Экс-актер Челябинского театра кукол пишет сценарии для столичных режиссеров

Сегодня пьесы Сергея Плотова ставятся на сценах Московского театра сатиры и театра имени Евгения Вахтангова. Теперь его цитирует столица.

В Москве забудь свои титулы!

На прошедший в Челябинске фестиваль #ТеатрПространствоСвободы наш бывший земляк, актер театра кукол, а ныне москвич, актер и режиссер, сценарист и поэт Сергей Плотов приехал, чтобы возглавить жюри первого областного фестиваля капустников «Чугунок». С этой темы и началась наша беседа. Точнее, с вопроса: чем выгоднее отличается наш фестиваль от подобных в других городах? Например, от «Веселой козы» в Нижнем Новгороде?

— Знаете, ничем особенным пока не отличается. Но большое счастье, что он вообще состоялся в Челябинске. И было в нем очень много качественных, сильных номеров. Честно говоря, ожидал, что будет хуже. Сейчас очень важно, чтобы состоялся второй фестиваль.

— Легенда или нет, но красиво: Наполеону приписывают слова о том, что лучше, дескать, быть первым на Корсике, чем вторым в Париже. Аналогия никак не напоминает вашу историю с Челябинском и Москвой?

— Хо! Спасибо за лестное сравнение! Перед Москвой был Челябинск, в который я приехал в 1986 году, еще при Вольховском. Через два года с Александром Бороком организовали наш «Черный театр», просуществовавший в рабочем состоянии десять лет. После этого каждый пошел своим путем. И в 2005 году, по прошествии 19 лет жизни в Челябинске, я отправился покорять Москву. К тому времени у меня уже накопился двухлетний опыт работы на радиостанции «Эхо Москвы», где для программы «Ну и денек!» я писал стихи. А за год до этого в Театре сатиры в Москве состоялась моя премьера.

— Так что в столицу вы отправились не совсем наскоком….

— Да, я тогда диффузировал! Хотя, конечно, при любых обстоятельствах переезд в Москву — это некая репетиция миграции. А уж в возрасте после 40 лет это вообще считалось невозможным. Мне, наверное, крупно повезло. И спасибо как раз капустникам, благодаря которым меня в столице уже знали. Да и поддержку мне обеспечивали такие мэтры, как Александр Ширвиндт, Маргарита Эскина, директор Дома актера, Виктор Шендерович, в соавторстве с которым мы создали сатирические программы «Бесплатный сыр» и «Плавленый сырок».

— Поделитесь рецептом покорения Москвы?

— Знаете, с чего в Москве нужно начинать? С того, что все свои титулы, какими ты где-то там когда-то обладал, надо оставить за порогом! Забудьте про них навсегда! Оставлять надо только навыки. Начинать-то ты все равно будешь с нуля. А мне пришлось еще осваивать и новую профессию. В январе 2005-го мы приехали, а уже в феврале вышел мой капустный спектакль к 15-летию пожара в Доме актера на Тверской. Спектакль, который назывался «Пироманы, вперед!», показывали даже по каналу «Культура». В том капустнике сыграли Александр Ширвиндт, Александр Домогаров.

— Волновались в такой компании?

— Конечно! Такой царский состав сразу же! Но Маргарита Эскина в меня очень верила, и когда я прочитал актерам и режиссерам свою историю, все дружно сказали, что свои варианты, дескать, они даже и показывать не будут. Им понравилось все — начиная от текста и заканчивая режиссерскими ходами.

Этот спектакль действительно оказался настолько удачным, что вошел в золотой фонд самых знаменитых капустников в Доме актера. Кстати, на репетициях того капустника мы познакомились с Эдуардом Радзюкевичем, который как раз в то время снимал как режиссер сериал «Моя прекрасная няня».

И он спросил меня: «Хочешь писать сценарии для сериала?» И я ответил: «Хочу!» «Отлично, — говорит Радзюкевич. — Сейчас я тебя познакомлю с креативным продюсером».

И закрутилось! В марте я еще писал сценарии, а в мае я уже стал, помимо сценариста, еще и шеф-редактором, обеспечивая работу всей сценарной группы. Дежурил на площадке, не видя смен дней и времен года. Но это была очень хорошая школа!

