Зачем экономическим преступлениям потребовался суд присяжных

О том, будет ли полезна подобная передача, — в нашем разговоре с Андреем Коршуновым, председателем комитета ЮУТПП по правовой поддержке предпринимательства, председателем коллегии адвокатов Челябинской области «Экономическая».

Процент оправданий

— Каков у нас процент дел по экономическим преступлениям в общей массе уголовных дел в настоящий момент?

— Согласно официальным данным, опубликованным на портале правовой статистики Генеральной прокуратуры РФ, в 2019 году зарегистрировано 2024,3 тысячи преступлений. Из них преступлений экономической направленности — 104,9 тысячи. То есть мы имеем чуть более 5 % на «экономические» статьи. В суды направлено еще меньше — 45,6 тысячи уголовных дел.

— Каков процент оправдательных приговоров по таким делам?

— Статистикой именно по экономическим делам я, к сожалению, не располагаю, но, думаю, вряд ли показатели сильно отличаются от общих, традиционно невысоких для российского правосудия, 0,2-0,3 % оправдательных приговоров.

— Действительно ли суды присяжных могут изменить этот процент?

— Статистика Судебного департамента при Верховном суде РФ позволяет на это надеяться. Суды присяжных в 2019 году вынесли оправдательные вердикты примерно четверти обвиняемых. Институт проблем правоприменения в статистической справке о судах присяжных в 2018-2019 году приводит схожую статистику, однако отмечает, что оправдательные приговоры часто отменяются вышестоящими судами. Так, областные и равные им суды отменили в 2019 году больше половины оправдательных приговоров.

Кстати, идея предоставить обвиняемым в совершении преступлений средней тяжести, тяжких и особо тяжких в предпринимательской сфере право ходатайствовать о рассмотрении их дел с участием присяжных заседателей озвучивалась и главой Верховного суда РФ.



А судьи кто?

— Нет ли риска, что присяжным не хватит опыта и квалификации, чтобы разобраться во всех нюансах экономических схем?

— Идея суда присяжных изначально основывалась на том, что присяжные решают поставленные перед ними вопросы именно с точки зрения общечеловеческих ценностей, основываясь на своем житейском опыте. Для того чтобы получать ответы на вопросы, требующие каких-то специальных познаний, в том числе и экономических, существуют заключения экспертов и специалистов. Кстати, судьи по профессии юристы, и они тоже не обязаны разбираться в той же экономике.

Присяжные решают так называемые вопросы факта, то есть вопросы о том, было или не было совершено преступление, совершил ли подсудимый данное преступление, в том числе виновен ли подсудимый в его совершении, заслуживает ли он снисхождения. Круг этих вопросов выработан более чем 1000-летней эволюцией суда присяжных и считается, что присяжные могут дать на них заслуживающий доверия ответ.

К сожалению, предпринимателям больше проблем доставляет не рассмотрение их дела в суде, а досудебные стадии уголовного преследования... До суда доходит, согласно ранее упоминавшейся статистике, менее половины возбужденных уголовных дел. Обоснованность возбуждения уголовных дел и обоснованность применения мер пресечения в настоящее время вызывают большую тревогу в предпринимательском сообществе. Этой проблемы присяжные решить не в силах.

— Насколько в принципе эффективен у нас институт подбора присяжных, охотно ли люди идут выполнять эту роль или мы получаем за столом присяжных лишь небольшой социальный срез людей, а не всего общества? Проводится ли с ними какой либо юридический ликбез перед началом работы в суде?

— Насколько выбранная группа отражает чаяния всего общества, это извечный вопрос ряда социальных наук, который, наверное, так никогда и не будет решен окончательно.

Вопрос, наверное, не в том, идеален ли институт присяжных или нет. Сравнивать надо не с идеалом, а с альтернативой. Пока есть только два варианта. И есть статистика. Правосудие только профессиональных юристов дает что-то около 0,3 % оправдательных приговоров, а правосудие с участием общественности — 25 % оправдательных приговоров. И вопрос, что выбрать, это вопрос ценностей конкретного общества. Если мы считаем предпринимателя скрытым классовым врагом, то, наверное, первое. А если исходить из того, что предприниматели полезны для общества, то, наверное, второе.



Что важнее для общества

— Действительно ли в среде бизнесменов процент людей, готовых преступить закон, выше, чем в других социальных группах, или это миф?

— Думаю, что это один из стереотипов, доставшихся нам в наследство от прошлого. Процитированное Карлом Марксом в «Капитале» высказывание Томаса Даннинга о согласии капитала попрать все человеческие законы и пойти на любые преступления ради прибыли, любимо и цитируемо до сих пор всеми борцами за социальную справедливость. Однако в реальности дело обстоит несколько иначе. Институт проблем правоприменения, исследовавший представление о структуре судимости социальных групп в современном российском обществе, выявил, что наиболее часто, 63 %, на скамье подсудимых оказываются маргинальные слои населения: люди без работы, определенных занятий, образования и места жительства. 20 % подсудимых приходится на долю рабочих.

Другое дело, что при такой бездне нормативных актов, регулирующих предпринимательскую деятельность, добиться точного их соблюдения очень непросто. И тут, уже, наверное, не предпринимателям, а всему обществу необходимо определиться с приоритетами: что важнее, что полезнее для того же общества. Выбора опять два. Либо важнее задавить ненавистного коммерсанта наказаниями, не давая ему развиваться. Либо оставить минимальное количество действительно необходимых запретов, чтобы стимулировать развитие предпринимательства и обеспечить рост благосостояния всего общества. А одним из способов выражения мнения общества в какой-то мере и является суд присяжных.