. В. Михальченко. Со сцены музыкант сошел в явно приподнятом настроении.

— Эмоции зашкаливают! Три года назад я выступал в Екатеринбурге на юбилее Уральского народного хора, который в том числе исполнял мою новую песню «Русь моя». Находясь на сцене и ощущая за собой 35 человек, я так волновался, что забыл первые две строчки песни. Меня колотило, как студента! Когда художественный руководитель челябинской филармонии Владимир Ошеров сказал мне, что есть возможность выступить с хором имени Михальченко, я сразу за это предложение ухватился. Мы исполним композиции из моей рок-оперы «Сказание о Емельяне Пугачеве», написанной в 1978 году на стихи Сергея Есенина.

— Что еще ждет зрителей филармонии 11 ноября?

— Концерт «Линия жизни» отражает разные этапы моего творческого пути. Прозвучат песни из моего нового альбома. На сцену выйдет группа «Иваныч», которой я руководил с 1989 года. Также я написал две песни специально для «Уральского диксиленда». Я представлю зрителям творчество моих детей. Алена Ярушина — лауреат нескольких международных конкурсов, была признана лучшей вокалисткой в Финляндии, Англии. Олег работает композитором в Челябинске. Они исполнят несколько песен из репертуара The Beatles. Но главной для меня радостью является то, что лучшие хиты группы «Ариэль», попурри на темы песен прошлых лет мы исполним с золотым составом ансамбля, с моими коллегами-музыкантами, которые откликнулись на мою просьбу принять участие в концерте.

— Когда ансамбль «Ариэль» только создавался, вы ставили перед собой какую-то цель или это было просто развлечение?

— Все получилось спонтанно! В то время такие ансамбли вообще были запрещены. Было страшное гонение. А началось все в Копейске, где я играл в ДК Кирова. Там я впервые увидел бас-гитару. Потом меня пригласили в ДК Колющенко руководителем ансамбля «Аллегро». Тогда же я познакомился с Борисом Каплуном. Он только приехал из Оренбурга. Причем тогда уже была группа «Ариэль». Мы с ней соревновались в творческом конкурсе, который проходил в кафе «Юность» на улице Кирова около Теплотехнического института. Группа «Аллегро» заняла первое место, а ансамбль «Ариэль» получил приз зрительских симпатий. Вот тогда-то и произошло слияние музыкантов из этих двух групп и рождение ВИА «Ариэль» — 7 ноября 1970 года.

— Вы говорили, что такие ансамбли были запрещены в то время. С какими трудностями пришлось столкнуться вам, молодым музыкантам?

— Публика нас любила, ломала стулья на подпольных концертах в ЧПИ, так всем хотелось попасть на выступление запрещенной группы. А начальство костерило нас. Первый большой успех — победа на фестивале «Серебряные струны» в городе Горьком. Первое место мы разделили с Александром Градским и его группой «Скоморохи». Про нас стали говорить по радио «Голос Америки». Причем хорошо говорить. Но в советское время лично для нас это было плохо. Из-за этого нас не пустили на музыкальный фестиваль в Латвию. Тогда мы продали гитару и поехали сами. Думали, что придется ночевать на вокзале, а оказалось, что нас там ждали.

Успех был потрясающий! Неожиданно для себя мы заняли первое место. Раймонд Паулс, председатель жюри, пел нам дифирамбы. Но снова — счастье и горе в одном флаконе. После нашего возвращения в Челябинске начался геноцид. Ни в одном дворце культуры нам не разрешали выступать. Нас спасла статья Никиты Богословского в «Литературной газете», опубликованная 13 мая 1973 года. «Трудный, но легкий жанр» — до сих пор помню эту рецензию. В ней он ругал Зыкину, Кобзона, а нас хвалил. В Челябинске после этого словно бомба разорвалась! Мы уже договорились с Паулсом и планировали переезжать жить в Латвию. Но —  колесо истории: Москва приказала нас оставить. Началась счастливая пора для нашего коллектива. За 15 лет мы посетили с гастролями 13 стран, выпустили несколько пластинок, которые пользовались сумасшедшей популярностью.

