Разрытые эпохи. Челябинские археологи первыми в России освоили новую методику раскопок

Следы «башкирской» металлургии

Убедиться в том, что на территории современной Башкирии еще в XIX—XVIII веках до новой эры добывали в большом количестве медную руду, доктору исторических наук, профессору ЮУрГУ Александру Таирову пришлось уже в этот полевой сезон.

— Началось с того, что к ним обратились местные краеведы из Миякинского района Башкирии с просьбой помочь в археологическом исследовании родного края, — рассказывает Александр Таиров. — Интересно, что село Шатман Тамак, возле которого мы работаем, в следующем году отмечает свое 250-летие . Я уверен, что здесь люди жили гораздо раньше. Но кто они и чем занимались?

Мы исследовали курган диаметром 28 метров, высотой менее метра, — это второй по величине в некрополе. Под его земляной, сильно распаханной насыпью расчистили остатки каменного панциря, сложенного из плитняка, который добывали в ближайшем овраге. Под курганной насыпью были обнаружены остатки деревянного помоста, сооруженного на почвенной поверхности. Рядом стоят керамические сосуды. Судя по их форме и орнаменту, погребение совершено в XVIII—XVII веках до нашей эры племенами, составившими памятники так называемой срубной археологической культуры. Это время, синхронное Аркаиму. Под ними, скорее всего, в начале первого тысячелетия до нашей эры в курганы были впущены две могильные ямы, которые прорезали насыпь кургана. На деревянном помосте — прах погребенного человека (срубника), оставшийся после его сожжения. Вероятно, после совершения этих ритуалов земляная насыпь и была покрыта панцирями из каменных плиток. Одна могила с погребением взрослого человека была полностью разрушена в древности, во второй  обнаружено захоронение ребенка с керамическим сосудом, стоящим у головы.

— Район практически не изучен, — продолжает рассказ Александр Таиров. — По крайней мере, эпоха бронзы на археологической карте этого района практически отсутствует.

Приезжавший к нам местный житель, которому далеко за 80 лет, говорил, что во время его молодости этот курган, обложенный камнями, был высотой более двух метров. За это время тяжелая техника распахала эту территорию вдоль и поперек, и в полевой сезон 2015 года курган был уже едва заметен над землей. В полусотне метров от места раскопок  есть еще один курган. Его трудно разглядеть в кукурузном поле. Но там постоянно ведутся сельхозработы, что ставит курган под угрозу полного разрушения. По рассказам местных краеведов, всего в районе не менее 30 подобных курганов, многие из которых, увы, оказались потерянными безвозвратно.

Предположу, что люди здесь жили, возможно, в каменном веке или раннем железном веке. А вот эпоха ранней бронзы до нас в районе не исследовалась. Здесь очень много древних рудников. Мы практически уверены, что на будущий год найдем здесь следы металлургии четырехтысячелетней давности.

За 7 тысяч лет до Вернадского

Челябинские археологи первыми в России отработали новую методику.

О своей экспозиции, которая представляет находки со стоянки Кедровый Мыс‑1, что в Ильменском заповеднике на берегу озера Миассовое, рассказывает доктор исторических наук, профессор ЮУрГУ Вадим Мосин:

— На этой стоянке мы работаем уже четыре года. По нашим предположениям, эту зону можно исследовать еще не менее 20 лет.

Чем важен для нас нынешний сезон? Самое главное — отработали абсолютно новую не только для Урала, но и  для России методику. Мы полностью отказались от работы лопатой. Отныне весь культурный слой мы разбираем исключительно ножами, совочками и шпателями. И всю землю тщательно просеиваем через сито. Необходимость этой методики, которую мы апробировали на берегу Миассового, в том, что все стоянки на озерах уральскими археологами всегда считались смешанными. И это понятно: культурный слой небольшой и лежит он практически на поверхности.