То был День сурка…

— Вы вращаетесь в сфере, где встречается много интереснейших личностей. Кто и чем особенно запомнился?

— Конечно, не мне с Наполеоном конкурировать. (Смеется.) Но еще в Челябинске у меня была фраза: «Мне надоело быть народным артистом Калининского района!» Я все время хотел задирать планку! И все время над собой выпрыгивал. Такое отношение к жизни и к работе мне очень помогло в совместной работе с Геннадием Хазановым.

— Эта фамилия-ассоциация! В жизни он такой же смешной?

— Совсем нет! И даже, наверное, очень грустный человек. Но он абсолютный трудоголик и перфекционист. Этот человек все время в поисках! Все свои номера он оттачивает до буковки! При этом он никогда не скажет что-то вроде того: «Мне вот тут не нравится… Давай, мол, что-то другое…» Нет, он абсолютно точно знает, ЧТО нужно, и точно предлагает, КАК это сделать. Мне с ним очень комфортно работать. И вот уже десять лет нашему дуэту, и он перерос в дружбу.

А встреч действительно было много. Одна из них — с Эльдаром Рязановым, для которого я писал сценарии. И с ним тоже общение переросло в теплые приятельские отношения.

Моими сценариями пользовалась Алла Сурикова, тоже совершенно неординарный человек. В прошлом году познакомился с Николаем Досталем, которого считаю одним из лучших в России режиссеров на сегодня. Благодарен судьбе за то, что удалось совместно поработать с Александром Зацепиным, на чьих песнях выросло не одно поколение. Несмотря на свои 92 года, он своей живостью, искрометным юмором и ясностью ума даст фору многим молодым. При этом он совершенно творческий человек. И не из тех, кто набирает материалы из архивов, и вот на тебе! Он всегда предлагает все новые и новые варианты. Сейчас мы с ним делаем уже второй мюзикл. И, кажется, вполне удачно!

— К вам не относились с пренебрежением как к провинциалу?

— Нет! Смотрят на результат твоего труда. И в этом большой плюс Москвы. Здесь, в Челябинске, у меня каждое утро начиналось с того, что я вынужден был доказывать: я что-то могу. К вечеру я это все-таки доказывал. А утром, вместо того чтобы просто продолжить заниматься, я снова вынужден был что-то доказывать. День сурка какой-то! В Москве достаточно один раз хорошо сделать свою работу и потом просто не ронять планку. Да там вообще-то и времени нет, чтобы заниматься дешевыми разборками: идет борьба с материалом, а не с обстоятельствами.

В жизни лошади не разговаривают

— Вы не похожи на того героя известной истории про клоуна, которому врач посоветовал пойти на представление в цирке, не ведая, что там именно он-то и выступает.

— Нет, вы знаете, я все-таки не пессимист, а, скорее, реалист. И поэтому во мне, наверное, и нет щенячьего оптимизма. Я ясно вижу, что вокруг происходит. И оцениваю это абсолютно объективно.

— Знаю, что в поэзию вы окунулись с головой в 14 лет. Есть в вашем творчестве стихи, которые, на ваш взгляд, странным образом стали популярны?

— Ох… и не знаю даже. Ну представьте себе: три года на «Эхо Москвы»! И каждый день по новому стихотворению! Скопилось более тысячи текстов! Знаю, что некоторые стихи лучше читать глазами, а есть такие, которые лучше воспринимаются в исполнении. Что кому нравится… Интересно, в последнее время во мне снова пробудили актера (у меня, кстати, была пятерка по сценической речи!) И меня уже несколько раз приглашали в Германию, в Америку, где я с двухчасовой программой читал свои стихи.

— Вы человек сцены. Поделитесь «своим» анекдотом.

— Своим? Да, пожалуй, своим. Он как раз навеян известной ситуацией, когда от фильма у зрителя остается в лучшем случае имя актера. А уж о режиссере, и тем более о сценаристе, никто и не вспоминает. По этому поводу такой анекдот.

«Деревня. Двор. Въезжает лошадь, везущая воз дров в несколько кубометров. Мужик, сидящий на телеге, кричит во всю глотку: «Хозяева! Я дрова привез!» Лошадь поворачивает голову: «Ха! Он привез…»

А в жизни, как известно, никто не слышит, как лошадь разговаривает...