«По-прежнему люблю…»

— Чем бы вы объяснили такую популярность ансамбля, особенно за границей? Только ли дело в том, что группа была запрещенной? Или причина в другом? В новаторстве, например.

— Наверное, мы, как и «Песняры», прочувствовали время. Идеология тогда была страшная. Нас выручило обращение к народной, фольклорной музыке. Она же вне политики! Даже если ты поешь про войну. И все равно худсоветы были страшные. Придирались к каждому слову. К примеру, компания звукозаписи «Мелодия» не приняла песню Льва Гурова «Тишина», посчитав, что она двусмысленна и поднимает тему эмиграции. Их смутили слова: «Остался кто-то на чужой земле…». Или песня «В краю магнолий». Последние две строчки, говорят, какие-то у вас скользкие: «И можно говорить свободно про жизнь и про любовь». Выходит, в краю магнолий можно, а в других нельзя? (Смеется.) Можете себе представить? Сейчас смешно, а тогда было не смешно.

— Несмотря ни на что, в общем и целом до 1989 года вы жили неплохо. Что случилось потом?

— А потом Горбачев отпустил вожжи, выпустил джинна из бутылки. Еще в 1985 году начали появляться первые рокеры. Мода изменилась. Вдруг вместо полных залов на наших концертах стало 80 процентов зрителей, потом 70 процентов... И тогда мои коллеги сказали, что больше не хотят петь народные песни, так как они не котируются. Мы так и не нашли общий язык, и я вынужден был уйти. Я создал другую группу — «Иваныч». Она счастливо просуществовала 12 лет. В ней я попытался сохранить традиции «Ариэль»: это авторские песни, близкие по духу к тому, что я писал до этого.

— И все-таки после ухода из «Ариэля» ваша линия жизни и линия творчества изменились.
 
— Да. Начались страшные 90-е. Я практически за свой счет пытался делать музыкальный фестиваль «Артстарт». Но мне никто не помогал. А все время быть Дон Кихотом я не мог. В 2002 году я организовал свой последний концерт под названием «На острове Буяне». Это был ретроспектакль. И мое прощание. В Москву я уезжал чуть ли не со слезами на глазах. Меня никто не держал. Все считали, что раз я один ушел из группы «Ариэль», значит, в нашем споре были правы они. Я не мог себя защитить… А в Москве потихоньку встал на ноги.

— Вы скучаете по Южному Уралу? Хотели бы вернуться?

— Конечно! К тому же у меня здесь внуки. Но, к сожалению, культура здесь… Мало кто ее поддерживает. Поэтому я и задумал этот концерт! Мне хочется показать, сколько у нас талантов!

— Помнится, вы в свое время ратовали за создание улицы Джона Леннона в Челябинске.

— Это самое обидное. Сначала идея была поддержана, но в 2007 году работа прекратилась. А у меня все для этого есть: табличка в Ливерпуле в музее хранится. Я писал письма в администрацию, но мне возвращают их обратно. Улица могла появиться на пересечении проспекта Победы и Салавата Юлаева. Сначала сказали, что там будет бульвар, потом прекратили его строить. А я и не прошу строить. Просто табличку повесьте! Столько безымянных улиц в Челябинске! Сейчас столько чемпионатов мира у нас проводится. И если бы была улица Джона Леннона, ее можно было бы показывать иностранным спортсменам как достопримечательность.

— За то время, пока вы не были в Челябинске, город сильно изменился?

— Очень! Его не узнать. Правда, я не совсем согласен с архитекторами. Как-то странно все устроено стало. Воздуха мало в городе, свободного пространства не хватает. Хотелось бы, чтобы все было организовано как-то иначе... Но я по-прежнему так же люблю этот город!