В эти места в разные исторические периоды постоянно кто‑нибудь да приходил. Когда работаешь с лопатой, неизбежно снимаешь по 3—5 сантиметров. А ножом мы снимаем миллиметры. За счет такой кропотливой работы нам удалось четко разделить находки и слои по эпохам. И в самом низу оказался чистый, нетронутый слой позднего неолита (пятое тысячелетие до нашей эры), которого у археологов на Урале вообще нет. И уж тем более на озерах. Я считаю огромным достижением, что мы смогли за счет этой методики обнаружить такой редкий слой и получить уникальную коллекцию позднего неолита. Всего за четыре года на площади 250 квадратных метров нам удалось собрать более чем 15 тысяч артефактов. В собранной коллекции — различные грузила, наконечники стрел, ножи, скребки. Сам комплекс находок был важен для того, чтобы можно было понять, каково же было направление хозяйства именно на этом месте? Чем люди занимались на озерах в эпоху неолита?

В качестве сырья они брали различные минералы именно на том месте, где мы сегодня работаем. Мы собираем образцы с разных берегов озера, чтобы потом понять на стоянке, с какого конкретно месторождения брали сырье.

Среди наиболее «вкусных» находок — очень красивый, целый кварцевый нож, тщательно обработанный с двух сторон. Такие целые предметы на Урале еще не встречались.

Найденный кварцевый нож — это практически горный хрусталь. Так что еще за семь тысяч лет до Вернадского наши предки прекрасно знали о свойствах халцедона и горного хрусталя, кварца, о богатствах минеральной кладовой, того, что мы сегодня называем Ильменским заповедником.

ГОК в эпоху бронзы

На месте, где планируется строительство Томинского ГОКа, наши далекие предки плавили медь еще четыре тысячи лет назад.

Об археологических раскопках в этой необычной зоне рассказывает директор учебно-научного центра изучения проблем природы и человека ЧелГУ, кандидат исторических наук Елена Куприянова.

— На выставке представлены результаты раскопок на стоянке эпохи бронзы Томино‑1, как раз и расположенной на территории строительства Томинского ГОКа, — рассказывает Елена Куприянова. — Это примерно аркаимское время, XVIII—XVI века до нашей эры. Но, в отличие от Аркаима, это было небольшое поселение: мы обнаружили там всего одно жилое помещение и несколько промышленных объектов, в том числе   металлургические печи. Технические сооружения полностью аналогичны аркаимским печам, а также печам знаменитого Устья.

Видимо, этот дом был неким общежитием, этаким перевалочным пунктом для людей, которые шли осваивать новые места, чтобы разведать месторождения руды, других источников сырья. Приходившие сюда, возможно, представляли передовой отряд переселенцев. Возможно даже, что это потомки жителей Аркаима.

Культурный слой здесь не очень‑то и мощный, однако сам памятник очень интересен: здесь найдены образцы плавки бронзы, металлургического и камнеобрабатывающего производства и даже фрагмент формы для производства женских украшений.

Томинское месторождение, как известно, очень бедное, и сами руды залегают очень глубоко. Но вполне возможно, что в древности были какие‑то небольшие выходы на поверхность, которые как раз и использовались. У нас есть артефакты, которые, по определению геологов, изготовлены как раз из сырья Томинского месторождения.

На выставке можно увидеть керамику, относящуюся к Алакульской и Петровской культуре, сосуды, применявшиеся, скорее всего, для ритуальных целей.

— Сам по себе факт археологических находок именно на территории Томинского ГОКа по-своему удивителен, — продолжает Елена Куприянова. — Для меня это была знаковая экспедиция, которая показывает необходимость большого внимания к сохранению объектов культурного наследия. Безусловно, никто не отменит строительство новых промышленных объектов. Но, увы, очень часто это происходит в обход законодательства и без предварительных археологических разведок.

Памятник Томино‑1 небольшой и просто так, как Аркаим, с воздуха его обнаружить нельзя. И найден он был именно в процессе подготовки строительства ГОКа. Иначе бы мы его потеряли. И есть большие подозрения, что мы, увы, теряем таким образом очень много ценнейших археологических объектов.